5 Трава у дома

В два раза круче читать «Во тьму», вообще не зная, что там начинается что-то, помимо методичного сбора трав. И издательство Symposium героически поступило, не раскрыв в аннотации всех карт. Честь и хвала. Но я думаю, что обычная история про травницу всем покажется каким-то производственным романом или эзотерической виньеткой про лето и мало заинтересует потенциальных читателей. Поэтому расскажу чуть больше, без спойлеров. О том, как по мере чтения глаза на лоб полезут.

Я, конечно, филологических факультетов не кончал, но выработал для себя такой вот термин – психосоматическая проза. Это когда художественный текст действует не на голову, а сразу на весь организм. Ярчайший случай такого воздействия у меня произошёл летом во время чтения австрийского классика Томаса Бернхарда. В сборнике автобиографических повестей «Все во мне...» он рассказывает, как в юности его с грехом пополам лечили в лёгочном пансионе. Еду в метро, духота, читаю эти сцены с откачкой жидкости из лёгких и тут реально начинаю задыхаться, в глазах темнеет. Обморок на плацу, короче. Вот такие пироги. Бернхард действительно умеет выстраивать в тексте свою болезнь, духоту не прозы, но своего реального состояния. Это, наверное, и есть мастерство рассказчика. Это, наверное, и есть высшее выражение эмпатии.

У Анны Болавы та же ситуация. «Во тьму» – это роман про травницу, которая собирает травы и ничего больше от жизни ей не надо. Но тут ситуация интригующе-двояка, как в квесте из «Ведьмака» – травница в конце может обернуться вампиром, а может и пригласить ведьмака на сеновал вечерком. А может и то и другое. Патологическая история, в которой сначала вживаешься в образ травницы, потому что Болава действительно показывает это изнутри и со знанием дела, а потом – и про болезнь, которая невольно передаётся читателю. Естественно, у каждого свой порог и свои условия вхождения в эту психосоматику (кто-то от Сорокина немедля срыгивает, кто-то может без вреда сериалы по тв смотреть), но именно с Болавой я вошёл в нехилый такой резонанс. Каждая болячка её травницы неуютно сказывалась и на моих телесных ощущениях. Получается такой боди-хоррор, тем более страшный, что ничего сверхъестественного, как, скажем, в фильмах Кроненберга, с телом травницы не происходит, но то, что происходит, настолько до мурашек отторжения реально и болезненно, что невольно отражается на состоянии меня читающего. Это к вопросу о появлении стигмат, например.

Травница Аня – идеальный пример героя как ненадёжного рассказчика, недоверие к реальности рассказываемого растёт с каждой страницей, потом вроде бы всё нормализуется, потом БАХ! И снова начинается какой-то чётко фиксируемый полубред, а потом границы вообще смываются. По итоговым ощущениям это напоминает фильм «мама!» Аронофски, но если соплячка Лоуренс безбожно переигрывает, а Бардем чуть ли не улыбается, глядя в камеру, словно понимая, в каком идиотизме снимается, то все герои «Во тьму» идеально выдерживают драматический накал полубреда.

Сбор трав по-крупному – не для слабых духом.
Спасибо за великолепный перевод Анне Агаповой, ждём на русском второй роман Болавы «На дно»