Серия книг «Эдвард Радзинский. Лучшее» — 20 книг

И опять мерещится все та же ночь - финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками от пуль, и комендант Юровский вбегает в пороховой дым дострелить ползающего по полу мальчика…

Только теперь в этом дыму я вижу еще и бородатого мужика, который столько сделал для того, чтобы случился этот подвал! И который знал, что он случится!

И опять мерещится все та же ночь - финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками…

И опять мерещится все та же ночь - финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками от пуль, и комендант Юровский вбегает в пороховой дым дострелить ползающего по полу мальчика… Только теперь в этом дыму я вижу еще и бородатого мужика, который столько сделал для того, чтобы случился этот подвал! И который знал, что он случится!

И опять мерещится все та же ночь - финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками…

"Сегодня это самый знаменитый историк из всех писателей и самый известный писатель среди историков. При этом “Александр II” — едва ли не лучшее из всего написанного Радзинским-историком. Внятные характеры, живые — без пиетета и придыхания — герои, великая любовь, мучительная ревность... Блестящие афоризмы, кристалл мысли, сверкающий сквозь детективную интригу, и какое-то удивительное сочетание масштаба с подробнейшей деталировкой. В этой книге эпохи сталкиваются ощутимо — как айсберги. У тебя на глазах раскалывается одна Россия и нарождается другая. С абсолютно справедливой тоской по свободе. С абсолютно диким представлением, будто бы ради свободы можно и нужно убивать". Елена Ямпольская, "Известия"

"Сегодня это самый знаменитый историк из всех писателей и самый известный писатель среди историков. При этом “Александр II” — едва ли не лучшее из всего написанного…

Когда подняли безымянную плиту, под нею оказались еще несколько тяжелых плит (две были отлиты из металла). Император покоился в четырех гробах, заключенных друг в друга. Так англичане стерегли его после смерти… Наконец открыли последний гроб. В истлевшей одежде, покрытый истлевшим синим плащом с серебряным шитьем (в нем он был при Маренго), император лежал совершенно… живой. Он был таинственно не тронут тлением!

Когда подняли безымянную плиту, под нею оказались еще несколько тяжелых плит (две были отлиты из металла). Император покоился в четырех гробах, заключенных друг в друга. Так…

"Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой" (ОТК. 18: 10). "Я первый и Я последний, и кроме меня нет Бога" (Ис. 44:6). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина. Одна из лучших книг Эдварда Радзинского о самом противоречивом герое мировой истории. New York Times

"Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой" (ОТК. 18: 10). "Я первый и Я последний, и кроме меня нет Бога" (Ис. 44:6). Эти слова…

Мираж императорского Петербурга, роскошь романовских дворцов… и печальный Петербург Достоевского, убогие квартиры террористов, где эти кровавые идеалисты готовили будущее Родины, – таковы главные места действия книги.
Герои повествования Император Александр II – последний великий царь и первый донжуан Европы, педантично описавший в секретном дневнике пять покушений на собственную жизнь и свою последнюю безумную любовь.
И князь В-кий – потомок знаменитого рода, Рюрикович и... секретный агент тайной полиции.
Его глазами мы увидим властителей дум эпохи – Достоевского и Герцена, Бакунина и Маркса. И наших знаменитых молодых революционеров, создавших самую мощную террористическую организацию Европы.
А над всеми ними – бессмертная русская тайная полиция, незримо руководящая жизнью страны и опутавшая Россию своей сетью, в которой в конце концов задохнулась Империя.
Впрочем, в книге есть главный победитель, с улыбкой взирающий на все эти беспощадные политические страсти. Это "наука страсти нежной" победившая в конце концов их всех – и донжуана-императора, и непреклонных террористов, и несчастного красавца князя В...

Мираж императорского Петербурга, роскошь романовских дворцов… и печальный Петербург Достоевского, убогие квартиры террористов, где эти кровавые идеалисты готовили будущее Родины,…

В основе книги некая рукопись, полученная автором при загадочных обстоятельствах. Этот текст заново открывает нам затонувшую Атлантиду, страну по имени СССР, и ее самую таинственную и страшную фигуру - Кобу, Иосифа Сталина.
"И Коба по-прежнему рядом... Такие как Коба не уходят. Он лишь на время схоронился в тени Истории. И поверьте, Хозяин, как справедливо звала страна "нашего Кобу" вернется в свою Империю. Впрочем, все это предсказал он сам, мой незабвенный друг Коба. Мой заклятый враг Коба".

В основе книги некая рукопись, полученная автором при загадочных обстоятельствах. Этот текст заново открывает нам затонувшую Атлантиду, страну по имени СССР, и ее самую…

Это был воистину русский парадокс. В стране «Домостроя», где многочисленные народные пословицы довольно искренне описывали положение женщины: «Курица не птица, баба не человек», «Кому воду носить? Бабе! Кому битой бить? Бабе! За что? За то, что баба», – весь XVIII век русским государством самодержавно правили страной шесть женщин – четыре женщины-императрицы и две Правительницы.

Начинается воистину галантный русский век – первый и последний век, когда Любовь правила политикой… И фавориты порой выпрыгивали из августейших постелей прямиком во власть.

И за всеми нашими императрицами стояла гвардия, детище Петра, весь век галантно сажавшая наших дам на трон – иногда не без крови.

Это был воистину русский парадокс. В стране «Домостроя», где многочисленные народные пословицы довольно искренне описывали положение женщины: «Курица не птица, баба не человек»,…

Это был век, когда во Францию пришли деньги. Когда храбрость и верность начинают уступать богатству. Первые олигархи в истории - это кардинал и министр финансов Фуке, который так и не понял, что такой власть короля. Это был век куртизанок, когда понятие добродетели начинает исчезать. Век салонов, где правили женщины, и век до сих пор не раскрытых тайн. Одна из которых - тайна Железной Маски… Ответ на историческую загадку будет совершенно неожиданным.

Это был век, когда во Францию пришли деньги. Когда храбрость и верность начинают уступать богатству. Первые олигархи в истории - это кардинал и министр финансов Фуке, который так…

И во время молитвы в голове моей вдруг кощунственно зазвучали слова казненного Горзы: "Мы основали новое царство – твое"… Я – их новый король? Смешно, граждане!

Итак, дневник верного соратника Иосифа Сталина. Калейдоскоп событий, в которых он был участником. Гибель отцов Октябрьской революции, камера, где полубезумный Бухарин сочиняет свои письма Кобе, народные увеселения в дни террора - футбольный матч на красной площади и, наконец, Мюнхенский сговор крах Польши, встреча Сталина с Гитлером… И лагерный ад, куда добрый Коба все-таки отправил своего старого друга…

Итак, дневник верного соратника Иосифа Сталина. Калейдоскоп событий, в которых он был участником. Гибель отцов Октябрьской революции, камера, где полубезумный Бухарин сочиняет…

Княжна Тараканова, Казанова, Моцарт. Что общего между красавицей-авантюристкой, неутомимым сердцеедом и гениальным композитором? Они дети одного века - упоительного, Галантного века. Их судьбы привлекали внимание современников и занимали умы их потомков. Их жизнь и смерть - череда загадок, которые История не спешит раскрывать. В книге Эдварда Радзинского - смелые авторские версии, оригинальные трактовки исторических событий. Занавес над тайнами приподнят...

Княжна Тараканова, Казанова, Моцарт. Что общего между красавицей-авантюристкой, неутомимым сердцеедом и гениальным композитором? Они дети одного века - упоительного, Галантного…

В основе книги некая рукопись, полученная автором при загадочных обстоятельствах. Этот текст заново открывает нам затонувшую Атлантиду, страну по имени СССР, и ее самую таинственную и страшную фигуру - Кобу, Иосифа Сталина.
"И Коба по-прежнему рядом... Такие как Коба не уходят. Он лишь на время схоронился в тени Истории. И поверьте, Хозяин, как справедливо звала страна "нашего Кобу" вернется в свою Империю. Впрочем, все это предсказал он сам, мой незабвенный друг Коба. Мой заклятый враг Коба".

В основе книги некая рукопись, полученная автором при загадочных обстоятельствах. Этот текст заново открывает нам затонувшую Атлантиду, страну по имени СССР, и ее самую…

В основе книги некая рукопись, полученная автором при загадочных обстоятельствах. Этот текст заново открывает нам затонувшую Атлантиду, страну по имени СССР, и ее самую таинственную и страшную фигуру - Кобу, Иосифа Сталина.

"И Коба по-прежнему рядом... Такие как Коба не уходят. Он лишь на время схоронился в тени Истории. И поверьте, Хозяин, как справедливо звала страна "нашего Кобу" вернется в свою Империю. Впрочем, все это предсказал он сам, мой незабвенный друг Коба. Мой заклятый враг Коба".

В основе книги некая рукопись, полученная автором при загадочных обстоятельствах. Этот текст заново открывает нам затонувшую Атлантиду, страну по имени СССР, и ее самую…

Существует Она, которую я называю Прекрасная Женщина. Ее главный талант – способность любить. Она страдает умирает от любви… Чтобы воскреснуть и начать все вновь. Ее называют безумной, но счастье, которое она испытывает, не дано разумным. Нормальный Мужчина счастлив тем счастьем, которое испытывает. Прекрасная Женщина – тем счастьем, которое приносит…

Существует Она, которую я называю Прекрасная Женщина. Ее главный талант – способность любить. Она страдает умирает от любви… Чтобы воскреснуть и начать все вновь. Ее называют…

Герои этой книги — царь Иван IV, которого Николай Михайлович Карамзин называл мятежником в своем собственном государстве, а Иосиф Сталин — учителем, и Дмитрий I, вошедший в историю под именем "Лжедмитрия".

Герои этой книги — царь Иван IV, которого Николай Михайлович Карамзин называл мятежником в своем собственном государстве, а Иосиф Сталин — учителем, и Дмитрий I, вошедший в…

Я сразу хрустнула у него меж зубами... От меня вмиг остался один остов, обглоданный любовью. Ха-ха-ха! Ох, как же я тогда влюблялась! Смертельно! Я в девять лет влюбилась в дворника, у него была такая красивая метла. В десять - в школьницу из старшего класса, у нее были невероятно красивые пепельные волосы! Потом я влюблялась по очереди во всех своих учителей и даже в старца, учителя математики, как в Мазепу. У него были красивые морщины …Сашу я полюбила немедленно!.... Я встретила его в ГИТИСе. Он был выпускником, работал в приемной комиссии. А я в тот год провалилась... И когда он соизволил пригласить меня...Нет, Мариша ,"в кино" — не удостоил. Пригласил — сразу на дачу... Я была девочка! Сумасшедшая непуганая девочка. Но я сразу решила….

Это история Любви и Нависти.Что это за страшное чувство? Чем оно питается? На какой почве взрастает? Что делает с людьми и их чувствами и помыслами?

Я сразу хрустнула у него меж зубами... От меня вмиг остался один остов, обглоданный любовью. Ха-ха-ха! Ох, как же я тогда влюблялась! Смертельно! Я в девять лет влюбилась в…

Я много лет пишу для театра, и давно усвоил грустную формулу: драматург пишет одну пьесу, режиссер ставит другую, а зритель смотрит третью… Разбирая эту третью пьесу, мы сможем многое понять не только о самой пьесе, но и о Времени…

Я много лет пишу для театра, и давно усвоил грустную формулу: драматург пишет одну пьесу, режиссер ставит другую, а зритель смотрит третью… Разбирая эту третью пьесу, мы сможем…

"Ранним утром 19 декабря на Малой Невке у моста был обна- рркен всплывший труп. Всплыл он страшно — задранная рубашка примерзла к телу, открывая пулевые раны. На лице кровоподтек — след от удара ногой в висок...

Трупы сложили в яму и облили лица и все тела серной кисло¬той как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения... Забросав землей и хворостом, сверху нало¬жили шпалы и несколько раз проехали — следов ямы не осталось. (Из "Записки" Я. Юровского, руководившего расстрелом Царской Семьи в ночь на 17 июля 1918 г.)

...Ну я вошел в эту комнату и гляжу в раскрытую дверь в малую столовую, а там на полу Хозяин лежит и руку правую поднял... вот так. — Здесь Лозгачев приподнял полусогнутую руку. — „.Он еще, наверное, не потерял сознание, но и говорить не мог."

"Ранним утром 19 декабря на Малой Невке у моста был обна- рркен всплывший труп. Всплыл он страшно — задранная рубашка примерзла к телу, открывая пулевые раны. На лице кровоподтек…

Из именного указа императрицы Екатерины Второй генерал-губернатору Санкт- Петербурга князю Александровичу Голицыну: "" Князь Александр Михайлович! Контр-адмирал Грейг, прибывший с эскадрой с Ливорнского рейда, имеет на корабле своем под караулом ту женщину. Контр-адмиралу приказано без именного указа никому ее не отдавать. Моя воля, чтобы вы…""В книге Эдварда Радзинского рассказывается о самой загадочной странице русской истории. О судьбе княжны Таракановой. Последней из дома Романовых.

Из именного указа императрицы Екатерины Второй генерал-губернатору Санкт- Петербурга князю Александровичу Голицыну: "" Князь Александр Михайлович! Контр-адмирал Грейг, прибывший с…