Рецензии на книги издательства «ПринТерра-Дизайн»

Все познается в сравнении... Свою предыдущую рецензию я начала ровно такими же словами. После книг, подобных этой, отчетливо понимаешь, почему Лукьяненко — хоть и качественная, но все-таки попса: заигрывающая с читателем, нацеленная на коммерческий успех, с популярным запоминающимся мотивом, в нужные моменты извлекающая из тебя нужные эмоции. «Хобо» Жарковского не таков: он не пытается подстроиться под читателя – он ведет читателя за собой. Поначалу даже может показаться, что автор над нами издевается, но нет – он нас проверяет. Ему не нужны все – ему нужны свои. Тут почти как с «Именем розы»: пройдешь первое испытание – и книга пустит тебя дальше. У Жарковского первое испытание – лингвистическое. Язык – это живой, изменяющийся организм. Современники Пушкина вряд ли в полной мере поняли бы, о чем говорит нынешняя молодежь, а нам наверняка пришлось бы прилагать усилия, чтобы разобраться в филологических тонкостях XXIII-го века. Жарковский предлагает читателю невероятный опыт – погрузиться в атмосферу будущего не только с помощью классических литературных приемов, но и благодаря «эволюционировавшему» языку. Причем автор не ограничился одной только лексикой: создание неологизмов – самый очевидный путь изменения языка. Он с фантазией подошел к грамматике (спорим, вы думали, что у меня в заголовке опечатка?) и знатно поиздевался над синтаксисом, но поверьте старому лингвисту – в пределах реально существующих законов языкознания. И эксперименты на этом не заканчиваются.

02:27

ВИА «Пламя» - Строим БАМ

В глубоком космосе, за 191 парсек от Земли, космачи тянут Трассу. Уже сто лет тянут. Куда? Зачем? Самоотверженные, неунывающие работяги лишних вопросов не задают. Родина (читай - император) сказала «надо», космач ответил «есть». И впахиваются они, не щадя живота своего, считая каждую единицу скудного финансирования, которое уже успели раздербанить по пути от Земли (шутка ли – почти 200 парсек). И все они – большая дружная семья (а куда ты денешься с подводной лодки), и один суицид в месяц – это очень хорошо, это победа. А на досуге можно почитать запрещенные книги и послушать запрещенную музыку или надраться малины с товарищами и от души поколбить эченных землян, которые устроили тут, понимаешь… И вот неспешный производственный роман постепенно приобретает черты антиутопии, где космачи-клоны – всего-то расходный материал, существа второго сорта, которых земляне с трудом отличают друг от друга. Динамика нарастает, интрига закручивается, и начинается такой галоп! Мистика, философия, хоррор, боевичок, Лем, «Звездные войны», Стругацкие, игры разума с пространством и временем, мама, где я? вообщеничегонепонятно, но УЖАСНО интересно.

02:41

John Lee Hooker - Boom Boom

Это книга-эксперимент, книга-квест. Ей никогда не стать бестселлером. Ее нельзя советовать, нельзя однозначно определять жанровый подвид и пытаться впихнуть в какие-то рамки. Для того чтобы полностью понять и осмыслить этот мета-интер-супертекст, нужен мощнейший интеллектуальный и культурологический бэкграунд (и это вообще не про меня: местами я ощущала себя наитупейшим человеком во Вселенной). Тот читатель, кому повезет продраться сквозь все дебри и преодолеть все ловушки и чей мозг в результате не потечет из глаз и ушей, как у сли, сможет сам для себя определить и жанровую классификацию, и глубину смысла, и степень своего офигевания от прочитанного. Для меня это, скорее, роман-взросление. Все-таки большую часть времени мы смотрим на все происходящее глазами молодого пилота Марка Байно, и именно его устаканенная и запрограммированная жизнь (или не-жизнь) совершает немыслимый поворот, и случайная (а может, предопределенная) встреча наделяет его немыслимой властью. Как он ею распорядится, мы можем только предполагать.

И получим ли мы ответ хотя бы на этот вопрос – это еще больший вопрос. Так как обещанного продолжения читатели ждут ну никак не три года, а намного-намного дольше. И как раз из-за этой неопределенности и вытекающей из нее собственной вредности я не смогла поставить книге наивысшую оценку.

Еще я обязательно должна сказать о музыке. О Большой Музыке, как называет ее Марк Байно. Каждую часть книги предваряет немаленький список аудиофайлов, под которые он печатал свои записки «будущему себе». Что-то в таком роде:

subject: продолжение
current music: Delalande: "Discours Sur Les Ombers"; "Dead
Diamonds Of Blues: All Stevie Ray Voughan"; "Dead Diamonds
Of Blues: All Buddy Guy"; "Forum-2015"; Bach: "Greatest Hits";
Marcus Pusher: "Magnum Opus N 145278/19 Fa Minor"; "Dead Diamonds Of Blues: All Papa
Saint"; Игор Романов: "Gibson SG"; John Lee Hooker: "Ultimate
Collection 2020"; Lenka Kolhia: "Concept off Olympia"; MS2DO
Elena Starilova: "Venom"
audio-txt: (")

В этом списке смешались реально существующие и фейковые исполнители, музыка прошлого, будущего и, как знать, возможно, музыка альтернативной реальности. Если игнорировать всё несуществующее или еще не сбывшееся, все равно получается крышесносная смесь рока, джаза и классики. А некоторые вещи настолько идеально перекликаются с текстом, что художественное восприятие переходит на какой-то совершенно новый, объемный, синтетический уровень. Например, Джон Ли Хукер помогал рассказывать историю ханы и ее членов, а Лакримоза Моцарта усиливала трагические моменты, отразив всю невыносимую боль Марка и наступившую за ней пустоту.

03:08

В. А. Моцарт - Реквием. Лакримоза

Дополнительный контент: книжная полка, кинозал, плейлист, музей космаческой славы и пикник на обочине

Послевкусие. Я впервые попробовала оливки, когда мне было лет 20. В моем представлении у них должен был быть совсем не такой вкус. «Хобо» - как мои первые оливки: не такой, но все равно очень прикольный.

Послемыслие. Я начала с того, что сравнила Лукьяненко с попсой. Ну а что же такое Жарковский в таком случае? Наверное, экспериментальная рок-опера. Космическая рок-опера.

I will rule the universe (Я буду править вселенной,)
I'm the glory, I'm the brave (Я есть слава, я есть храбрость,)
Going down in history forever (Я навсегда войду в историю.)
I will rule the universe (Я буду править вселенной,)
I shall crush their sorrows veil (Я сорву их покров печали,)
And soon I will be marching into heaven (А потом помарширую на небеса.)
I'm greater than God (Я величественнее Бога.)
Civil war - I will rule the universe.

Я думала, что буду рассуждать о постмодернизме и магии слова.

Когда впервые увидела издание, думала, что это книга из серии «жизнь замечательных людей» (чего собственно и добавились маркетологи), у меня не было желания покупать книгу, не помню, как хотела её прочитать, но почему-то в вишлисте она висела (во истину, чуднЫ дела твои, ЛайвЛиб).

Что я ожидал? Историю о президенте, что вёл нас в будущее, к вархаммеру 40 тысяч. Возможно, что-то в стиле жзл эпохи великих географических открытий или… да не знаю, что можно было ещё ожидать. Какой-то сюр, ведь я помню, как ходила на выборы второго президента, вряд ли его звали Роман Ильич.

Что я получил? Плохонький фарс, что начинался «люди склонны писать биографии с преувеличением, когда кто-то становится знаменит, его родина приобретает новые исторические события» (например, в Саратов переехал «путь из варяг в греки», становится родиной письменности и тп). Личность президента приобретает статус культовой, события жизни становятся невероятными (чего только стоит попадание метеорита в голову). Кучу известных людей, но в другой роли (Березовский и история наводнения в Курске отдельный план по массажу лица фейспалмами).

Истинно для меня одно - это лютая дичь, которая стала отличным снотворным ещё на старте, и чтение растянулось на целый месяц. С другой стороны, сей опус был забавен своим постмодернизмом (я даже прочитала значение, мне понравилось про «интерпретативность мышления»). Гиперболизация при попытках угодить, лёгкий сюрреализм наркомании. К сожалению, до вархаммера мы не добрались, а так хотелось кричать «больше крови богу крови», но это я могу и в жизни поорать.

Меня одно коробило – как говорит моя подруга «делаешь конфликт – выводи его до конца». Если пытаешься «переиграть» события затонувшей подлодки, гибель детей в Беслане, то сделай это так, чтобы люди восхитились, а не просто растеребить рану. Так случилось, что я помню, как целый город хоронил одного из членов экипажа «Курск». Каждый день идя на работу, прохожу памятник «жертвам Беслана», вижу игрушки и цветы, что несут до сих пор. Для меня это не стало «прошлым», а прошло почти 17 лет.

Итого. Одноразовая средненькая книга, для меня не взлетела, но имеет право на жизнь. Есть отличная фраза у группы Green Crow:

И сам я не мало лежал по кустам
места есть по хуже - лежал я и там

Я к чему? Книга так себе, но я читала и хуже.

Охотился я за этой книгой несколько лет. Ценовые предложения на неё прыгают от 5 до 15 тысяч рублей, к слову. Зачем искал? Уж больно картинки понравились в каком-то обзоре, мгновенно погрузили в эпоху старой доброй советской фантастики. Прошло время и вот книга у меня, посмотрим стоило ли оно того.

Но сначала об идеях книги и её авторе. Алексей Караваев серьезно и глубоко разбирает особенности издания в Советском Союзе фантастических произведений. Им задуман (и успешно издается) своеобразный цикл произведений под названием "Как издавали фантастику в СССР". Помимо рассматриваемой книги, выпущена Алексей Караваев - Фантастическое путешествие Вокруг света и на очереди третья. Книги издаются в формате энциклопедий, с огромным количеством иллюстраций и в суперобложке. Жемчужины в коллекцию любого ценителя фантастического жанра.

Книга представляет из себя 4 очерка, каждый из которых уделяет внимание отдельному направлению в фантастическом книгоиздании.
Первый посвящен легендарнейшей книжной серии "рамка". Уверен, видел эти обложки абсолютно каждый

Автор подробно разбирает особенности обложек, смену пиктограмм и титулов, рассказывает об особенностях написания названий на корешках. Обо всей серии рассказать, конечно, не получится, поэтому акцент уделен самому началу, с 1936 года и далее. Передать словами практически невозможно, читаешь это всё не отрываясь. Я узнал о романах, которые никогда более не издавались, о иллюстрировании форзацев и о том, что в серии, оказывается, выходили антологии. Всё это сопровождается огромный количеством рисунков обложек и корешков. И да, Алексей Караваев, безусловно, прав — у каждого в детстве была любимая книга-"рамочка". Для меня такими стали Т. Майн Рид - Отважная охотница и В. А. Обручев - Плутония. Земля Санникова (сборник) . Прекрасное начало для книги, но дальше будет только интереснее!

Вторая история посвящена легендарному журналу "Техника — молодежи". Точнее фантастическим публикациям на его страницах. Тут уже всё подробно и по годам, с 1933 по 1991. Какие произведения в жанре фантастики были изданы, кто автор, чем запомнился выпуск и, конечно же, заставки к рассказам и повестям, иллюстрации, обложки. Признаюсь, на картинки смотрел не отрываясь, что откровенно замедляло чтение книги, это совершенно потрясающий советский космос, подводные миры, города будущего. Журнал не раз объявлял конкурсы фантастического рисунка и рассказов для читателей и даже предлагал написать маленькие новеллы по напечатанному рисунку. Попробуйте (перед вами рисунок из сентябрьского номера за 1959 год)

Легендарные романы западных писателей, знаменитая в узких кругах история с изданием "2010: одиссея-2" Артура Кларка, профессор Любознайкин и Бип-Бип присутствующие во многих номерах и вместе с читателями постигающие новое, восход звезды Ивана Ефремова и клубы любителей фантастики, а также множество других интересных рассказов, историй и фактов. Очерк неимоверно потрясающий и вызывает желание немедленно всё бросить и засесть за чтение всех упоминаемых произведений.

Третья часть посвящена научно-фантастическому очерку. Это своеобразное явление в жанре фантастики, в котором авторы описывали перспективы ближайшего будущего (разумеется коммунистического и светлого) с позиций возможностей и перспектив современной науки. "Репортажи" о полетах на Луну и прогулке по лунной базе, рассказы о повороте северных рек в виде впечатлений ученого, техническое описание прямоточного атомарного реактивного двигателя — это всё оттуда. Сопровождается текст огромным количеством иллюстраций, от которых дух захватывает. И ещё. Автор рекомендует ознакомиться с книгой 1952 года "Путешествие в завтра" Василия Захарченко, где рассказано о путешествии героя про просторам СССР, где на полях трудятся автоматизированные электротракторы, гелиоустановки вырабатывают энергию, а в космосе висит "остров имени Циолковского". Да, совет не пропал зря. Книгу уже скачал, пролистал (чудесные иллюстрации) и намерен в ближайшее время прочитать.

История четвертая рассказывает о серии книг "Зарубежная фантастика". Она не так знаменита, как "рамочка", но любители фантастики и букинистических магазинов, без сомнения вспомнят шар Земли на обложке. Тут такой же принцип, как и во втором очерке — подробный, по годам, рассказ об изданных книгах, изменении дизайна обложек и иллюстраций. Всё, разумеется, с изображениями всех выпущенных книг. В этом очерке много личного от автора: и воспоминания о переписывании в тетрадку имен из тех самых "советских предисловий", и удивляющие своим мастерством исполнения томики серии в самиздате, и мнение о довольно странных иллюстрациях издательства "Мир".

Не устану повторять — книга потрясающая! Увы, тираж в 1000 экземпляров и неимоверная цена на вторичном рынке не дают возможности ознакомится с ней большому количеству людей, но, если вы увидите её у знакомых или в библиотеке, обязательно потратьте полчаса времени и с головой окунитесь в прекрасные иллюстрированные миры советской фантастики, не пожалеете.

Уникальная фантастика, да что там, удивительная художественная литература, чем бы она не была. Не важен стиль и даже сюжет, главенствует над всем неподражаемый, странный, выдуманный, если хотите, безумный и одновременно этим же потрясающий стиль изложения, язык подачи. Он вроде бы вполне русский, - читаешь и понимаешь слова-то, - но кажется, что Жарковский знает или изобрел новое наречие русского языка, когда ломаются знакомые законы синтаксиса и словообразования, изобретаются новые слова и термины, складывающиеся подчас в совершенно казалось бы невозможные конструкции (но на удивление уместные в этой матрице).
Здесь правят балом жаргонизмы, замешанные на богатейшем словарном запасе автора, точно знающего то, чего не знаете вы (и я тоже)). А ужаснее всего то, что эти мутации захватывают и опутывают, втягивают в водоворот странных событий, где поначалу ничего не понятно, но жутко интересно.

Аб закурил, смеясь. Маньяк. Скорострел. Быстродум. Мало что мертвец в третьей степени, так ещё и маньяк-мемуарист. Мою бы страсть да в мирных целях - Галактику бы освоил в одно поколение!

Если после такого вступления вы читаете дальше и сразу не внесли книгу в черный список, значит нам по пути. В глубокий космос, за 191 парсеку от Солнечной системы, где специально выращенные космачи* (серьезы*, младые* и только вылупившиеся девственники*) тянут Трассу, осваивают дальние созвездия, строят необходимые коммуникации, живут своей необычной жизнью, по своим космачным правилам. Именем Императора, коего никто не видел (им любой землянин в диковинку) и, скорее всего, не увидит, ведь попасть на Землю надо отрубить в космосе 25 лет. Мало кто столько выдерживает.
Нуивот*, с первых же строк, со вступительного эпилога понимаешь... точнее, не понимаешь, что происходит, но отцепиться от внедрившейся, но пока еще не прородившейся понятием, интриги, невозможно. Настолько, хоть и сложно, но увлекательно, тщательно и подробно описывается каждое действие по строительству самого дальнего оплота Империи, что в какой-то момент понимаешь, что за сюжетом уже особо не следишь - интересно и так))
Посоветую. Сразу мозги ломать не стоит, надо, как наши герои, выходящие из наркаута* (типа гиперсна), делать это постепенно, родиться после смерти так, чтобы не умереть совсем... И всё, или почти всё, будет.
Наш главный герой, хобо* (это такие люди - создания? - выживающие в любом мире, самом неизвестном и чуждом) не по его воле становится центральной фишкой в галактических имперских играх, где ради мистической цели под удар ставится абсолютно всё:

Вот она, цель - деревянный лакированный ящик, а точнее - его Содержимое, и стоит Императору Содержимое обрести - Трасса перестаёт быть нужной. Вообще. Не приспособлен Космос для жизни человеческой! 191 парсек, 12 Новых земель плюс наша Палладина, 12 Городов плюс наш Форт, 500 тысяч космачей. 100 лет. Всё это было затеяно и оплачивалось исключительно ради старого сундука с кучей бумаги и несколькими действительно занимательными вещами внутри… Жаль, что я не видел "Звёздные войны"

Не скажу, что я досконально врубился в финиш тела истории, то распираемое очередным приступом иного русского языка (жарковского языка?)), то впадающего в штиль разъяснений и понимания происходящего (даже Питер Уоттс местами вменяем), но мне хватило (и убило в хорошем смысле) того мира, придуманного автором.
До секунды по среднему времени* продуманный мир. Глубочайшего погружения, йебо*! Это феноменально ощутимо, как сам там побывал, "итти его колбу"*! Я еще не раз буду перечитывать эту книгу, исчезая из этого мира в тот, наверное, никогда до конца не будучи понятый, чем и притягательный мир космачей, хобо и остальных не стандартных персонажей...
* - заимстования из жарковского языка

Рассказ следует начать с истории появления книги у меня. Несколько лет назад на глаза попалась обложка «4 истории» Алексей Караваев , понравились иллюстрации и общая идея — рассказ о фантастике через призму книгоиздания. Посмотрел, посмотрел, да и забыл. Затем вышел второй том от этого же автора (деление условно, книги самостоятельные), снова посмотрел, снова заинтересовало, но о покупке не задумывался, цена казалась дорогой. И вот наступила весна 2020 года...рассматриваемая книга попадается мне на распродаже в одном магазине за немалую цену, но что-то меня толкнуло к покупке. Краткий спойлер — уже три дня я ищу возможность купить "первый" том по адекватной цене.

О чём же книга? О журнале "Вокруг света" и художественной фантастике в нём. Всё с самых азов — с 1861 года, когда в свет вышел первый номер журнала. Рассказывается об издателях и авторах, о наполнении статей и иллюстрациях. Затем переход в советскую эпоху и вот тут я удивился. Оказывается, в 20-е в стране существовало 2 журнала с названием "Вокруг света". Один выпускался в Ленинграде, второй в Москве. Удивительная история и удивительное время. Эпоха 30-х, послевоенное время, романтика освоения космоса в 60-х, смутные 80-е и переход к рыночной экономике, первая коммерческая реклама...читается это всё как захватывающий приключенческий роман. Алексей Караваев обращает внимание на все тонкости: как менялся шарик Земли на заставке, каков был тираж и сколько страниц, изменения обложек и боковых плашек. Поверьте, прочитав книгу, вы узнаете о популярном журнале очень и очень многое.

Но это всё техническая сторона дела. Основное очарование кроется в самом тексте и огромнейшем количестве иллюстративного материала. Книга большого формата, тяжелая и каждый вечер я ждал часа, когда смогу прилечь и, превозмогая тяжесть страниц, снова погрузиться в историю любимого жанра. Автор не просто рассказывает историю журнала, он "поёт" гимн фантастике на его страницах. Рассказы, повести, романы...упомянуто всё что публиковалось из этого жанра на страницах "Вокруг света". И всё это с рассказом о сюжете, об обстоятельствах издания и, самое главное, с мнением автора. Да, тут не строгая библиография, в книге много личных воспоминаний и мыслей.

Давайте, если вы любите отдохнуть, присядьте и попробуйте представить это...Вы читаете фантастику, вы много знаете, много смотрели и слышали...описываются 30-е годы и с нами легендарный Александр Беляев...Журнальный вариант "Человек-амфибия" сильно отличается от книжного! Что?! А, ну да, "Звезда КЭЦ" тоже. А вот подходят 60-е и легендарные "Робинзоны космоса" Карсака. Их публикация стала шоком для советского читателя. К нам спешат 80-е с Головачевым, супругами Лукиными, Гуляковским и Логиновым. Ну красота же!

Параллельно в тексте идет рассказ о фантастических публикациях в приложении к журналу "Искатель". Вы же помните эти небольшие томики художественных произведений?
И иллюстрации! О, это просто пир для глаз! Обложки, заставки к рассказам, внутренние иллюстрации, фотографии. Я попробовал подсчитать и вышло более 630 уникальных изображений.

Со всех сторон великолепное издание. Получил огромное удовольствие от чтения. Неоднократно возникали порывы взять ручку и записать названия некоторых рассказов и повестей, о которых рассказано в книге, чтобы ознакомиться с ними в дальнейшем, но желание читать и читать дальше пересиливало. При втором прочтении буду сидеть уже с карандашом.

Содержание одного из номеров за 1934 год. Оригинальная подача.

«Это разрыв башки», - говорит человек, литературные рекомендации которого не раз удивительно точно отвечали моим читательским ожиданиям. Робкое возражение, что голову хотелось бы сохранить хотя бы для того, чтобы посредством ее есть, разбивается железобетонным: «Совершенный отрыв башки» с подтекстом «оставь надежду, всяк». А поскольку со второй репликой вступает еще один человек, чьи книжные советы не раз отменно мне заходили, понимаю – значит, хорошие сапоги, надо брать. Тем более, что о романе Сергея Жарковского «Я, Хобо» слышу уже не впервые, хотя спознаться с творчеством автора до сих пор не пришлось.

Нет, первый сенсорный шок не связан с головой. Чувство, что она вот-вот разлетится на куски в попытке осмыслить-осознать-собрать воедино части головоломки, предлагаемой автором, придет, но чуть позже. Первое – невесомость со всем сопутствующим комплексом ощущений: отсутствие опоры под ногами, дезориентация, необходимость учиться производить привычные действия кривыми путями, непредсказуемость направления и траектории, по которой двинется предмет после столкновения с другим предметом.

В безосевом пространстве начинают нанизываться цепочки ассоциаций: молодые космачи с их опасными играми – это наверно потомки некоей искусственно созданной и успевшей деградировать к моменту описываемых событий расы? Космачи, потому что косматые? Допущение, что космос может стать объектом синтаксических манипуляций с использованием обидного архаичного суффикса «-ач» (рогач, снохач, трепач, дурачина только и приходят в голову, хотя есть еще трубач и палач, гм, замнем) – этого рода допущение не вдруг помещается в голову, хочет выплеснуться сразу во всех возможных направлениях. Оксюморон того же рода, как силиконовая груша, в сути клизма, что служит тут сосудом для недурного кофе.

Почему человек привязан к наклонному кресту? Он жертва изощренного садизма этих самых молодых космачей? Или здесь поклоняются неведомым жестоким богам и это ритуальное убийство? Не убийство? Жив, и сейчас спасётся? Пусть поторопится, они ведь могут вернуться, те, кто над ним издевался. Никто не глумился, а это он сам над собой совершил, зачем? Род фиксации тела в оптимальном для выхода из десятилетий нарколептического сна положении? Чем дальше, тем страньше.

Мало-помалу ситуация начинает проясняться. Человек вообще скотинка приспособляемая и вот ты уже минимально ориентируешься в невесомости романа, понимаешь, что «космач» не ругательство, а самоназвание Homo Cosmicus. Но есть еще бройлеры и серьезы, кто первые, кто вторые? И хобо из названия, кто или что он? Зачем о книге говорят, как о космоопере и сравнивают с «Гиперионом», когда ясно же, что киберпанк. Ну ладно, с чертами биопанка, но космическая опера, как жанр, предполагает множественность миров, по которым герои странствуют, размахивая световыми мечами, освобождают принцесс, свергают галактические правительства, вовлекаются в сложные интриги. А здесь убожество быта, ограниченного рамками, в которых только клаустрофил может выжить без особого ущерба для психики, да четыре литра воды в суточной норме – хочешь пей, хочешь ванну принимай, да стропорез вместо чудо-мечей. Впрочем, с последним герои управляются мастерски. Они ребята что надо, никакие гибсоновы киберпанкуши рядом не стояли. А язык.

Язык, которым написана книга, приводит на память Стругацких и Лазарчука; Набокова и Аксенова; Платонова и Бредбери (не суть, что последнего знаешь в переводе, емкость и особую космическую поэтику ему удалось передать). И еще это почему-то похоже на сказы Бажова. Хотя «почему», как раз ясно, по сути герои те же горнозаводские крепостные, только туннели свои штробят в глубоком космосе, но силы, с которыми вступают во взаимодействие, сродни Хозяйке Медной Горы: могут дать великий талант и почти обессмертить, но душу и счастье заберут. А впрочем, все возможные языковые изыски не отменяют тесного соседства с канцеляритом, техноязом, весьма органичным в ткани романа молодежным сленгом, лагерным арго, кучей перековерканных космополитических фразочек на всех языках (английский в приоритете).

Теперь стиль. Постмодернизм, мне ли его не опознать, когда последние полтора года выступаю в роли человека. измученного постмодерном. Какого только не потребляла: англоязычный, латиноамериканский, французский, японский, отечественный. Чтобы не быть голословной, пробегусь по линейке стандартов. Ирония, игра. черный юмор - ну. на этом тут все строится, говоря о синтаксисе, уже упоминала, но глубинный смысл с бесконечными воскрешениями того, кто предпочел бы умереть, с ненужной трассой, которую тянут. преодолевая нечеловеческие трудности (БАМ, Брежнев-Абманул-Молодежь, вселенского масштаба).

Интертекстуальность - о, да это апофеоз цитируемости, особенно в части Яниса Порохова, там просто какой-то фейерверк. Пастиш - все со всем склеивается. возьмите хоть флексии в "космаче". Фабуляция - угу, вывернутая наизнанку легенда о Джинне - Бен Гане одна из ключевых в романе. Пойоменон - герои постоянно работают с собственными и чужими дневниковыми записями, заметками, данными бортжурналов и проч, а в финале Марк пишет свою книгу.

Временные искажения - чего стоят полтора десятка лет до-жизни клонирования, а после полторы сотни лет, проведенных в наркотическом сне. Магреализм? Его столько, что можно намазывать на хлеб и пить чайными стаканами (простите - грушами). Технокультура, паранойя, минимализм - весь роман, но наиболее полно отражается в визите Шкаба на земной звездолет. Фрагментарность и поток сознания - это страшно затрудняет понимание вначале, но продравшись сквозь пленку поверхностного натяжения позволяет погрузиться в гротескный мир романа с головой.

К моему большому сожалению, постмодернистский роман в наших палестинах не может быть востребован в силу (непатриотично, но правда) малой подготовленности русскоязычного читателя к восприятию чего-то, сложнее Рубиной и Акунина, которых тоже нежно люблю. Сложная литература - это изысканное наслаждение. но и большая предварительная работа, а ментальный стереотип, исподволь культивируемый властью: "лошадь пусть думает, у нее голова большая". Что, выходит лично Путин виноват в том, что Жарковского мало знают? Разумеется, нет. В своей голове каждый сам себе Путин. А что до Лошади - Россия как раз под этим знаком, согласно структурному гороскопу. Есть надежда. И да, в "Я, Хобо" лошади иммуны против главной напасти, губящей людей. Двойная надежда есть.

Замечательная книга о истории фантастики в нашей стране в советский период - история сложная и неоднозначная. Автор подходит к ней бережно и с огромной любовью к теме - как истинный любитель фантастики и как коллекционер книг. В 4-х очерках он рассказывает о разных сторонах издательства фантастики в СССР: серии "Золотая рамочка", легендарном разделе фантастики в журнале "Техника-молодежи", о таком жанре, как фантастический очерк и наконец - о серии издательства "Мир" - "Зарубежная фантастика".
Конечно, самое главное и важное в этой книге - это иллюстрации. Начиная от 20-х годов прошлого века и заканчивая началом 90-х, от первых наивных иллюстраций и обложек, до восхитительных фантастических иллюстраций в журнале "Техника-молодежи" или "супрематистских" обложек "Мира". Листаешь страницы и окунаешься с головой как в фантастические миры, так и просто в ностальгию - некоторые эти книги и я держала в руках - зачитанные и часто рассыпающиеся.
Но помимо иллюстраций очень интересно рассказана сама история фантастики в СССР. Как это было сложно, а порой и откровенно опасно. Как появлялись немногочисленные, но по-настоящему талантливые отечественные корифеи этого жанра. Как всеми правдами и неправдами издательства издавали зарубежных авторов, особенно англоязычных, предваряя публикации длинными предисловиями/послесловиями. В них подробно разъяснялось, что автор имел в виду на самом деле, как в книге изображен загнивающий западный мир... И все в таком духе. Но без этого книга не могла пройти идеологическую цензуру и просто не вышла бы. И с этим мирились, читали между строк, вылавливали скудную информацию о зарубежных авторах, их книгах. Ведь любителей фантастики в стране было намного больше, чем этого издаваемого мизера. Фантастика сразу становилась раритетом и даже в библиотеках выдавалась по записи.
Как и все в общем, даже история фантастики в нашей стране отражает саму историю нашего государства. Тем более, что этот жанр был очень рискованным, фантазийным, часто не вписывавшимся в рамки идеологии.
Но книга прежде всего очень интересна визуально - и просто так и для любителей фантастики особенно. И прочитав её, очень захотелось окунуться в классику фантастики - столько известных названий увидела на её страницах. А эту книгу обязательно буду пролистывать ещё не раз и перечитывать - она действительно хорошо и интересно написана.

Как издавали фантастику в СССР
Большой, нарядного/подарочного вида, альбом. Присутствует супер-обложка, под ней шершавенький синий переплёт. Отличное качество печати, хорошая бумага. качество на высоте. Внутри читателя ждут обложки книг и журналов, иллюстрации, фотографии, всё, что связано с советской фантастикой. Также имеется занимательнейший текст, автор назвал свою работу скромной, но его очерки выше всяких похвал. У меня на руках оказалась, практически, энциклопедия на тему фантастики в СССР, в доступном, для дурачья вроде меня, пересказе) Чувствуются огромный труд и любовь к предмету.

Как и заявлено, в книге четыре основных раздела
Золотая рамка:
Фантастика в орнаменте
Вряд ли сыщется в советском фантастическом книгоиздании столь же харизматичная серия, как "Золотая рамка". Она вне конкуренции по длительности издания. качество книг практически на всём протяжении её существования держалось на высочайшем уровне а оформление стало легендарным.

Техника - молодежи:
Фантастические миры
История фантастики в СССР немыслима без журнальных публикаций. Без большой тройки: "Вокруг Света", Знание - сила" и "Техника - молодёжи". Без "журналов для академиков": "Наука и жизнь" и "Химия и жизнь". "Уральский следопыт", "Искатель", "Аврора", "Смена", "Юный техник".. Разве все перечислишь?..

Научно-фантастический очерк:
Путешествие в светлое завтра
"Друг мой, ты молод, смел и пытлив. Я знаю, ты любишь путешествовать, любишь изучать жизнь, мир... пойдём со мной. Мы начнём необыкновенное путешествие - путешествие в завтрашний день!. Эти стройки Василия Захарченко из книги "Путешествие в завтра" замечательно подходят для начала разговора об интереснейшем явлении в истории советской фантастики - научно-фантастическом очерке.

Зарубежная фантастика:
Окно в мир
В первые послевоенные десятилетия переводов зарубежной фантастики в СССР было, мягко говоря, не изобильно. Буквально несколько книг да редкие рассказы в тружениках-журналах. Ситуация изменилась в 1965 году, когда издательство "Мир" запустило целую серию переводной фантастики, раздвинувшую границы нашего фантастического континуума.

Смело рекомендую всем любителям фантастики, а также просто интересующимся историей книг.

Есть какое-то изощренное издевательство в привычке некоторых авторов заканчивать книги на самом интересном месте. Да еще и кокетливо хихикать в конце, обещая непременно все дорассказать в продолжении. Особенно когда на самом деле продолжения нет, и не факт, что будет. Такой вот грустный момент.

"Я, хобо: времена смерти" - это, конечно, поразительно. Насколько тяжело читается пролог (стилизация стилизацией, но кто на ком стоял и что вообще происходит понять удается далеко не сразу), настолько легко захватывает весь остальной текст. Читается буквально на одном дыхании, невзирая на сленг. Стилизация гениальна. Смешение жанров фантастично. Сюжет увлекает, история Марка Байно - космача, пилота, космического пирата и Судьи (как он дошел до жизни такой и превратился из честного работяги в мятежника и трижды покойника, нам расскажет эта книга. Точнее, Марк сам себе расскажет, а мы послушаем) - напоминает мне кучу вещей сразу и ничего конкретно.

Побольше бы отечественной фантастике таких книг.

Весьма занятная вещичка, которую вряд ли захочется перечитывать, но удовольствие при прочтении получаешь. История должна превращать трагедию в фарс; карнавализованная же ее версия поступает так тем более. Сложно ответить на вопрос: "А что это, собственно, я только что прочитал?" Это жестокая насмешка, стеб, интеллектуальное глумление, или же искренняя тоска по более лучшему миру, попытка выстроить альтернативную реальность, более уютную, чем настоящая? Здесь смешаны в адский коктейль правда и антиправда, люди реальные, полуреальные, вымышленные и реальные, но помещенные в абсолютно издевательский контекст. Пародируя отечественную биографическую журналистику во всех ее ипостасях, автор строит текст исключительно из приколов и намеков на всех уровнях. Тем не менее, книга вышла на удивление доброй, возможно именно потому, что именно такого позитива нам отчаянно не хватает последние двадцать лет. Сама идея поиздеваться над новейшей историей и вывернуть ее наизнанку кажется не такой уж странной на фоне новостей сегодняшнего дня, которые становится практически невозможно отличить от наркоманского бреда. Отличие авторской выдумки от реальности лежит исключительно в степени добродушия. Автор предлагает нам кривое зеркало, взглянув в которое невольно подумаешь, что рожа-то еще очень даже ничего и прямо хорошеет на глазах. Но это лишь если забыть о кривости зеркала.

Вышедшая микротиражом в Волгограде в 2009 году (ага) книга получила очень достойное полиграфическое воплощение, завидный пиар и достойное освещение в блогах, авторы которых довольно четко разделились на радостных поклонников проекта и ценителей нормальной литературы, искренне досадующих по поводу существования бездарей типа Арбитмана, Гурского или, допустим, Каца.
Отмолчаться не удастся.
Каца я с некоторых пор почти люблю, Арбитмана уважаю, а Гурскому отдаю должное.
Гурский – это, как считается, такой американский писатель, мастерящий неортодоксальные иронические детективы про российского президента. В этот раз он выступил в жанре альтернативной биографии, снова взяв в оборот президента, только не действующего, а незадействованного.
Вообще-то Роман Арбитман – крупнейший исследователь отечественной фантастики и видный литературовед, живущий в Саратове. Но по версии Гурского Арбитман – бывший саратовский учитель и бывший мальчик-звезда, в детстве схлопотавший метеоритом в череп, в молодости спасший то ли жизнь, то ли носовую перегородку Ельцину, в зрелости взошедший на престол вместо Путина (которого, по ходу, не было) а потом вернувшийся к метеоритам и звездам. Прочие современники разной степени известности задействованы в биографии с неменьшей изобретательностью: вице-президент Руцкой тут, допустим, подводник и актер (не-не, не спрашивайте), фокусники Геллер и Кооперфилд – федеральные министры (российские), а ваш покорный слуга – лауреат Нобелевской премии (сам в шоке).
Альтернативная история в российской литературе довольно богата и весьма политизирована, что неудивительно. Скажем, классическим образцом считается рассказ Вячеслава Рыбакова «Давние потери» - про доброго Сталина, который усердно налаживает мир во всем мире, сочувствует глупым империалистам и беседует с молодежью о концерте «Алисы» - а войны не было, репрессий не было и вообще ничего страшного не было. «Роман Арбитман» выстроен по тому же принципу. Творческий метод Гурского состоит в том, чтобы внимательно посмотреть на свежую трагедию, с бахтинским усердием придумать ее фарсово-карнавальный инвариант, забавно его описать и перейти к следующей трагедии. То есть глава «Танки в Грозном» рассказывает, натурально, о решении чеченской проблемы с помощью японских пятистиший, а глава «Ходорковский сел» - о счастливом спасении олигарха от авиакатастрофы.
Это фишка книги и это порог, на котором спотыкаются не только недоброжелатели, но, допустим, и я.
То есть в «РА» и без того хватает блох, как меленьких (типа тавтологического сочетания «VIP-персоны» или японца, оперирующего китайскими терминами при наличии общедоступных японских), так и крупных. По мне, так книге не хватает осмысленного кольцевания композиции хотя бы на звездной теме (Уайльд, Супермен, все дела). И пародийного мастерства тоже. «РА» представляет собой обширно комментированный обзор как бы написанных конкурентами биографий второго президента или просто статей про него. Вот здесь и засада: если стилистика Роя Медведева пародируется Гурским вполне мастеровито, то имитация Елены Трегубовой выходит бледноватой, а Андрей Колесников не походит на оригинал вообще. Ни единой буквой.
Но это блохи, они давятся. С порогом хуже. Гурский объяснял (через доверенных лиц), что решил, как завещано, расставаться с прошлым смеясь. И я бы с радостью последовал его примеру – но не могу. Вот не могу я смеяться над довольно изящно, согласен, вывернутыми главами про Беслан и Курск. Над песней «Любэ» «Шамиль-батяня», посвященной понятно кому, могу, а над этим почему-то нет. Издержки воспитания и звериной серьезности на дондышках глаз.
В смысле, я способен понять моральные и эстетические обоснования автора. Способен, наоборот, порассуждать на тему кощунства - или там наглядности ради нафантазировать реакцию цивилизованного человечества на юмористическую историю холокоста, в рамках которого немцы с евреями сообща сожгли в Аушвице все-все недружелюбные книжки и теперь ежегодно отмечают годовщину этого дружеского всесожжения.
На самом деле реализовывать способности я погожу. Лишь застенчиво отмечу, что лично меня бы куда больше устроила реализация сюжета в более сдержанном формате – например, лемово-кацевской рецензии на эту самую книгу, с легким спойлингом и обходом совсем безнадежных мест. Для вписания в историю этого было бы достаточно.
Впрочем, вполне вписался и нынешний вариант. На радость менее брюзгливым читателям.
А мы дождемся от триумвирата бесслезных радостей. Вроде недолго осталось.

Книга рекомендована в рамках флешмоба 2012 telans .
Советовали мне эту книгу после упоминания факта прочтения Одностиший Арефьевой, хотя какие тут могут быть параллели я слабо понимаю.
В целом приятная незатейливая поэзия, во многих местах близкая и понятная каждому. Все вирши коротенькие, видимо, для того, чтобы не напрягать читателя, но именно поэтому и не привязывают к себе.