Рецензии на книги издательства «Индивидуум Паблишинг»

Прочла сборник эссе о литературе и немного о кино «Почти два килограмма слов» Алексея Поляринова. Очень остроумные эссе о писательстве и таких авторах, как Стивен Кинг, Томас Пинчон, Филип Дик, Дон Делилло… Отдельно хочу выделить Олдоса Хаксли и его антиутопии «О дивный новый мир», «Обезьяна и сущность», а также «Остров»! Было очень интересно прочесть об авторах, как они писали, что им удалось привнести в мировую литературу. Список книг после прочтения пополнился.

ладно, давайте с начала.

много интересных мыслей, цитат и отсылок. это раз.

стиль эссе. это два.

пандемия. это три.

так вот, книга получается довольно спокойная и медитативная, но, возможно, из-за описаний пандемии она показалась каплю устаревшей. и одиночество, описанное в книге, мне с моей колокольни (а у каждого колокольня своя, я помню) показалось не таким уж одиноким. но это не значит, что это не одиночество. понимаете?

ну вот, вы уже не хотите читать дальше мой отзыв. но я продолжу.

автор размышляет о том, что такое одиночество и как оно проявляется. ведь оно может проявляться у каждого по-разному, верно?

есть понятие "экзистенциальное одиночество" — нас, действительно, никто никогда не сможет понять и это факт, который необходимо принять и с этим принятием нужно жить дальше.

в этой книге были отсылки на Одри Лорд, биомифографию которой я читала и мне откликнулось. мне захотелось прочесть другие её книги, но не так уж много для нас переведено и доступно. я задумалась, что хотела бы ещё отыскать.

вообще тема одиночества мне всегда была очень интересна, но я поняла после прочтения этой книги, что порой я смотрю немного с другой стороны, иначе ощущаю и чувствую.

какие-то вещи мне приглянулись и выписались, например, про дружбу:

дружба основана на свободе, а не на социальных понуждениях или институциональных обязательствах. друзья не должны соответствовать нашим желаниям и ожиданиям, от них нельзя ничего требовать. эта удивительная свобода — условие существования отношений с ними.

и про неоднозначность:

иногда невозможно найти решения проблем, потому что этих решений не существует. иногда неоднозначность нельзя проработать, от неё не избавиться, с ней не справиться. иногда насущные вопросы остаются без ответа, потому что ответа на них нет. тогда наша задача — принять неоднозначность и в этом принятии искать для себя новые возможности.

читается легко и быстро. переваривается подольше. ничего нового я не открыла для себя, но иногда приятно находить созвучные мысли и
не чувствовать себя
одинокой,
верно?)

Ирония-детектив с ноткой любовного романа, антиутопия и в то же время утопия. Все это — «Табия 32» питерского литературоведа Алексея Конакова — пожалуй, одна из самых ярких книг, с которыми я в последнее время знакомилась.

«Табия» играет с рискованной темой: место действия — будущая Россия, по сюжету, не сумевшая одолеть коллективный Запад в конфликте со страной-соседом (в аннотации эти события завуалированы словом «катастрофа»). На развалинах государства группа интеллектуалов решает целиком изменить мировоззрение народа и строит новейшую российскую культуру, основанную на тотальной любви к шахматам. При этом целиком искоренена литература, которую реформаторы сочли источником предполагаемого империализма и захватнического мышления.

Новейшая Россия лишена науки и технологий, закрыта от всего мира на карантин и отдает свои ресурсы западным странам. Процветает лишь одно — шахматная культура. Она — краеугольный камень общества, о ней пишут книги, спектакли и сочиняют музыку, ей посвящают анекдоты, байки и даже детские сказки. В школах разучивают легендарные партии, а в университетах рассчитывают все возможные ходы и варианты в бесчисленных гипотетических состязаниях.

Главное действующее лицо, аспирант Кирилл, хочет написать кандидатскую на интересующую тему и сохранить отношения с возлюбленной. Вместо этого он оказывается втянут в мир подковерных интриг и тайн переделанной России, где все обустроено не совсем так, как он себе представлял.

Ирония, заложенная автором в выдуманный эксперимент с искоренением русской литературы, сначала может не считываться. Но чем дальше знакомишься с книгой, тем забавнее становится:

«Бывало, идешь по городу, смотришь — как хорошо, избавились от литературы, а вдруг зацепишься взглядом за случайную крылатку или там бакенбарду, и все, никакого покоя! Ведь за той бакенбардой маячат уже боевые машины пехоты…»

***
«— Дмитрий Александрович, а вредна только русская литература?
— По всей видимости, Кирилл, только русская. Знаете, нам тоже сначала казалось странным (и даже невозможным) такое положение дел, что в целом мире — нормальные литературы, а в России — нет».

***
«Популярная поэтесса Анна Ахматова (…) вообще была, ни много ни мало, Сталиным в узкой юбке».

На мой взгляд, Конаков поиронизировал не только над концепцией «неправильности» русских, но и над многими другими общественно-политическими тенденциями. Но вот к шахматным делам писатель отнесся вполне серьезно, переделав под реалии выдуманной России не только сюжет, но и язык. На читателя почти сразу обрушиваются Каиссы, Нимцовичи, Алехины, королевские гамбиты, шатранджи, чатуранги и бонклауды.

Местами это мило и весело («Под ноги за тебя Ботвинник будет смотреть?!»), но чаще — тяжеловесно. Впрочем, все выравнивает слог автора — легкий, живой, словно танцующий. Без него книга потеряла бы свой шарм.

Сюжетная линия интригует, но в финале остается легкое ощущение недосказанности. Чего-то книге не хватает — может, еще нескольких глав с более подробным раскрытием темы. Хотелось бы поглубже погрузиться в описанный Конаковым мир, узнать его изнанку получше.

А вообще, уместить этот самобытный роман в несколько страниц отзыва — задача практически обреченная. Как ты ни описывай «Табию», ее характер и изюминку в точности не передать — надо читать.

"Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х" Роберта Гараева - это глубокое исследование феномена уличных группировок в постсоветской России.

Книга представляет собой собрание личных историй участников событий - как самих "пацанов", так и сотрудников милиции, адвокатов и обычных жителей. Особенность в том, что повествование полностью построено на документальных свидетельствах очевидцев.

Автор, сам бывший участник казанской группировки, исследует истоки и развитие "казанского феномена" - явления молодежных банд, которые сначала делили территорию, а затем перешли к более серьезным преступлениям.

В книге подробно освещены:
- История возникновения уличных группировок
- Трансформация криминального мира,в Татарстане, в 90-е годы
- Современная ситуация с уличной преступностью
- Влияние "казанского феномена" на жизнь обычных людей
- Судьба участников тех событий

Также, в книге, ярко показана женская сторона жизни в условиях "войн за асфальт", что создает более полную картину того времени.

Книга написана без морализаторства, автор дает слово всем участникам событий, позволяя читателю самому сформировать мнение о происходящем. Показано, как насилие стало неотъемлемой частью жизни многих молодых людей, и какие последствия это имело для их судеб - от гибели и алкоголизма до успешной адаптации к нормальной жизни.

Это не просто криминальная хроника, а глубокое исследование социальной проблемы, которая затронула тысячи жизней. Книга особенно интересна тем, кто хочет понять, как и почему развивались уличные банды в постсоветской России, и какие последствия это имело для общества.

- цитата одной из советских участниц телемоста Ленинград — Бостон «Женщины говорят с женщинами», состоявшегося в 1986 году, получившая колоссальную известность.
Кажется, людей, что не слышали эту фразу, просто не найти.

Эта книга — очень и очень любопытная ретроспектива интимной жизни советского союза, длинною в целый век.
Я видела множество резко противоречивых отзывов на данную книгу: кто-то говорит, что всё это бред, проблем, описанных в книге, никогда не было, а кто-то утверждает, что, родившись в СССР, сталкивался с указанными проблемами, и всё это правда.
Поэтому в достоверность информации вдаваться не буду, возьму за правило, что изначально автору доверяю. Кроме того, он рассказывает, на какие конкретно источники опирается, и не даёт оценочных суждений.
А о достоверности я могу судить только из рассказов знакомых, живших в те времена, и исходя из поверхностных знаний об СССР в целом, так как сама тех времён не застала.
Тем не менее книга стала для меня невероятно интересной, хотя бы потому, что знаний такого формата нигде не преподают, и на уроках истории не расскажут, несмотря на важность темы.

Описанное, кстати, звучит довольно правдиво. Именно потому что вопросы секса, сопутствующих заболеваний, да и в целом половая просвещённость некоторых людей ДО СИХ ПОР оставляет желать лучшего. До сих пор, хотя Советского союза уже более тридцати лет как нет. Что уж говорить о том, как жили люди в те времена, когда и с вопросами гласности в целом были проблемы.
С уверенностью можно сказать только одно: секс был.
Он был, но вопрос книги, скорее, в том, ЧЕМ он был для советских граждан.

Об этом и рассказывает автор книги. О том, КАК люди относились к вопросам секса, исходя из знаний, что они имели.
А был он для большинства людей максимально запретной и постыдной темой. Множество пар не могли говорить о своих желаниях друг с другом, считали секс занятием только для рождения детей, но никак не для удовольствия. Исходя из этого, родители не могли заниматься хотя бы минимальным просвещением своих детей, что даже в современности несёт большие проблемы.
Также люди не имели достаточных знаний о контрацепции, о заболеваниях, передающихся половым путём, о половой неприкосновенности и даже элементарных знаний о строении половых органов.
В книге рассказывается, как зарождалась сексология, как относились к половому просвещению во времена управления каждого из глав Союза, и как менялось отношение советских граждан к этим вопросам.

Это не книга, это сборник заметок о разных писателях и не только. Автор рассказывает немного о жизни выбранного человека и о его произведениях.
В какие-то моменты было интересно, а в какие-то супер скучно. Вот зачем мне читать обзор на 10 листов о произведениях автора, о котором впервые услышала, ещё и если эти книги не переведены на русский? А еще не малую часть времени в книге рассказывается про киберпанк и научную фантастику, которые я терпеть не могу, поэтому эти страницы я по большей части просто пролистывала. Хотя биография Элис Шелдон была интересной.

Каждый пишет, что это не книга, а сборник. Но никто не пишет, что воспринимать этот текст трудно. Поляринов скачет от автора к автору и от произведения к произведению буквально на каждой странице, если не чаще. Поэтому запойно (то есть без перерывов) читать было сложно. Крыша немного двигалась в сторону, пока ты пытался успеть вовремя переключиться на новую тему.

Удивительно, но несколько произведений, что упомянуты в этой книге - я читала. И даже несколько взяла себе на заметку, чтобы прочитать в будущем. Это:
1. "Бесконечная шутка" Дэвид Фостер Уоллес
2. "Щегол" Донна Тартт
3. "Рассечение Стоуна" Абрахам Вергезе
4. "Маленькая жизнь" Ханья Янагихара

Первые две мелькали в моей жизни и я о них думала, но они были вытеснены спустя какое-то время из моей головы. А вот о двух последних не слышала. Даже об авторах впервые узнала только благодаря этой книге.

Суть: Поляринов просто решил поделиться с нами своими любимыми авторами. Чтобы мы о них тоже знали и читали, потому что они крутые.

Киноспекуляции - это книга-путешествие по миру кино 70х годов глазами Квентина Тарантино. Это сочетание мемуаров, кинокритики, исторического экскурса в Голливуд, теории кино и зрительских дневников.

Это своеобразный поток мыслей, в котором Тарантино рассказывает о фильмах, которые повлияли на него в юности, формируя его вкус и понимание кинематографа.

Книга строится из разборов конкретных фильмов, которые повлияли на Тарантино. Он увлеченно рассуждает, какими они могли бы быть при других обстоятельствах

Разобраны такие фильмы как: Детектив Буллит, Грязный Гарри, Избавление, Побег, Команда, Сестры, Дейзи Миллер, Таксист, Гремящий гром, Адская кухня, Побег из Алькатраса, Жесткач, Смертельная забава

В этой книге Квентин рассматривает, как эпоха Нового Голливуда повлияла на индустрию, чем отличались режиссеры-хиппи 60х от киношпаны 70х (Спилберг, Коппола, Де Пальма, Скорсезе), как фильмы отражали страхи и тревоги американцев того времени. Он рассказывает о своем детстве, походах в кино с матерью, своем увлечении фильмами и о первых сценарных экспериментах.

Я вам крайне рекомендую эту книгу, если всё выше перечисленное вас яро интересует, иначе получится как у меня. Я заинтересовалась книгой, но когда взяла её в руки и начала погружение, поняла, что я ничего из перечисленного банально не знаю. Я не знаю все Голивудские пасхалки и отсылки 70х годов. Из разобранных фильмов я смотрела от силы 3. Да, я знаю перечисленных режиссеров, но не настолько. Оказалось, что я действительно, прямо говоря, не шарю в этой теме)

Но книга огонь! Зацените

Начиная читать роман, я поймал себя на мысли, что он концептуально напоминает цикл Айзека Азимова "Основание". Оба произведения связаны, в первую очередь, с идеями функционирования глобальных политических процессов и поднимают ряд вопросов о развитии этих процессов в социуме и прочитав 10-15% произведения, я был впечатлён развёрнутыми автором идеями — как идеей возложения вины на литературу, так и идеей замещения литературы шахматами. Однако, помня печальный опыт с "Основанием" (где в самом начале даётся оригинальная концепция, но затем следуют сотни страниц, на которых сюжет развивается очень неторопливо, и сама концепция остаётся практически неизменной), я задумался: что же будет дальше в оставшихся 85% книги? Если бы автор остановился на этом этапе, это было бы восхитительно. Да, коротковато, но краткость — не порок. В общем, я продолжил чтение и был вознаграждён: постепенно к уже впечатляющей картине добавлялись новые штрихи, преображающие её и даже коренным образом меняющие её облик. А в самом конце беда пришла оттуда, откуда я не ожидал — и это было великолепно.

Но есть и минусы, причём как глобальные, касающиеся самой концепции романа, так и более мелкие, касающиеся отдельных смыслов и предложений, а также морали.
Начну с глобальных недостатков. Хотя идея замещения литературы шахматами выглядит довольно стройно, эта стройность пропадает, когда мы спускаемся с уровня абстрактных конструкций к реальности. В реальности шахматы, будучи повсеместно насаждаемыми, быстро заслужили бы такую же ненависть, как "Война и мир" или математический анализ. Или как сочинения классиков коммунизма в советский период. Поэтому картинка радостных народных масс, восхищающихся и любящих шахматы, на мой взгляд, выглядит совершенно нереалистично. А если копнуть чуть глубже, то ложно и исходное утверждение о якобы популярности русской литературы.

Вообще, с картинкой всеобщей увлечённости шахматами широких масс возникает странное ощущение экономического упадка, словно людей заколдовали, загипнотизировали: заводы стоят, поля бурьяном зарастают, некому работать — все играют в шахматы и изучают их. Также выглядит нереалистично и алогично тема изоляции России (в том числе и информационная). В советское время люди слушали "Голос Америки" и другие радиостанции и были в курсе происходящего за железным занавесом, а в России будущего не смогли. И живут в неведении о том, что происходит. Ну и странно получается, что, живя в мире со всем остальным миром, российские шахматисты лишены возможности участвовать в международных соревнованиях и не знают результатов? Чиновники могут ездить, а шахматисты — нет?
Также нереалистично выглядит откат в будущем от текущего уровня жизни: ни у кого нет компьютеров и смартфонов. Серьёзно? Может быть, они обеднели до такой степени, что не имеют ручек и пишут перьями?
Смазанной показалась концовка сюжетной линии главного героя. Узнав о наступившей "ничейной смерти", он понял, что не сможет дальше жить, и наложил на себя руки. В такой концовке ничего странного нет, но смазанности добавляют его попытки обрести смысл жизни в свете узнанной тайны, наделив ценностью ничьи в шахматах. Их описание обрывается, создавая некий сумбур. Было бы стройнее, если бы этих попыток вообще не было, или если бы они были более подробно показаны с объяснением, почему он счёл это неприемлемым. Альтернативой мог бы стать открытый финал с простым исчезновением Кирилла, без нахождения его тела. Вообще, возникло ощущение, что автор в этом месте колебался и не сразу решился отностиельно дальнейшей судьбы Кирилла. И если он накладывает на себя руки, то эти все его самокопания - абсолютно лишние.
С идеей ничейной смерти шахмат тоже не всё гладко - да, с одной стороны, действительно, крестики нолики малопопулярны ввиду очевидным как стратегии победы, так и стратегии недопущения победы, но аналогия может быть и ложной - тут можно привести в качестве контрпримера кубика Рубика, наличе алгоритмов сборки которого не мешает ему быть популярным многие десятилетия.

Иногда возникало ощущение, что произведение написано не сейчас, а лет тридцать назад, в эпоху супердорогих компьютеров и мобильных телефонов, когда не было интернета, отсутствовала поддержка кириллицы в SMS, видеонаблюдение и прочие достижения современной цивилизации. Ну или как будто роман не про будущее, а про прошлое. Один из главных героев коллекционирует марки, а другой использует самокрутки! Даже ради интереса я посмотрел в интернете и с удивлением узнал, что автор на год младше меня (а у меня закралось подозрение, что роман писал человек, который не в курсе современных тенденций). А, ещё у автора милиционеры, а не полицейские. Ну и ещё - вы знаете что-нибудь про водку "Белая головка"? Я погуглил и узнал, что в дореволюционное и ранне-советское времена так называли водку, запечатанную сургучом белого цвета и где-то в 50-60 годы, когда сургуч был заменён на металлические пробки, это название кануло в лету. Так вот, я порасспрашивал знакомых, в том числе любителей алкоголя - ни им, ни мне, про такой филологический анахронизм, как "белая головка" сейчас, в 2025 году, ничего не известно. А вот людям будущего - известно.
Вот, собственно этот отрывок, который ввёл меня в некоторое недоумение:

А еще между эпохами случаются рифмы и довольно смешные переклички. Какая сейчас в России самая популярная водка?
– Водка? Так «Капабланка».
– Точно. А раньше была – «Белая головка».
– Потрясающе! – восхитился Кирилл.

Я перечитал этот отрывок несколько раз, пытаясь уловить смысл игры слов, и, так как не особо знаком с испанским, даже открыл словарь. Про "blanco" - я знал значение "белый" (хотя словарь показал мне и некоторые другие значения, такие как сорока, чистый, пустой), а вот на "capo" ничего похожего на голову, словарь предложить не смог - основное значение было обёртка, оболочка, покрытие, также были варианты перевода плащ, богатство, имущество, пласт, плёнка, прокладка, слой, наслоение. Неужели весь этот кусок текста был сконструирован лишь для того, чтобы показать, что и там, и там в названии водки есть смысл "белый"? - недоумевал я. Особенно неприятно было читать этот отрывок, потому что настоящие шахматисты уже давно знают о негативном влиянии алкоголя на когнитивные способности и почти никто им не увлекается (особенно крепкими напитками, такими как водка), даже Вячеслав Витик уже завязал со спиртным и благодаря этому на последнем титульном вторнике чуть не одолел Накамуру.
Дальнейшие исследования навели меня на рецензию, автор которой на мой вопрос подсказал - что фамилию Капабланка в этом отрывке следует переводить с "латинско - испанского" (спасибо, что не с французско-нижегородского). У меня нет латинского словаря, а в интернете я нашёл похожее, но не такое же слово "cappa", которое преводится как колпак. В общем, какие-то натяжки, непонятно ради чего. Ещё позднее я нашёл источник этого неверного толкования фамилии кубинского гроссмейстера - это роман Александра Котова "Белые и чёрные", где мимоходом говориться, что "Слово «бланко» по-испански - «белый», а «капабланка» - «белая шляпа».".

Ещё лет десять - пятнадцать назад я знал, что для покупки междугородних билетов на автобус (и, разумеется, на поезд) нужен паспорт, и существует специальная система отслеживания. Если ты в розыске (например, скрываешься от военкомата), эта система сообщит нужным людям о твоей покупке билета, и когда ты придёшь к своему вагону или автобусу, там тебя уже будут ждать. А у автора главный герой очень просто посылает Шушу купить ему билет на поезд и таким образом ловко обводит систему вокруг пальца.
Также, например, сейчас даже многие сельские магазины, торгующие нехитрыми продуктами, оборудованы камерами видеонаблюдения. А вот государственный спецхран в будущем — не оборудован! Сцена проникновения в спецхран напомнила мне сцену побега из тюрьмы из фильма "Идиократия".
В беседе главный герой заявляет: "А я думаю, что мои изыскания по Берлину, если дополнить их анализами партий Крамника, могли бы стать красивым прологом к такому исследованию. Например, 'Глава 1. Влияние Берлинского варианта на изменение репертуара открытых дебютов в 2010-х годах'". Но это невозможно, поскольку глава 1 в диссертациях — это обзор и анализ существующих подходов по теме исследования, то есть обзор последних литературных источников и обоснование актуальности и цели исследования на их основе. Такое название первой главы диссертации является нонсенсом.

Вообще, главный герой слабо описан, непонятно, в чём его сила исследователя, позволившая стать аспирантом, непонятно - что происходит у него в голове. Это, в общем-то, относится ко всем персонажам. Они какие-то никакие. Почти всегда непонятно - о чём они думают, что испытывают. Чаще всего они просто - совершают какие-то действия, как биороботы или NPC (или как персонажи в Атланте расправляющем).
Также неправдоподобно выглядят взаимоотношения главного героя и его научного руководителя, а именно спонтанное, можно сказать заочное зачисление в аспирантуру. Обычно, к моменту принятия решения о том, что научный руководитель берёт себе аспиранта - они знакомы: руководитель понимает, какие знания, способности и умения у будущего аспиранта, будущий аспирант имеет представление - какими темами занимается научрук. Оба понимают, что находятся примерно на одной волне и коммуникация комфортная.
Ещё странно выглядит ознакомление Кирилла с историческими фактами аж в аспирантуре, а не раньше. Логичнее было бы, чтобы он узнал об этих (отнюдь не секретных сведениях) обучаясь в вузе. Но он отучился и так ни о чём не догадался и не провёл исследование по своему профилю обучения? И теперь, уже будучи личностью и завершив обучение, то есть являясь закончившим высшее образование специалистом - он, оказывается, совсем не в курсе этой несекретной, но основополагающей для его направления обучения информации?

По тексту много корявых в смысловом выражении конструкций. Иногда это натужные каламбуры вроде "Да, без Stockfish мы теряем в качестве анализа, но вы же учили в школе партии великого Тиграна Петросяна – зачастую жертва качества является путем к победе.)", попытки пошутить и про присущий шахматам фактор цейтнота, благодаря которому "западные партнёры теперь вовремя, без задержек, получают от нас медь, никель, палладий, золото, алмазы и т. д.". В другом месте "Принципиальный противник теории и практики цейтнота, Кирилл, как обычно, пришёл слишком рано" — тоже корявость, ибо "теория и практика цейтнота" — это бессмыслица. Цейтнот - это негативная ситуация, в которую попадают не специально, это примерно то же самое, что говорить про "теорию и практику обморожения" для туристов ( Принципиальный противник теории практики обморожения, турист Кирилл, как обычно, тепло оделся).
Иногда это странные предпочтения Майи: "ценила сухое (и полусладкое) красное (и белое) вино". Видимо, автор не в курсе, что между сухим и полусладким ещё притаилось полусухое. Также, похоже, автор не знает, из каких частей растений делают чай и ошибочно думает, что из корней, поскольку намекает на то, насколько это смешно — проводить параллели между выражением "корень зла" и "чёрным крепким сладким краснодарским чаем".

Ещё не понравились скобки-смайлики. Для меня это как закадровый смех, то есть предположение автора, что я вряд ли смогу самостоятельно догадаться о степени ироничности, и поэтому нужно это явно указать. Такое сомнение в моих интеллектуальных способностях меня расстраивает.
Шахматы одна из моих страстей и поэтому в целом мне очень понравилось, даже несмотря на то, что местами эти шахматные аллегории и символы были невпопад, а местами излишне нарочиты (все эти Каиссы и восклицательные знаки).

Как бывшему петербуржцу было приятно узнать - вспомнить в сеттинге знакомые места. Притон извращенцев на Рубинштейна 12 — неплохо, но тоньше было бы сделать его на Рубинштейна 13.

Возвращаясь к глобальным смыслам произведения - один из неочевидных плюсов произведения в том, что оно заставляет задуматься, но при этом, чем я больше думал над тем - что же хотел сказать автор, тем более туманным для меня становился ответ и это меня не радует. Задумавшись - что же хотел сказать своим произведением автор, я сначала подумал, что, возможно, как и во многих антиутопиях основная мораль романа - это протест против идеологического тоталитаризма. Но на сегодняшний день это совершенно неактуальная тема (не актуальней, чем протест против феодализма, например), поскольку современные политические режимы используют более гибкие и простые инструменты управления, а идеологию не используют. Если говорить об обличении лицемерных элит, которые скрывают тайну (как у Дэна Брауна), то тут тоже всё не так уж и явно - вся эта замена шахмат не то, чтобы скрывается, просто, как это часто бывает - всем пофиг, а кому интересно - тот вполне может изучить и понять вопрос. Пожалуй самое главное - это концепция фальшивой скрепы, то есть ситуация, когда общество объединено (скреплено) культурным явлением, которое обесценилось и более не имеет смысла, причём формат этого культурного явления настолько строг, что его банкроство неоспоримо. Факт смерти шахмат (а скрепа-то на самом деле фальшивая!) тщательно скрывается и возможно главный моральный вопрос романа - это реакция на раскрытие этой тайны главного героя. В Матрице у Нео была очень удобная и комфортная возможность остаться в неведении, выбрав синюю таблетку (остаться в неведении и забыть всю некомфортную правду). У Кирилла ситуация похуже, вместо этого есть возможность просто смириться, и продолжать жить, зная правду, но в целом ситуации очень похожи. Но если в Матрице Нео поступает как бунтарь-идеалист, выбирая красную таблетку, то Кирилл довольно оригинально не выбирает, ни синюю, ни красную, а выбирает третий путь - самоубийство, что по моему мнению - весьма отвратительный выбор. Это похоже на то, что автор решил уйти от выбора, чтобы не раздражать определённые группы читателей (и вашим, и нашим), но в результате и этически и эстетически это стало выглядеть просто безобразно.

Суммируя впечатления и размышления, имею следующее резюме: сюжетная линия, связанная с заменой литературы шахматами и шахматной смертью - очень хороша, почти гениальна, но вот проработка персонажей, низкий психологизм и плохо проработанный концептуальный сеттинг выглядит неправдоподобно и противоречиво. Суицид главного героя выглядит отвратительно. В целом произведение производит впечатление черновика, который поспешили опубликовать, не доработав до конца.

Первоначально, сразу после прочтения оценил на 7.5 из 10, поразмыслив, снизил оценку до 6,5 из 10.

Так плохо написать научно-популярную книжку, это надо постараться! Никому не рекомендую читать.

0. Первая проблема книги - "гениальная" теория автора о важной роли тиранов и различных революционных общественных событий в появлении великих научных открытий. Это просто идеалистический, притянутый за уши, взгляд на мир, не имеющий ничего общего с наукой и её материалистической основой.

1. Личное мнение автора по смежным вопросам (политическим и общественным событиям, личностям, будь то писатель или генерал) доминирует над содержанием по теме книги. Из книги вы узнаете какой замечательный, по мнению автора, писатель был Солженицын, как советская власть угнетала великих ученых, какой Сталин был кровавый тиран. А так же, что Наполеон Бонапарт не так уж плох, а вот французская буржуазная революция - это зло, и Робеспьер - тиран. Ну вы поняли, да? Книжка о пикселях, о науке.

2. Выше названное, просто мешает читать о научных открытиях, великих ученых и вникать в непростую техническую составляющую.

3. Ну и сама научно-популярная часть книги - полный провал, очень плохо написано. Часто без необходимости повторяются одни и те же термины, фамилии. Автор просто не умеет объяснять сложные вещи простыми словами, и примеры, которые он приводит, откровенно неудачные.

Литератор средних лет живет себе в Берлине — чиллит, пишет, тусует, вяжет, выращивает растения, ведет лекции. У него много социальных связей — друзья приглашают на ужин и вместе занимаются садом, коллеги зовут по барам, группа психологической поддержки собирается регулярно, крестники шлют кружочки в телеге. Есть компания и для отпуска, и для выставок, и для душевных разговоров ночью на балконе. Но вот начинается пандемия, и все домохозяйства замыкаются внутри себя, а все встречи и работы перетекают в онлайн. И Даниэль остается совсем один.

В своем сборнике эссе он рассуждает об этом непростом времени, переосмысляет дружбу и пытается найти для себя какие-то способы бороться с подступающей депрессией. Да и в целом как-то приспособиться к мысли, что да, он один. А еще задумывается о стыде за одиночество, которое нам навязано культурой и социальностью, и о том, могут ли одни виды близких отношений заменить другие. И, конечно, большинство рассуждений сдобрено ссылками на социологические исследования, философские трактаты или наблюдения коллег-писателей.

По-моему, отличная книга для знакомства с темой — тут удачно сочетаются личные переживания и данные ученых, освещены неочевидные аспекты одиночества и упоминаются многие крутые авторы, кого захочется почитать после. Но нельзя не предупредить, что у этого сборника депрессивный вайб — писателю было тяжело, совсем не ОК. И, конечно, это книга не только для "одиночек", она о чувствах и мыслях, которые знакомы и понятны всем.

Ссылка на мой "рецепт" к этой книге: https://t.me/megagingerbread/4183