4

У меня относительно большой опыт в прочтении подобных книг, как бы семейная история обязывает быть в теме. Поэтому могу сказать: семья Солоневичей — единственные на моей памяти, кто попал в концлагерь действительно за дело. И им действительно невероятно повезло. И сам автор это прекрасно понимает и не единожды об этом пишет. Повезло в том, что на дворе был всего лишь 1933 год, на момент попытки побега ещё не было приказа о расстреле на месте, а чекисты ещё не отправляли осужденных по одному делу в разные лагеря. Повезло, что все трое попали на один лагпункт, повезло не оказаться на лесоповале, «пригреться» на бумажной работе и так далее. Уже даже через полгода, а тем более через пару лет почти всё, описанное в книге, было бы уже невозможно. И методы, и отношение, и статьи, и сроки – всё стало бы другим.

Что касается самой книги, то уверена, что за кадром осталось очень многое. Пока читаешь, возникает чувство (и это довольно странно для книги в подобном жанре), что «Россия в концлагере» — какой-то приключенческий роман. Слишком уж всё просто и гладко выходит. Даже внутренние переживания автора не тревожат разум и душу, потому что вот он, хэппи энд, уже маячит на страницах. Эти трое ушли, спаслись, а сколько осталось?

А сходства с плутовским романом добавляет способность автора решать проблемы. Неприятности или угрозы, которые всё же встретились на пути, решаются разговорами и блефом. Предпочту считать, что многое умалчивается для того, чтобы чересчур не шокировать читающую публику. Хотя автора и так обвиняли в том, что он сгущает краски и сводит личные счёты с ГПУ, наводя напраслину и клевету на «социалистический рай».

Кроме собственно рассказа о жизни в лагере и побеге, часть книги отведена для своеобразного разговора о судьбах России, пророчествах о судьбе СССР, предчувствиям войны, разным философским и не очень размышлениям. На страницах получили возможность высказаться закоренелые большевики-меньшевики, троцкист, сам Солоневич-монархист, социалисты и так далее. В некоторых моментах мы с автором расходимся, особенно в вопросах национального самосознания. Хотя для монархиста такое мнение объяснимо. Иногда сам автор разражается монологами о каком-либо явлении, неожиданно всплывают сравнения коммунистического строя с раем, а ГПУ – с инквизицией. На мой взгляд, особенно Солоневичу удались моменты про «сволочь», которая везде. И вообще кажется, что «сволочь» - это одно из наиболее часто употребляемых слов на страницах книги. Как показало время, во многом Солоневич ошибся, машина террора задавила любые попытки изменить судьбу страны. А о том, что может начаться Вторая мировая война, похоже, в те годы всерьез и не думали. Говорили о локальных войнах, спорили о мировой революции (конечно же, не бескровной), о восстаниях, о покушении на Сталина… Но история решила иначе.

Книга получила верное название – «Россия в концлагере». Это правильная формулировка, так как жизнь внутри лагеря экстраполируется на жизнь в СССР: явления и методы подобны, публика та же, сволочь та же, голод-холод-труд, и где-то там – светлое будущее. Параллели между волей и лагерем проводятся без труда, и самое дикое, что вне колючей проволоки жить порой труднее и хуже, чем внутри её. А если подумать, то многое не изменилось до сих пор. Та самая «халтура», которая спасла жизнь Ивану Солоневичу и его сыну, цветет буйным цветом и пропадать не собирается. К сожалению.