necroment написал 124 рецензии

Эта повесть оказалась для меня очень личной - она затронула мои расстроенные струны, оттопталась на мозолях и разбередила раны. Хотя с первых строк мне и почудилось, что это специфическая непроглядная чернуха чернушная с оголтелым бесправием, хтоническим пьянством и форменной безысходностью. Потом я понял, что так оно и есть, с той только поправкой, что это не чернуха, а хроника. Что это не кривое, а вполне себе нормальное зеркало, которое просто повёрнуто своей поверхностью к не столь отдалённым от благополучных буржуа местам. И я примерно из этих же мест родом. Было неприятно признавать, что я, теперешний восьмипудовый жлоб на четвёртом десятке с профессией, зарплатой, душем, смартфоном и велосипедом, два десятка лет назад был где-то там же, где герои. Я общался с такими же примерно…

Я прочитал это отличный сборник рассказов и теперь сижу, значит, думаю: «А как же его оценить?». Что мне мешает? Фамилия писательницы. В том смысле мешает, что я этой фамилии до недавнего прошлого не слыхал ни в каком контексте. Вот то ли дело Яхина, Улицкая, Толстая или, лучше, Тэффи – тут удобно, тут всё понятно, тут - слава богу! Если в собственном мнении не убеждён, сомневаешься – взял да прочитал мнение других рецензентов, а то и профессиональных литературоведов-критиков. И если колеблешься, то куда-нибудь, да склонишься. И сам, если что, ни в чём виноват не будешь – можно будет «умыть руки» добролюбовыми или белинскими. Удобно!

А тут не так. На обложке – не бренд, Юзефович об этом сборнике ничего не говорила, Rolling Stone рецензии не публиковал. Поэтому вся ответственность на…

Очень круто замешенная остросоциальная история о нашей стране, обо всех возможных чудовищных последствиях и аспектах употребления, добычи и распространения. О порочности общества потребления. О безысходности.

В этом тексте нет ничего лишнего – всё настолько крепко сбито и притёрто, что диву даёшься! Зачастую в рамках одного предложения заканчивается одна тема и начинает раскрываться другая. Тот самый случай, когда краткость – сестра большого таланта. Эта история напомнила мне «Водонапорную башню» ПВО, но если у Виктора Олеговича этот приём – этакая лингвистическая художественная гимнастика, то у Жени* – это инструмент сугубо прикладной.

Мне показалось, что иной писатель наверняка довёл бы эту историю до объёмов романа, до полновесной дюжины авторских листов. Может быть, это было бы хорошо.…

Примерно полчаса назад широкоплечий взрослый мужчина среднего роста, плотной комплекции и с бородой, стоял в молочном отделе Пятёрочки и с большим трудом сдержал слёзы светлой печали и радостной грусти. Ему подумалось о чём-то большом, очень важном и основополагающем. Прожитая жизнь со всеми её противоречиями и неоднозначностями, прозябаниями и эскаладами, победами и поражениями за миг пролетела перед глазами - была взвешена и признана такой, какая есть. Мужчине подумалось, что впереди будет ещё примерно столько же. Наверное, это тоже будет время, которое будет трудно с уверенностью привести к общему знаменателю, но этот знаменатель, ясный и светлый путь, мужчина увидел и понял куда и как надо двигаться, чтобы достойно преодолеть любые перипетии. Нет, на мужчину не снизошло откровение…

«Кошку видали? Колыбельку видали?»

Курт Воннегут «Колыбель для кошки»

Наверное, любая хорошая книга – это зеркало определённой грани реальности. Мне кажется, «Изобретение» отражает Союз времён Застоя, когда необходимость действия ещё не назрела, но уже чётко ощущается в атмосфере. Как у Гребенщикова: «Я инженер на сотню рублей и больше я не получу. Мне 25 и я до сих пор не знаю чего хочу». Но если у БГ песня исполнена светлой печалью, то у книги Козлова настроение тревожное, неуютное. Книга безусловно светлая, но не как прекрасное далёко, а как прозекторская, куда санитары уже завезли каталку… В этой книге очень странный Ленинград. Он не сказочно-абсурдный и коварно-прекрасный, как у Гоголя. Не обжигающе-бездушный, как у Крестовского. Не бессердечно-безукоризненный, как у Бродского. Он…

В этом году мне стало нужно сдать ЕГЭ по истории, и, чтобы подготовиться к нему, я взял три профильных учебника. Мне порекомендовали учебники именно этих авторов, как наиболее распространённые, всеобъемлющие, авторитетные и просто - самые лучшие. Вот удача! Сразу всё в одном флаконе! Осилю за месяц, подумал я, и вдарил в первую очередь по Русскому и Обществознанию. И чем ближе я подходил к концу исторического трёхтомника, тем больше понимал, какую допустил ошибку – я взял на подготовку слишком мало времени и что-то переигрывать уже поздно…

Что меня не устроило в этих книгах?

Во-первых, ангажированность и предвзятость. Это ведь не Сванидзе или Проханов - это учебник, где главное - факты. Сухие, однозначные и спокойные, а не это вот жирным шрифтом:

Нет, я понимаю, что кому-то больше…

Я прочитал вторую ЖЗЛ за авторством Прилепина и утверждаю, что Захар - биограф самого выдающегося калибра. Одновременно и Ирвинг Стоун и Моряк в седле) Когда я прочитал «Леонид Леонов: подельник эпохи», то книга просто заставила полюбить этого писателя. Самого Леонова я полюбил, а его книги – нет. Я честно старался, до середины прочёл «Пирамиду», надеясь, что расчитаюсь, но ничего хорошего из этого не вышло.

А вот Есенина я любил без Прилепина. Любил его с ранней юности, когда лет в 13 прочитал его собрание сочинений, а потом заслушивал до дыр кассеты с песнями на его стихи. Я любил Есенина, когда он был чем-то элитарным, с флёром полузапрещённости, потом любил Есенина, когда он стал до безбожия мейнстримным и даже попсовым: где-то между Радио Шансон и Русским Радио. Продолжал любить…

Айтматов – это моё самое яркое открытие 2020 года. До лета этого года я его книг не читал, интервью не видел, экранизаций не смотрел, но вот если бы год назад меня спросили, что это за писатель, то я, не желая ударить в грязь лицом, сказал бы, что это советский писатель-почвенник, обязанный своей известностью происхождению – нужно было двигать писателей с окраин Империи, вот его и двигали. Кончился Союз – кончился и Айтматов. Словом, идеологический проект, ничего особенного с точки зрения литературы из себя не представляющий. Где я всего этого набрался? Откуда взялся этот флёр? «Пастернака не читал, но осуждаю»? Ужас, на самом деле.

Особенно мне страшно теперь, после «И дольше века длится день», «Пегий пёс, бегущий краем моря» и «Плахи» - произведений самого крупного калибра. Нет,…

*безумно досадую, что добрую половину «Финиста» я дослушивал с температурой под 40 в больничных очередях. Это сильно мешало следить за сюжетом, радоваться найденным отсылкам и аллюзиям и наслаждаться выдающейся работой чтецов. Обещаю со временем книгу перечитать (переслушать), чтобы в полной мере оценить произведение.*

Ощущение от книги получилось двояким. С первой, малой стороны, претензия. У Борхеса в «Вавилонской библиотеке» есть рассказ из двух абзацев про пастуха и пирамиды. Коэльо смог из десяти предложений вытянуть полновесный роман. Есть русская народная сказка, которую я в детстве читал с иллюстрациями Билибина. И вот из этой сказки Рубанову удалось вынуть роман. Понятно, что материал тут вовсе не только финистовский, что по чужим амбарам несусветно наметёно и по сусекам со всей…

«То, что мы не оправдали ваши ожидания, – это не наши проблемы. Это ваши проблемы».

Андрей Аршавин после поражения сборной России от сборной Греции.

И в очередной раз меня подвели завышенные ожидания. Вот ей-богу, если бы я не подходил к этой книге, как к лидеру многочисленных рейтингов, как к лучшему произведению гения Набокова, как к образцу словестности, то мне было бы проще. Ещё мне было бы проще, если б я не читал «Приглашение на казнь» и «Защиту Лужина», а так… Казните меня, расстреливайте, но я не понимаю, почему эта книга признана шедевром, почему эта история лучше истории господина Ц или вундеркинда шахматного. Возможно, я не оценил её по достоинству потому, что читал её не на языке оригинала. Возможно, в своё время она потрясла умы современников своей смелостью,…

Антона Платова я знаю, как исследователя северной языческой традиции, интерпретатора мифологии, исследователя и, на мой взгляд, выдающегося экумениста. Когда-то он произвёл на меня очень большое впечатление, повлияв на мировоззрение – земной ему за это поклон.

Теперь вот я решил снова обратиться к его творчеству, и особо не вглядываясь скачал эту книгу, ожидая изысканий в этом же ключе, однако получил я научную фантастику. То есть изначально не то, на что рассчитывал, но эту ошибку я воспринял даже с энтузиазмом – думал, что получу два в одном. Не получил ни того, ни другого… Книга похожа на Стругацких, похожа на ЗВ, но от первых она взяла вместо глубины прямолинейную идеологию и недомолвки, а от второго вместо эпичности – картонность.

В предисловии указано, что книга писалась 15 лет – мне…

Эта книга стала для меня большим открытием и очень личным переживанием. Задела сокровенные струны души и потрясла.

Может быть, дело в том, что я родился и вырос на улице Железнодорожной, в пятидесяти метрах от этого самого железнодорожного полотна и если для кого-то детство – это песочница и лопатка, то для меня – щебёнка и шпалы:).т Ещё мой дед уверенно и успешно защищал ворота «Локомотива». Наверное, именно поэтому я болею за команду под этим названием. Правда, мой дед стоял в воротах «Локомотива» лянгасовского, а я болею за московский. Нету теперь в Лянгасово футбольной команды... Одним словом, повесть про железнодорожника мне понравилась хотя бы этим.

Но ограничься книга только личными для меня лирическими инсинуациями, я бы, конечно, всё равно был бы рад этим тешиться, но на широкую…

Когда я читал «ЛПГ», то, по мере продвижения по страницам этой достаточно взбалмошной по своей структуре книги, ощутил три состояния, три настроения.

Сначала всё было доверительно и, благодаря вступлению, похоже на завязку хорошего голливудского триллера. Проникся я, развесил уши и приготовился внимать. И это примерно до конца первой трети.

Вторая треть пошла под знаком скепсиса. Это там, где Литвинененко стал какую-то «ромашку» устраивать, мол, с одной стороны, он ещё в 94-ом доподлинно знал о том, что СОБР занимается заказными убийствами, но обратно в 96-ом для него стало ошеломительной новостью, что этими же убийствами занимается и ФСБ. При этом для него никогда не было секретом, что если взять торговку семечками на Бульварном кольце и потянуть за ниточку, то через две недели будешь в…

После прочтения этого сборника рассказов, мною овладели очень противоречивые чувства: одновременно восхищение и брезгливость. Это как воспоминания о бесценном ночном горшке с прохудившимся дном, хотя даже если его создали задолго до нашей эры ювелиры-мастера, на него пешком ходил какой-нибудь Хаммурапи, Навуходоносор или Хлодвиг. Этот горшок красив до безумия, умопомрачителен до судорог, катастрофически сногсшибателен, но это то место, куда справляли нужду. Извините, но мне показалось, что «Аллеи» - гениальные, но выдуманные мемуары непрактичного и никому не нужного неврастеника. Беспрецедентно прелестно описанные чувства и страсти персонажей, которые мне очень неприятны. Знаете, если «Аллеи» реалистичны, а мне кажется, что это не вызывает сомнений, то я понимаю Ленина, когда он…

В той книге, которую читал я, авторского текста чуть ли не вдвое меньше, чем примечаний к этому тексту переводчика и большинство примечаний носят лингвистический характер, интерпретационный. Видимо, дело в том, краткость – сестра таланта, а в "Искусстве войны" сверхплотная концентрация знаний и советов, квинтэссенция способов и методов ведения войны, эта книга учит побеждать.

Всё гениальное - просто, иногда даже просто до банальности. Порой хотелось закрыть книгу, до того прописными и банальными казались истины, которые транслировал Сунь Цзы. Некоторые казались вовсе издевательскими, например:

«Когда идти легко, а возвращаться трудно, такая местность называется наклонной».

Но я вспомнил о битве при Пуатье и, мне кажется, эта прописная истина изрядно озадачила бы французских маршалов. Или…

Ну вот, свершилось! Прочитал, продрался, приобщился, превозмог! Осилил!

Почти месяц я малыми порциями грыз гранит Данте от корки до корки, чуть не гомеопатическими дозами читая фолиант, который на самом деле небольшой, но я его прочёл не за раз. Тому причин несколько. Очень непривычна такая подача материала современному читателю(мне); непонятны многие аллюзии, в которые врубаешься только благодаря пояснениям переводчика, но, отвлёкшись на пояснение, ты теряешь нить сюжета. Раздражает. Смущала непоследовательность «юридического» толка. Почему нехристианские праведники должны толкаться в Лимбе, почему им в Рай нельзя, в то время как нехристианским разбойникам в Ад можно?

Казалось странным, что сопоставлены явно разные по масштабу личности. В одном котле варятся Атилла, Александр Македонский…

Литературный ассортимент сейчас велик, как никогда. Взыскательному читателю в наше непростое время доступны во всём своём разнообразии потрясающие батальные картины. На полках магазинов и библиотек есть целые разделы с глубокими философскими трактатами, психологическим анализом и экзистенциальными изысканиями. Под суперобложками громоздятся разнонаправленные введения в религиоведение. Любители старины будут рады тонким бытописаниям давно минувшей блестящей эпохи. На полках архивов пылятся скрупулёзные исторические хроники вперемежку с профанациями, реляциями и политическими обзорами текущих событий. В мягких обложках на книжных развалах широкий ассортимент фривольных любовных пассажей. Если все эти книги собрать вместе, то получится небольшая библиотека, которая потребует хорошего…

Почему иные книги актуальны полтора века и чем отличается детектив «Преступление и наказание» от сегодняшнего бестселлера, который забудут через пару лет? Чем отличается классика от всего остального? cам себе задал вопросы - сам себе на них и отвечу Мне кажется, своей глубиной, многогранностью и многоуровневостью. И тотальной правдой, которая у каждого своя, но у всех при этом общая.

Когда я читал эту книгу будучи подростком, в школе, то был поражён терзаниями, сомнениями, страстями и противоречиями Раскольникова – до того они самому были близки тогда, актуальны. Вся эта экспрессия была очень в унисон со мной тогдашним. В сущности, я тогда только Родиона и заметил. Может быть, ещё бы вспомнил Разумихина, Авдотью и чуть-чуть Сонечку. Но вот спроси меня тогда, кто такие Лужин, Мармеладов,…

Эта земля сотворена Солнцем, и да останется она такой, какой была… Эта страна была создана без пограничных линий, и никому из людей не дано делить ее… Я вижу — белые по всей стране богатеют, я вижу — они хотят отдать нам самые никчемные земли… Эта земля и я — мы заодно. Тело этой земли и наши тела соразмерны. Если вы посланы Творящей Силой разговаривать с нами, так и скажите, но можете ли вы так сказать? Возможно, вы считаете, что Творец послал вас распорядиться нами по вашему усмотрению. Знай я, что вы посланы Творцом, я смирился бы с мыслью о вашем праве распоряжаться мной. Не поймите меня превратно, но поймите все сказанное мной, не упуская из виду мою привязанность к этой земле. Я никогда не говорил, что земля моя и я могу делать с ней, что мне заблагорассудится. Только тот имеет…

Очень странная книга, не укладывающаяся ни во что, неуклюжая – словно колошматясь скатилась с лестницы и теперь этого шалтая надо собрать так, чтобы читатель не заподозрил подвоха. Вроде бы всё в ней на месте: вот маленькая несчастная девочка со своими проблемами и тревогами, вот её недалёкие родители, вот тираны-учителя, вот непонимающие друзья, а вот и преданный выдуманный друг. На первый взгляд, материалы взяты подходящие – смело компонуй милую и трогательную историю и будет тебе счастье! Но что-то пошло не так. На протяжении всей книги казалось, что меня хотят обмануть. Во-первых, главной героине, которая катится и колошматится, не сочувствуешь ни разу. Это просто капризный и невоспитанный ребёнок, которого, будь на дворе семидесятые, надо бы просто взять и выпороть. Но коли…

Пора валить все стены, что застят свет, Пора валить тех, что на каждый вопрос - ответ, Пора валить всё, что не даёт расти, Пора валить, все тропы зажми в горсти. Выбирай, что ты будешь валить. И пора валить.

Оговорюсь сразу, что Прилепин – это выдающийся писатель. Мастер слова, очень тонко чувствующий этот мир. Харизматичная личность и принципиальный человек, стоящий на своём уже почти четверть века. Честный человек, который живёт так, как проповедует. Я люблю его творчество.

В первый раз, пять лет назад, я эту книгу проглотил залпом, почти что не прожёвывая и всю соль не распробовал. Теперь же, когда знакомился с нею второй раз, эта «проповедь» Захара показалась мне немного лукавой.

Как обычно, начну издалека. Вот есть мировой океан и в нём живут разные животные. Встречаются безобидные…

Я читал эту книгу лет пятнадцать назад полностью(может быть, даже сочинение по нему писал), обрывками смотрел фильм, лет пять назад слушал аудиоспектакль.... Пф... Вот если бы меня ещё месяц назад спросили, мол, а о чём эта книга-то вообще, я бы смешался, потому что и сказать-то мне было особо нечего. Ну не может же весь роман состоять из того, как нигилист лохматый лягушек кромсает, чем дворян смущает и с понталыку сбивает!? Само собой, что такого быть не может. Но чего-то другого я вспомнить не смог. Хотя это признанная классика русской литературы, а сам Тургенев - величина мирового масштаба.

Теперь же, когда впечатления свежи, мне кажется понятным, почему свет клином сошёлся именно на Базарове. Дело в том, что Евгения Иван Сергеевич просто писал самой яркой, нарочитой и карикатурной…

«Ничье воображенье не смогло бы превзойти причудливую действительность тех лет. И оттого обыкновенные жители питались приметами, гаданьем, предчувствием, подпольными слухами о чудесных знаменьях и просто вещими снами, полностью оправдавшимися впоследствии».

Леонид Леонов

Прочитал я «Библиотекаря» и понял, что у каждого девяностые были свои. У моего отца были свои девяностые, полные надежд и возможностей. У моего деда девяностые были временем разочарования, злой иронии и, как ни странно, тоже больших надежд. Для кого-то девяностые были благословенными, а для кого-то лихими. Вот у меня они были голодными, сказочными, восторженными с запахом свежей ночной прохладны начала сентября и песнями про ветра перемен на разных языках народов мира. И пластинки, где Табаков о Коньке-Горбунке и…

«Чума на оба ваши дома!»

Шекспир

Когда я пятнадцать лет назад впервые прочитал «Грозу», то, конечно же, решил, что самая бедная и несчастная тут Катерина. Ну, как же ещё?! Обижают! Житья не дают! Летать не дозвооляют! У, закостеневшие патриархальные мракобесы! Теперь же взгляд у меня на это всё немного иной. Как у Сталина. В том смысле, что «оба хуже». Ну, то есть Катерина – это типаж известный. Вот в мою молодость была такая субкультура – эмо, так Катерина бы идеально вписалась в эту движуху. Всё у неё гиперболизировано, с места в карьер; всё нарочито и при этом несерьёзно – не любовь, а влюблённость, не вера, но суеверие, не свобода, а гордыня, и «мечты, как выстиранные пододеяльники, а мир, как промасленная бумага» (Егор Летов). Одна и разница, что мои сверстники, которые эмо, резали…

«С одной логикой нельзя через натуру перескочить! Логика предугадает три случая, а их миллион!» Фёдор Михайлович Достоевский

*Это будет рецензия сразу на цикл «Дэнжерологи», то есть на обе книги сразу: на «Псоглавцев» и «Комьюнити». ** Начну за упокой, но кончить обещаю за здравие. Творчество Алексея Иванова я полюбил после пеплума «Тобол», хотя до него были «Географ» и «Общага». Однако, если «Общага» и «Географ» показались мне вещами достаточно проходными, то «Тоболом» я восхитился, поразился, вдохновился и схватился за всё, что только не выходило у этого автора. И на мой сугубо личный взгляд «Тобол» - самое сильное его произведение, которое выше всех иных прочих на порядок алгебраической, а может быть и геометрической прогрессии. Что мне не понравилось в «Дэнжерологах»? Мне не…