2.5

Выудила книгу наугад, чтобы дополнить впечатление от биографии авторства Юзефовича., познакомиться с другой точкой зрения на личность барона Унгерна. Кто знает, может, Юзефович, сгущает краски, выдвигает необоснованные обвинения. В общем, захотелось отыскать речь пусть не в защиту, но с иным взглядом.
Кое-что в этом роде я от книги Жукова получила. Автор подробнее анализирует детство, точнее период учебы будущего "даурского крестоносца" в Морском кадетском корпусе. Версия, что поначалу все было не так уж плохо и нарушений дисциплины не сверх среднедопустимого, а в разнос и отрыв юный барон пошел по причине неуспехов в учебе ("Астрономия вообще была страшилищем для морских кадет"), импонирует мне больше, чем статичное изложение Юзефовича. Почему-то очень верится в подростка с самомнением, превосходящим способности, который, наткнувшись на упорно не дающиеся ему предметы, выплескивает стресс и разочарование в неприязнь к учебному заведению и его порядкам в целом.
Дальше, увы, становится хуже. Причина не в том, что апология барона становится слишком густо намазанной, а в том, что собственные политические воззрения застят авторский взор.
По Жукову большевики, погубившие царскую империю, возникли ниоткуда и нипочему. Все было хорошо, ничто не предвещало, империя процветала, народ сливался с правящими классами в экстазе единения, но пришли антихристы, всё опошлили и научили народ плохому.
Дальнейшая аргументация сводится к тому, что Унгерн - светлый рыцарь и ангел, карающий ибо, сами понимаете, с кем сражается. Большевики расстреливают, значит, ангелу в ответ приходится живьем сжигать. Автор настолько прочно окапывается в данной позиции, что совершенно серьезно рассказывает, как Унгерн на глаз определял среди пленных комиссаров и евреев, а остальных милостиво отпускал. При этом , выбрав предполагаемого комиссара, переспрашивал у пленных: точно ли, не ошибся ли он. Если никто не возражал, тогда уж отправлял в расход.
Юзефович по этому поводу справедливо замечает, что возражать боялись, предоставляя барону упиваться чувством собственной прозорливости. Барон у Юзефовича, таким образом, выглядит человеком с огромным самомнением и мизерным критическим мышлением. Внушать страх - единственный способ взаимодействия и со своими, и с чужими, который он освоил. Способ эффективный, но не на более-менее долгий срок, что и подтвердилось.
Барон у Жукова всех видит насквозь, промахов практически не допускает, последователен в своих действиях... Знаете, с такими защитниками обвинителей не надобно.
До конца дочитала, но вполне могла обойтись без того.