3.5

Ну и жизнь у вас, у людей! Чем только вы не забиваете свои рыхлые маленькие мозги!

Знаете, бывает такое, что с каким-то автором у тебя просто не складывается. Понимаешь, что пишет он гладко, сюжет строит неплохо, интригу вроде закручивает, антуража заморского подпускает, фокал даже меняет по ходу дела, но вот не идет у тебя этот текст, и всё тут!
То ли шутки кажутся натужными, то ли повествование - вымученным, то ли герои - недостоверными.
Именно такие дела творятся у меня со Страудом: я с трудом домусолила его "Кричащую лестницу" и аккуратно обхожу стороной её продолжения, а теперь в ту же условную категорию отправляются и книги о разухабистом джинне Бартимеусе (кстати, вам никогда не хотелось переставить местами буквы "е" и "и" в его имени? мне - постоянно).

Сюжет романа линеен, но всё же способен удивить несколькими в меру изобретательными поворотами.
Есть царь Соломон, которого все боятся из-за особого кольца, способного вызвать жуткого духа с неограниченной силой.
Вокруг него есть толпа интригующих советников-волшебников (в добрых помыслах всяких визиров мы разуверились ещё со времён "Аладдина" и прочих детских сказок).
Против Соломона выступает стражница из притесняемой страны - верткая девчонка, полная преданности и энтузиазма.
А в самом центре этого замеса маячит тот самый джинн Бартимеус, чьи силы едва ли не утраиваются благодаря его смекалке.
В общей куче вся эта братия могла бы подарить читателю несколько приятных часов, проведенных за чтением о лихих приключениях в тщательно выписанной атмосфере древнего Востока. Если бы не одно "но" - странность текста.

В конце концов, с неоправданно раздражающей наглостью джинна еще можно смириться, а вот со странностями книги - не очень.
Во-первых, автор очень любит в одном абзаце скакать с третьего лица на первое. В тексте легко соседствуют предложения "Глаза феникса сверкнули. Я проворно нырнул в чащу", причем оба они говорят о рассказчике, который "я". "Якающий" джинн за время истории успевает описать сам себя в массе обличий (бегемот в юбочке и прекрасный юноша - самые распространенные) и каждый раз такие фразы чередуются с досадной частотой.
Во-вторых, Страуд с легкостью плюет на свой псевдоисторизм, когда после нескольких десятков страниц умопомрачительно восточных деталей времен Соломона вдруг выдает текст вроде: "Жалко, у меня сейчас нет попкорна". Вкрапления современных слов, оценок и суждений изрядно портят восприятие и лично для меня сводят на нет все усилия по созданию нужной атмосферы.
В-третьих, как и в случае с "Кричащей лестницей", герои так и не становятся для тебя родными и близкими. Возможно, это мои личные проблемы восприятия, но мне так и не захотелось никому здесь сочувствовать - они все не совсем приятные и находятся очень далеко от читателя, чтобы к ним проникнуться.

В итоге книга показалась мне довольно скучной и ничем не зацепила.
Ходячий мертвец, оживленный автором, так и не сумевшим найти своему детищу приличное занятие.

Сколько бы ты ни видел ходячих мертвецов, всегда забываешь, какие они на самом деле жалкие и растрепанные. ... Ну и разумеется, как это свойственно скелетам, они не в состоянии выдать ни одной приличной реплики, которая придала бы хоть немного интереса смертельно опасной ситуации, в которой ты находишься.

Приятного вам шелеста страниц!