1.5

Главный вопрос, возникший у меня при чтении этой книги, — а где, собссна, сатира? В рифмах полно брюзжания, невыносимой дотошности, переходящей в злобное занудство, постоянного морализаторства, но ни толики, ни намёка на сатиру. Потому что тупо брюзжать и остроумно высмеивать – вещи несовместные. Все сравнивают (и аннотация тоже) этот памятник с «Похвалой глупости», но сатира Роттердамского как раз-таки сатира, он «возвеличивает» глупцов в то время как Брант их низлагает. Может быть, в том, что книжка мне не покатила от слова совсем, виновата вкусовщина? Так, например, я обожаю и считаю образцовыми в отношении высмеивания дураков памфлеты Свифта, но между ними и брантовским нытьём непреодолимая пропасть.

С моей точки зрения, Брант терпит неудачу и как систематик, хотя бы потому что разные виды лжи считает разными видами глупости, в то время как в чём бы человек ни кривил душой, он всё равно врёт.
При всём при этом Брант, нещадно канюча о недостатках людей, ни разу не заметил ни одного достоинства в тех же обличаемых им «дураках». Но недостатки есть у всех людей, и достоинства – тоже. И потом,

Если б не долгая ночь, не холод и темнота —
Как бы мы научились ценить каждый блик восходящего солнца?

Такая однобокость суждения отнюдь не идёт в заслуги автору.

Мне даже и сказать-то особо нечего об этих виршах – настолько они меня разочаровали. При том, что остроумное высмеивание глупости берёт корни из глубокого средневековья, и к моменту написания Брантом своих витий уже был, например, обожаемый мной Вийон, совершенно точно отдающий себе отчёт в собственных недостатках (не то что Брант, именующий себя дураком лишь для галочки) и наряду с высмеиванием всей этой грязной жизни, по-человечески ей сочувствующий.