4 Живи, не тужи — теперь нет межи

Безо всяких экивоков и иносказаний данная книга демонстрирует, что в коллективизацию советская власть намеренно и последовательно уничтожала крестьянство и сельское хозяйство страны, и оспорить этот нарратив довольно сложно, если вообще возможно - многие высказывания советских вождей говорят сами за себя. В отличие от Линна Виолы, который в своей книге оперирует теми же данными, Шейла Фицпатрик не утрирует ситуацию до гражданской войны и не скатывается в субъективную оценку коллективизации (хотя регулярно позволяет себе употреблять эмоционально окрашенные определения), избегая нагнетания неконструктивных чувств, и это работает гораздо сильнее - от чтения всех ужасов и беспредела, что творился в деревне в 20-30 годы становится сильно нехорошо.

Фицпатрик часто рассказывает о связке жесткий закон/мягкое исполнение или мягкий закон/жесткое исполнение, демонстрируя разрыв между центральными и низовыми властями, который в некоторых случаях достигал полного игнорирования указаний сверху. Иногда колхозы предпочитали не гнобить людей так, как велели из Кремля, а иногда наоборот - давили жестче, чем считали верным советские вожди. Также она разбирается в том, насколько оправданным было сравнение коллективизации с крепостным правом, а положение колхозников - с сословной системой, разбирая, где было сходство, а где различия, и когда участие в колхозе было недостатком для крестьян, а когда - преимуществом.

В Мишкино на юге Урала даже прошел слух, будто Сталин приедет лично, чтобы защитить кулаков и наказать бедняков и колхозников, в результате целые группы кулаков сидели на железнодорожной станции в ожидании прибытия Сталина.

Книга хорошая, адекватно написанная, со значительным раскрытием темы и грамотным обширным анализом, но, увы, есть у меня ряд важных нареканий и претензий, которые не позволяют мне назвать ее отличной и с легким сердцем советовать интересующимся.

Начну с того, что книгу стоит сильно подредактировать (а то и переписать) с учетом новых данных из открытых архивов. Отдельные ссылки на эмигрантский "Социалистический вестник" или даже "Нью-Йорк Таймс" (я уж не говорю об упоминании каких-то лагерных баек, слышанных Солженицыным) выглядят довольно нелепо. Фицпатрик сама понимает, что ее исследование далеко от полноты, указывая, что просто не успела поработать с открывшимися после развала Союза архивами.

Довольно странно, но автор ничего не пишет о том, как формировалась политика по отношению крестьянам - ни дебатов в ЦК, ни борьбы на съездах вокруг того или иного тезиса, ни конференций по крестьянскому вопросу, есть только немного о реакции низовых активистов, да как стахановцы тусовались со Сталиным и Калининым. Интересно, что указывая на постоянный возврат сталинского режима к методам гражданской войны, Фицпатрик не делает напрашивающийся шаг - что эти методы были единственными, которые режим знал и умел применять. Также не очень профессионально выглядят регулярные спекулятивные попытки приписать генсеку те или иные намерения - "Сталин, по-видимому, собирался", "Сталин рассчитывал", "Сталин, возможно, предполагал".

Также непонятно, почему Фицпатрик игнорирует еще одну важную черту расслоения в деревне - между семьями красноармейцев и всеми прочими, забывая не только о красноармейских артелях и коммунах, но и колхозах (особенно в пограничных регионах), зачастую составленных исключительно из демобилизованных. Американский историк часто в своих книгах оставляет армию за скобками, но если в монографиях о Наркомпросе это логично и оправданно, то в случае с крестьянами, как мне кажется, подобная избирательная слепота вредна. Большая часть трактористов в МТС, например, прошла обучение именно в армии, поскольку Тракторцентр с обязанностями просто не справлялся.

Подытоживая, можно отметить, что книга - хороший разбор сталинской деревни, такая удачная картинка, объемная диарама, слепок с реальной жизни крестьянина тридцатых годов. И я бы поставил оценку выше, если б не имя автора - я знаю, что Фицпатрик может значительно лучше.