4 главных минуса (и столько же плюсов) экранизации «Властелина колец» от Галины Юзефович

Недавно вышел подкаст «Кинопоиска», который ведут Всеволод Коршунов и Даулет Жанайдаров, с моим скромным участием — коллеги расспросили меня о «Властелине колец» и о моем к отношении к его экранизации. И как это всегда бывает в таких ситуациях, сказать успела не все, а кое-что из сказанного вырезали при финальном монтаже. Поэтому не удержусь и повторю (сформулирую) некоторые важные для меня вещи.

ПЛЮСЫ

1. Многие подлинные фанаты Толкиена скорбят о выпавшем из первой части экранизации эпизоде с Вековечным лесом и Томом Бомбадилом — увлекательном и очень красочном. Честно говоря, я о нем скорблю умеренно – понятно, что сохранить все было невозможно, и хорошо, что усекновению подвергся эпизод вполне «анклавный», изолированный, никак не связанный с остальным действием.

С точки зрения общей логики повествования Том Бомбадил был нужен только для того, чтобы по дороге от него хоббиты попали в Могильники, а в могильниках нашли для себя мечи, которые верой и правдой прослужат им до финала. Честно говоря, можно без этой детали обойтись. Хотя, конечно, я бы посмотрела на кого-то типа Брендана Глисона в широкополой шляпе и зеленом кафтане, весело распевающего всякую несуразицу.

Том Бомбадил

2. Как все, я думаю, помнят, по дороге к Раздолу на помощь хоббитам и Арагорну приходит эльф Всеславур (Глорфиндель), которого Питер Джексон, ничтоже сумняшеся, заменил на Арвен. И снова я вполне понимаю и даже одобряю стоящую за этим логику. Всеславур больше никогда не появится, а Арвен — персонаж важный, которому (и в романе, и в фильме) трагически не хватило экранного времени.

Более того, позволив Арвен (самая красивая в мире Лив Тайлер) немножко погеройствовать, Джексон вполне умеренным и деликатным способом скорректировал абсолютную маскулинность толкиеновского мира — вон, смотрите, женщина, а на коне и храбрая, а не вот это все.

3. В третьей части, мне кажется, Питеру Джексону удалось достичь просто-таки бриллиантового совершенства в визуальном воплощении самого большого и роскошного батального эпизода во всем «Властелине колец» — битвы на Пеленнорских полях. Толкиен великий мастер переключений с общего плана на крупный — у него (как и у какого-нибудь Гомера, например) сражение остается одновременно и чередой волнующих поединков героев, и столкновением великих армий.

Джексон данную Толкиеном канву, что называется, сохранил и любовно преумножил: мы видим сражение под стенами Минас-Тирита сразу и «сверху», и «сбоку» и «глаза в глаза». Ну, а атака конницы Фарамира, положенная на хоббитскую песенку, которую поет Денэтору Пин (Пиппин) – абсолютный шедевр, как мне кажется, и подлинно гениальная находка.

Битва на Пелленорских полях

4. Количество фанфиков, в которых Фродо и Сэм становятся любовниками, может конкурировать только с числом проклятий фанатов в адрес подобных трактовок. Надо ли говорить, что Толкиен ничего такого в виду не имел (как не имел, к слову сказать, ничего подобного в виду и уже упомянутый Гомер — Ахилл и Патрокл у него, конечно, кто угодно, только не любовники).

Отношения Фродо и Сэма не романтические, а «сеньорно — вассальные», чем и регламентируются во всех мельчайших подробностях. Но современному зрителю (да, чего греха таить, и читателю тоже) подобная система распределения обязанностей и обязательств понятна не очень, и в этом контексте «bromance», на который вполне сдержанно намекает Джексон, вполне годная форма экспликации.

МИНУСЫ

1. Юмор. Что я по-настоящему ненавижу в джексоновской экранизации «Властелина колец», так это убогие попытки пошутить (особенно от этого страдает почему-то образ несчастного Гимли, превращающегося в пердящего нелепого обжору, «гномизм» какой-то, фу).

Эпос — а «Властелин колец», конечно же, именно эпос, со всеми достоинствами и особенностями этого жанра — перпендикулярен самой концепции смеха. Пытаясь привить шутки юмора к суровому древу эпоса, Джексон нарушает один из фундаментальных принципов толкиеновской поэтики. Конечно, аудитории 7+ заходит нормально, но как бы совесть тоже нужно иметь.

2. Одна из самых травматичных для меня вещей в экранизации — это (только не смейтесь) заостренные уши у эльфов, которые те почему-то любовно выпрастывают из-под волос — будто боятся, что иначе никто не заметит. В общем, понятно, откуда эти чертовы уши растут (у Толкиена их не было и в помине): из невозможности тогдашними кинематографическими средствами передать «особость» эльфов, их принципиальную несхожесть с людьми – при полном сходстве всех морфологических признаков.

Раз нельзя как-то более тонко выразить исходящий от эльфов трансцендентный свет, значит, придется использовать грубые, формальные инструменты вроде тех же ушей. На мой взгляд, выглядит беспомощно и как-то чудовищно безвкусно.

Кадр из фильма «Властелин колец»

3. Ложная гибель Арагорна и внезапная нравственная амбивалентность Элронда. Это два самых значимых отступления от толкиеновского нарратива — и оба, на мой взгляд, совершенно избыточные. Я в целом неплохо отношусь к режиссерскому произволу, если он чем-то обусловлен и как-то вписан в концепцию фильма, но оба эти момента, на мой взгляд, вообще ни зачем не нужны и ломают общую логику не толкиеновской истории даже, а самого фильма.

Почему Элронд оказывается внезапно не таким уж хорошим (видимо, надо было как-то отыграть демоническую фактуру Хьюго Уивинга, других гипотез у меня нет) и зачем вставлять в середину фильма обособленный эпизод экшна, не «играющий» ни до, ни после, я так и не поняла. Когда Арагорн начинает стохастически скакать по холмам в погоне за какой-то мутной тварью, я каждый раз думаю «а ведь на этом месте мог бы поместиться целый Том Бомбадил».

4. Общий коричневатый колорит фильма. Тоже (как и уши) следствие некоторых технических ограничений — и тоже одна из самых досадных для меня вещей. Весь «Властелин колец» держится на сильнейших цветовых и световых контрастах — сияющие Лориен и Раздол, залитый теплым светом Шир, сумрачные подступы к Мордору — и вдруг неожиданный просвет в Итилиене, мрак в Мории, зеленый сумрак Фангорна…

Почему Элронд оказывается внезапно не таким уж хорошим (видимо, надо было как-то отыграть демоническую фактуру Хьюго Уивинга, других гипотез у меня нет) и зачем вставлять в середину фильма обособленный эпизод экшна, не «играющий» ни до, ни после, я так и не поняла. Когда Арагорн начинает стохастически скакать по холмам в погоне за какой-то мутной тварью, я каждый раз думаю «а ведь на этом месте мог бы поместиться целый Том Бомбадил».

4. Общий коричневатый колорит фильма. Тоже (как и уши) следствие некоторых технических ограничений — и тоже одна из самых досадных для меня вещей. Весь «Властелин колец» держится на сильнейших цветовых и световых контрастах — сияющие Лориен и Раздол, залитый теплым светом Шир, сумрачные подступы к Мордору — и вдруг неожиданный просвет в Итилиене, мрак в Мории, зеленый сумрак Фангорна…

Кадр из сериала «Властелин колец»

Видимо, на рубеже 90-х и нулевых такое визуализировать было невозможно, поэтому первые две части совсем уж тонут в коричневатом однотонном бульоне. Понятно, что Джексона тут винить не за что, но тем не менее лично мне в его фильме очень не хватает яркости.

Вот, пожалуй, что я (вкратце) думаю об экранизации «Властелина колец» Питером Джексоном. Кстати, очень жду сериала — мне кажется, что с нынешним уровнем развития технологий многих огрехов можно будет избежать. Ну, и если уж в сериале не найдется местечка для Тома Бомбадила, то даже не знаю, что и думать.

А вы что любите и не любите в фильме Джексона?