5 ПРОСТО ОБЪЯДЕНЬЕ

Авл Луций Вителлий в 68 г. н.эр. стал римским императором лишь с одной целью: удовлетворить свое обжорство всеми мыслимыми и немыслимыми яствами, доступными только римскому цезарю. Как пишет Светоний, он «учредил такой величины блюдо, что сам назвал его «щитом Минервы градодержицы». Здесь были смешаны печень рыбы скар, фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго, молоки мурен, за которыми он рассылал корабли и корабельщиков от Парфии до Испанского пролива».
Рецензируемая книга безо всякого преувеличения есть то самое блюдо, гарантирующее вителлиево пиршество, но не гастрономическое, а пиршество ума и остроумия. Ее вполне уместно связать с Минервой, поскольку та, как известно, у римлян была богиней мудрости.
Вителлий был ненасытен, он никогда не мог наесться досыта. Таковая и эта книга: насытиться ей невозможно. Дважды прочитал ее on-line. Первый раз просто читал и получал удовольствие. Спустя год читал, уже вчитываясь. Потом понял: надо заиметь бумажный вариант. Чтобы смаковать.
Оказалось, что очень не просто. Долго бродил по Интернету и по букинистам — господи, как много, оказывается, в нашей стране людей, знающих толк в настоящей литературе — и, в конце концов, приобрел искомое. Поехал на дачу, растопил камин, сел в кресло, налил highball и стал читать, время от времени поглаживая любимую собаку. И карандаш тут же рядом. Ведь если в книге нечего подчеркнуть или отчеркнуть, это не книга, а просто печатная продукция. Такая тоже нужна, но совсем другое дело, когда наталкиваешься на какую-то особенную мысль, фразу, слово, которые не худо бы запомнить.
Более не стану сам ничего говорить. Приведу лишь малую толику тех мест, на которых мой карандаш не преминул остановиться. К сожалению, учитывая формат данной публикации, вынужден ограничивать цитаты, т.е. приводить лишь их «огрызки» и «обглоданные кости». Для тех, кто пожелает вкусить все «блюдо», один выход: приобрести этот «щит Минервы» или, на худой конец, скачать из Интернета. Но последнее не то. Уж поверьте.

Лишь в редчайших случаях англичанин не поддастся искушению вытолкать в шею министров Короны, кто бы они ни были, и постараться переменить политический курс, в чем бы он ни заключался.

Несомненно, это был человек крупного масштаба. Он шел вперед от ошибки к ошибке, от катастрофы к катастрофе, не теряя ни в глазах страны, ни во мнении солдат, о сытости которых, как и своей собственной, он очень радел.

Годами я считал, что отцовский опыт и интуиция распознали во мне военную косточку. А оказывается, как мне сказали позже, он так решил, потому что, по его наблюдениям, для адвокатуры я умом не вышел.

В «хвосте» я продержался почти год. Но, застряв на низшей ступени, я получил громадное преимущество перед умниками. Они все продолжали постигать латынь, греческий и прочие такие же прекрасные вещи. А меня учили английскому языку, ведь такие тупицы только и могут освоить что английский язык.

Математикой я называю лишь то, что спрашивают у вас на элементарном экзамене. Когда я оглядываюсь на то трудное время, из самых глубин памяти всплывают его главные вехи. Далеко позади Простые и Десятичные Дроби. Мы ступили в Алисину Страну Чудес, где у врат стояло Квадратное Уравнение. Скривившись, оно ткнуло в сторону Теории Коэффициентов, а та послала незваного гостя к злобно ощерившемуся Двучленному Уравнению. За ним просматривалась мрачная пещера, едва освещенная отблесками адского пламени, где обитал дракон, звавшийся Дифференциальным Уравнением.

Не спроси меня престарелый, уставший член Комиссии по делам гражданской службы про эти квадратные или даже кубические Косинусы и Тангенсы, которые я задолбил всего неделю назад, ни одна из последующих глав этой книги так никогда и не была бы написана…. [Я] мог бы прибиться к адвокатуре, и моих подзащитных перевешали бы, а так они доселе смакуют свои тайные прегрешения.

До сих пор я не мог пить виски — не выносил его вкуса. Мне было непонятно, как моим сослуживцам удается вливать в себя столько виски с содовой. К концу пятидневки я совершенно превозмог отвращение к виски. И это был не временный успех. На отвоеванной территории я закрепился навсегда.

На Джерарда возлагалась обязанность всячески заботиться о комфорте главнокомандующего, ввиду чего его прямо-таки завалили на этом ужине ящиками превосходного шампанского и самого выдержанного бренди из старейших запасов лондонских погребов. Указанные ящики шампанского и бренди вкупе с моей законной в них долей стали еще одним разочарованием этой войны. Чтобы вернее обеспечить сохранность и благополучную доставку ящиков в штаб, лорд Джерард из предосторожности снабдил ящики наклейками с надписью: «Касторка». Когда через два месяца ящики так и не прибыли в Наталь, он срочно телеграфировал на базу в Дурбане, интересуясь, где же касторка. Ему ответили, что адресованные Его Светлости посылки с лекарствами были ошибочно направлены в госпитали, однако на базе имеются большие запасы касторки, и комендант уже распорядился отгрузить ее в количествах, возмещающих потерю с лихвой!

Я ловил себя на том, что употребляю много слов, точного значения которых не знаю. Мне они очень нравились, но я стал их избегать, боясь оскандалиться. Как-то, еще в Англии, приятель сказал мне: «Христово Евангелие было венцом этики». Красиво закручено, только что такое этика? О ней нам ничего не говорили ни в Харроу, ни в Сандхерсте.

А тут кто-то обронил: «Сократический метод». Это что такое? Выясняется: это вовлечь приятеля в спор и хитрыми вопросами заманить в приготовленную яму. Сам-то он кто, Сократ? Грек, спорщик, жена у него злыдня, и самого в итоге заставили выпить яд, потому что надоел всем до смерти! Но вообще-то крупная личность.

Когда я бываю в сократическом настроении и воображаю свое Государство, то решительно пересматриваю систему образования для сыновей благополучных сограждан... Однако это ударит по многим устоям, пойдет недовольство, и, в конечном счете, мне поднесут чашу с цикутой.

Подхватив заразу писательства, я решил попробовать себя в качестве романиста. Роман был закончен за два месяца. Выдержав несколько книжных переизданий, он принес мне за несколько лет семьсот фунтов. Своих друзей я настойчиво просил этот роман не читать.

В то время наш мудрый и осмотрительный закон отводил на всеобщие выборы шесть недель. Избиратели, вместо того чтобы голосовать вслепую в течение одного дня, а на следующее утро узнавать, что они сотворили, присутствовали при реальном сражении за результат.

Мои оппоненты, поддерживая Британию в этом конфликте, заявляли, что консервативная партия тем не менее допустила в ее ходе кучу промахов. Либералы, разумеется, тоже допустили бы кучу промахов, но размерами поменьше.

Enjoy yourselves.