3 Перед прочтением рекомендую прочитать разбор от Виктора Топорова

Очень советую прочесть Топорова. Он писал критические разборы, когда литературная критика еще теплилась. Чтобы не повторять от себя его суждения, я просто их процитирую:

"Роман «Пражское кладбище» литературными достоинствами отнюдь не блещет. Это вялая старческая проза с претензией на барочную избыточность, буйство глаз и половодье чувств. И, тем не менее, я бы удержался от рекомендации «НЕ ЧИТАТЬ!», будь этот роман хоть сколько-нибудь нормально переведен на русский…"

«Дедушка описывал прозорливые иудейские очи, лицемерием несказанным доводящие людей до посинения. Описывал их нечистые ухмылки, их раззявленные гиеньи пасти, зубы торчком, взоры тяжелые, развратные и скотские, носогубные складки подвижные, усугубляемые ядовитостью, и носы, крючковатые, наподобие клювов южных птиц… Что ж до глаз – о, их глаза! Лихорадочно вращаются в орбитах у евреев их зрачки цвета горелых гренков, знак заболевания печени, где накопилась вся их желчь за восемнадцать столетий. Вокруг зрачков – размякшая кожа нижних век, испещряемая тысячью морщин каждый год, и уже в двадцать лет иудей выглядит потасканным, почти старик." (это из самого романа). Топоров прибавляет от себя, что очень точно описывает все это романическое действо: "Вот такая вот смесь машинного перевода, стилистической какофонии и прямой безграмотности правит бал на сотнях страниц этого якобы интеллектуального текста".

Почему такое случилось?

А вот почему:

"Ситуация не банальная, хотя и вполне понятная. Переводчица Елена Костюкович (долгие годы живущая в Италии и облыжно имеющая и там, и в России статус культовой) обладает эксклюзивными русскими правами на всего Эко. Хочешь печатать его прозу по-русски – изволь печатать ее в переводе Костюкович. А переводить Костюкович не умеет совсем. Хуже того, переводить не умеет, но переводит с претензиями."

"В издательстве «Симпозиум», где раньше выходил Эко, переводы Костюкович подвергали «углубленной редактуре» - то есть просто-напросто переписывали от первого слова до последнего, - но выпускали под ее фамилией (а не под фамилией ее постоянного «редактора» Александры Глебовской), вследствие чего «культовость» преумножалась или как минимум сохранялась.

Однако петербургский «Симпозиум» уже несколько лет «лежит», - и тот же Умберто Эко уплыл в богатенький столичный Corpus. А там - то ли не осмелились редактировать (то есть переписывать) знаменитую переводчицу, то ли просто-напросто поленились заглянуть в выпускаемый текст."

Вот такая вот ситуация.