3.5

НИИ, исследующий Шар, вступает в непростую эпоху – рушится СССР и начинаются «лихие 90-е». На фундаментальную науку и перспективные исследования властям теперь плевать, и исследователям НПВ помощи ждать неоткуда. Но она им и не нужна – с изобретением Ловушек в их руках теперь могучая сила, способная и созидать, и разрушать. Теперь они – «государство в государстве», люди будущего, научная вольница, и сами будут решать, каким будет завтрашний день человечества.

Колоссальный масштаб авторской мысли никуда не делся. Теперь в фокусе внимания – не Меняющая Вселенная в Шаре, а наш, большой мир. Который тоже неоднороден в пространстве-времени: и стараниями ученых из Катагани, и сам по себе – иначе что неведомая сила сорвала с места Туманность Андромеды и влечет навстречу Земле и Шару?

Помимо развития своей гипотезы о том, что неоднородное пространство-время для всех Вселенных – не исключение, а правило, Савченко выдвигает и новую, касающуюся распределения материи и антиматерии в существующем мире. И, надо сказать, что с учетом гипотезы о цикличности миротворения, его предположение выглядит остроумно и убедительно. В реальном мире, конечно, проверить это предволожение на практике не получится – пришлось бы найти тот самый Шар с ускоренным в триллионы раз временем, но, кто знает, может быть, когда-нибудь она будет доказана «на бумаге»?

Второй роман также довольно «тяжеловесен», нагружен техническими и научными подробностями. Но на этот раз автор постарался все-таки разбавить текст поэтичными отступлениями и приключенческими эпизодами, связанными с «преступной» деятельностью обитателей Шара. Поэтому читался «Время больших отрицаний» немного легче «Должности во Вселенной» (или я уже привык).

Во второй книге также появилась социальная тематика. Чувствуется, что автор очень тяжело перенес развал Советского Союза и последовавший за этим упадок теоретической науки на территории бывшего СССР. Свою боль и горечь, свое возмущение происходящим он перенес на страницы этого романа, немного отступив от провозглашенного правила эпопеи – избегать остросюжетности – и «заставив» своих героев заняться «супергеройской» деятельностью по спасению социалистической собственности от приватизаторов-расхитителей, продающих стратегические ресурсы за рубеж. И это немного подпортило произведение, придав ему злободневно-сатирический уклон, отвлекающий читателя от философских и научных проблем – потому что о разрухе и моральном упадке говорится к месту и не к месту, почти в каждой главе, почти одними и теми же словами.

Один, на мой взгляд, самый слабый и ненужный эпизод в романе – расправа героев над веселящимися на загородной даче «новыми русскими» и их коррумпированными «друзьями», описанная в самом начале романа. Все-таки люди, наделенные божественным могуществом, должны быть гуманны, потому, что всесильный не должен проявлять жестокость к тем, кто ничтожен по сравнению с ними. Ведь сам же автор заявил:

«Космичны были их чувства. Космичной становилась психика.»

Но о какой «космичности» может идти речь, если эти люди глумятся над поверженным врагом и убивают того, кто поднял на них руку? Да, этот чиновник, или кто он там,

«стрелял с намерением убить и с уверенностью, что ему за это ничего не будет.»

Но, пардон, вы перед этим ему угрожали. И навредить-то он вам по-настоящему не мог – а вы-то можете, и вам-то за это как раз ничего не будет. И убили, кстати, с особой жестокостью. Это для стороннего наблюдателя «стрелок» умер мгновенно, а на самом деле, внутри НПВ, погибал от жажды несколько суток, мучаясь вдобавок клаустрофобией.

Я понимаю ненависть автора к нуворишам, разграбившим великое государство, к «прихватизаторам», уничтожавшим все, что не приносит немедленного и быстрого дохода – то есть, в первую очередь, научно-исследовательские учреждения (миф об их бесполезности и ненужности, растиражированный антисоветской пропагандой в 90-е, живуч и сейчас). Но фишка-то в том, что Владимир Савченко, простой человек, небогатый, известный в узких кругах писатель, имел право ненавидеть и проклинать. А вот его богоподобные герои на такие чувства и поступки права не имеют – иначе они не «космичные» сверчеловеки, а злобные и мелочные языческие божки, тратящие свои сверхсилы на мелкий террор. Не почувствовал это автор, не понял – видимо, слишком горько и обидно было, как и многим другим советским людям.

Итог: все-таки жаль, что «Вселяне» так и остались незаконченным циклом. Несмотря на не всегда уместный социальный пафос, роман «Время больших отрицаний» представляет собой оригинальный взгляд на устройство нашего мира, наполненный интересными гипотезами. И очень жаль, что мы не узнаем о дальнейшем развитии концепции мироздания по Савченко. Да, второй роман вышел слабее, но поклонникам твердой НФ его стоит прочесть.