4 Последний человек из Атлантиды

Относительно ранний Лазарчук, уже немного путанный, многоходовый, но все еще с вполне считываемым общим нарративом. Потом линий станет еще больше, автор сделает рассыпчатость повествования узнаваемым приемом, а здесь все еще почти линейно и понятно, хотя тенденция уже угадывается.

Первый раз я брался за «Транквилиум» лет десять назад, когда взял этот том в библиотеке Политехнического университета. Так как роман довольно объемный, а я тогда был более увлекающийся, то прочитал я до срока сдачи только около трети. Сейчас же зачем-то купил на Озоне такой же том, издание 2000 года, страницы уже пожелтели, а шрифт все такой же маленький, такой, что читать в бумажном виде жутко неудобно. Но пусть стоит на полке.

Роман старый, думаю, что в 1996, когда он вышел, он уже смотрелся несколько анахронично. Кому в 1996 был интересен 1983, Андропов и прочее? Вероятно, Лазарчук начал писать свое произведение еще тогда, при старом режиме, во время усиления Холодной войны, поэтому и писал только о нас и США, потом пытался завершить, да все никак не мог финализировать, вот и протянул до эпохи перемен. Но тем интереснее читать сейчас, через несколько эпох. 1983-1996-2008-2018.

Вот он перед нами, демонический Ю-Вэ, с загадочной улыбкой и большими очками, пытающийся присоединить к Советскому Союзу целый параллельный мир. Или не пытающийся, тут автор точного ответа не дает. Вообще, как и все конспирологические произведения – все построения автора являются тем, что обычно отсекается бритвой Оккама – сущностями сверх необходимого. И иногда это интересно.

Мне, пожалуй, больше всего и понравился этот сумрачный романтический СССР. Лазарчук по моде конца 80-х – начала 90-х рисует каких-то явных отморозков, лезущих в чужой мир со своим уставом, деспотичных, неуклюжих и целью оправдывающих средства. Понапихал в книгу перестроечных мифов – каких-то многозначительных умолчаний об Афганистане, мол, мы-то с вами знаем, какой ужас наши там творили, какую-то наркоторговлю через Никарагуа и Кубу. Все это на поверку мифами и оказалось, несущественным звоном времен Холодной войны.

А остались романтичные наши, на самом излете Советской власти все еще пытающиеся улучшить мир, даже где-то там, в параллельном пространстве. Это напомнило мне читанную когда-то еще до переворота в украинском журнале «Тиждень» статью, автор которой с пафосом обличал советские органы – как же, страна уже в штопоре, 90-91 год на дворе, а злобные коммунисты все еще снабжали и обучали несколько национально-освободительных движений в странах третьего мира. Я тогда сразу подумал – что, собственно, автор обличает? Верность не самым плохим принципам до самого конца? Вот и здесь у Лазарчука получились такие наши, обреченные и все же принципиальные.

Уместно вспомнить и «Трудно быть богом». Лазарчук достаточно очевидно показывает, что эпоха социального оптимизма прошла, и мечты о том, что социальные процессы где-то можно ускорить и спрямить тщетны и приводят к еще большим проблемам, в том числе и у себя дома. Так что с прогрессорами придется повременить.

Вот сам параллельный мир у него получился. Трудно не видеть этих гриновских аллюзий, весь антураж кажется если не списанным, то калькированным с Зурбаганов и Лиссов. Такой вот отечественный стимпанк, только с проблемами мироздания, вялыми атлантами в кустах и прочей метафизической атрибутикой. Интересно, читал ли Пелевин «Транквилиум»? Так и хочется сказать, что «Смотритель» чем-то подобным и был вдохновлен.