4 "О ужас советской смерти! В такие странные игры играют, погибая, люди! Не знавшие ничего, кроме жизни, они принимают за жизнь смерть."

Вы помните момент в «Мастере и Маргарите», когда Воланд делает из головы Берлиоза кубок, говоря, что ему воздастся по вере его и он уходит в небытие? Невольно вспоминала я эту сцену, закончив читать этот рассказ.
Поначалу в рассказе ничто не предвещает обычного Пелевина. Есть Любочка и завод, где работает она и еще куча народу времен позднего социализма. Они все также работают, пьют водку, малюют лозунги к праздникам, мечтают устроить личную жизнь, в общем обычные серые будни маленького человека. Но сегодня Любочка чувствует не просто обычную тоску, которую вызывает надоевшая бесперспективная работа и грубый начальник, она видит, что что-то не так, всякие мелочи и странности. Но она от них отмахивается, ведь так хочется верить, что это просто плохой день, что еще есть шанс начать жить какой-то другой, настоящей жизнью. Пока не осознает, что жизнь в общем уже кончилась.
Рассказ немного жуткий, но не кровью и кишками, или бегающими мертвецами, а именно своей безысходностью. Очень точно передает Пелевин ощущение омертвелости – люди, безуспешно имитирующие жизнь, завод (я много лет работала на производстве и часто ощущала какую-то инфернальность, присущую таким местам – люди, обслуживающие грохочущие механизмы, этот запах пыли и химии, пропитывающий одежду, кожу и волосы) – тут же вспомнился и Солженицын – «Крестьяне с землей, с природой общаются, оттуда нравственное берут. Интеллигенты - с высшей работой мысли. А эти - всю жизнь в мертвых стенах мертвыми станками мертвые вещи делают - откуда им что придет?» И хотя я всегда внутренне не соглашалась с этой фразой – нельзя так запросто целый пласт населения оскорбить и записать в тупые роботы, но все же есть в ней и часть правды. Дополняется это ощущение конца и мертвой уже тогда идеологией, которая все еще пыталась имитировать жизнь, не понимая, что уже обречена. Год написания не оставляет остатков сомнения, что не смерть Любочки описывается в рассказе. Но открытая концовка оставляет невысказанный вопрос – а что же дальше, за всеми этими мытарствами?