3 Хлорирование плюмбума

Все от ужаса рыдает
И дрожит как банный лист!
Кораблем повелевает
Структуральнейший лингвист.

Книга "Другая наука", на самом деле и не книга вовсе, а такая диссертация, допустим, кандидатская... может и докторская ("Была докторская - стала любительская"). Соответственно представляет собой чуть менее чем полностью размазывание одной, пусть даже очень интересной темы, тонким слоем по пространству страниц, и для наращивания этого тонкого слоя в ход идут стандартные "научные" приемы, как то накапливание и впихивание во все удобо- и неудобосказуемые места научных и околонаучных терминов, например

Постулируемая таким путем плюралистичность истории, восходящая через Бергсона к немецким романтикам, противостоит картезианскому и далее кантианскому монизму, по умолчанию принятому позитивным знанием XIX в., для которого превращение времени в пространство было неизбежной эвристической универсалией. Сдвиг истории с насиженной позитивистами каузальной линейности произошел в случае Эйхенбаума по внешней причине, состоящей в расподоблении приватной и социальной истории, к коэкзистентности которых готовило себя поколение революции

Чувствуете, да? Коэкзистентность, так сказать, и даже плюралистичность, и не побоюсь этого слова синтагматическую эксплицитность...

Воооот...

Следующий приём я назову "снежный ком" (возможно стоило назвать "навозный шар"), когда на свою тему мы налепляем материал из всех возможных источников в которых наша тема хоть как-то упоминалась, а также воспоминания очевидцев присходивших событий, родственников и друзей наших героев, кстати о них, три богатыря русского формализма - Шкловский, Эйхенбаум и Тынянов. Причем с героями тоже действует принцип снежного кома, не удивлюсь, если в начале был один, например, Шкловский в какой-нибудь дипломной работе, потом в кандидатской к нему добавился Эйхенбаум, соответственно добавился и материал, и наконец, в докторской подгребаем до кучи Тынянова и Киже с ними.

Вот, в общем-то и вся наука, Из интересного в книге я почерпнул информации о таких разных судьбах русских формалистов, которые начали свою деятельность с формализма, бунтарь Шкловский поездил по заграницам и вернулся в Советскую Россию ковать соцреализм, интеллигент Эйхенбаум погрузился в Толстого по самую маковку, Тынянов, которого добавили в последний момент тоже ушел от формализма в большую литературу. Что я понял после прочтения книги? Это насколько близка филология с энтомологией (привет Набокову). Берем бабочку, описываем её научными терминами, разбираем по косточкам (или как там это у них называется), по мандибулам и вот, ты учёный, можешь публиковаться, конечно если до тебя эту бабочку никто не описал, с книгами и того проще, ты можешь описывать писателей и их творчество даже если до тебя это сделали миллион раз, как это было с нашими великими Пушкиными, Гоголями, Достоевскими, тысячи их. Но если хочешь выделиться, можно взять какого-нибудь незатертого Шкловского или Эйхенбаума а Тынянова, так некстати хорошо описанного, добавить уже под конец, как приправу к научному блюду.

такая вот "Другая" наука

На троечку

а вот действительно наука, наш любимый Курёхин, хлорирует плюмбум, наслаждайтесь
https://www.youtube.com/watch?v=DZsWKM3KUxA&
к сожалению сайт нормально показывает видео только рекламного характера, поэтому вот ссылка
https://www.youtube.com/watch?v=DZsWKM3KUxA&