4.5 L'enfer, c'est les autres

Предмет этого исследования не очередной пересказ истории Крестовых походов, а текстологический анализ его хроник:

Мы не будем пытаться отделить исторические реалии от небылиц и вымышленных деталей, сопо-ставляя «образ» и «реальность», но попытаемся дать объяснение этих описаний «изнутри».

В центре внимания – мусульманин как Другой, его внешний вид, обычаи, религиозные и политические взгляды. Вот только, как последовательно демонстрирует Лучицкая, на самом деле хронисты Первого крестового похода рассказывают не о Другом, а себе. Мало того что реальность осмысливается исходя из собственной картины мира, так еще и особенности средневековой литературы не оставляют места журналистике факта:

Высшей целью средневековой литературы было искусство подражания. Средневековые авторы стремились к тому, чтобы их сочинения были похожи на возможно большее число авторитетных текстов.

Видение хрониста ограничено и церковной догмой, и античными авторами, и даже «популярной литературой» – циклами о рыцарях и героях. Так на страницах хроники появляются «парфяне» и «троянцы», а Каир именуется «Вавилоном» – причем не в переносном, библейском смысле. «Антикизация», объяснение новых реалий через привычные и писателю, и читателю, вообще оказалась стандартным приемом для средневековых хронистов.

Особенно симптоматичны в этом смысле кочующие из хроники в хронику описания мечетей: по словам хронистов, в том числе тех, кто непосредственно участвовал в походах и потом долго жил на Ближнем Востоке, стены мечетей разукрашены изображениями птиц, животных, людей, а в центре обычно стоит золотая статуя Мухаммеда. Что?! Лучицкая объясняет это примерно так (тут я сильно упрощаю цепочку доказательств для экономии места): мусульманство воспринималось как язычество, где язычество – там идолы, поэтом даже если на самом деле статуй в мечетях не было, они должны были там быть, а значит были!

И таких примеров, когда непосредственные впечатления преломляются сквозь призму культурных стереотипов, множество:

Читая хроники крестовых походов, мы убедились в том, что «история» и «фикция» скорее всего не противоречат друг другу в замыслах средневекового хрониста. В Средние века перед автором, будь то историк или поэт, видимо, не стояла задача воспроизведения истинно происходящего, их цель заключалась в том, чтобы эту истину создать и убедить своих читателей в том, что «это произошло» (c’est arrivé).

Прошло сто лет, крестоносцы прочно (как им кажется) обосновались на Святой земле, пообвыклись, начали вступать с противниками в военные и политические союзы. И вот Гийом Тирский, архиепископ Тира и советник королей, пишет новую хронику, в которой реализм постепенно приходит на смену чистому символизму XII века. Неслучайно его хроника, пусть не совсем свободная от априорий, считается одним из центральных источников при изучении Утремера.

Но изобразительное искусство еще долго, вплоть до XV века, оставалось в тисках символической традиции. Именно поэтому в иллюстрациях хроник сельджуки изображаются с черными лицами – черных их души, а не кожа! – и толстыми губами как знаком их лживости. И кабан как геральдический символ сарацин – это не издевка, а еще один символ:

Кабан — фигура, нередко изображаемая на щитах и знаменах сарацин, еще в Ветхом Завете (Втор. 14:8) рассматривалась как нечистое животное, а в христианской экзегетике была вообще символом моральной нечистоплотности.

В книге еще очень много тонких наблюдений и художественно-мировоззренческих инсайтов, но подытожим:

Итак, мы вынуждены отказаться от поисков «реальности» в хрониках: идеологическая завеса текста слишком густа, сквозь толщу топосов и клише почти невозможно пробиться к реальным сведениям и фактам. Зато мы узнали нечто о том, как работали хронисты, об их приемах и методах и в целом — о принципах исторического повествования. Смысл повествования зависит не от соответствия излагаемой ими теме, а от принятых в культуре принципов изображения. Реальность же находит в этих сочинениях хронистов весьма отдаленный отзвук.

…Так я начала было читать еще одну книжку о крестоносцах, а получила замечательное исследование о природе восприятия и осмысления реальности…