Зинаида Гиппиус и Александр Блок.

Непростые отношения двух великих поэтов Серебряного века оставили свой след в истории русской литературы. Поначалу Зинаида Николаевна и слышать не хотела о Блоке. Будучи уже известной поэтессой она познакомилась с А.А. и его стихи ей не понравились. У Гиппиус вообще была привычка строго и несколько свысока оценивать молодых поэтов. Чего стоит только ее знаменитая встреча с молодым Есениным. Биографы отмечают, Что З.Н. могла высказать жесткое мнение о чужих стихах, а потому многие ее даже побаивались.

В 1899 году Блок посвятил Гиппиус стихотворение «Кошмар»

Я проснулся внезапно в ночной тишине,
И душа испугалась молчания ночи.
Я увидел на тёмной стене
Чьи-то скорбные очи.

Без конца на пустой и безмолвной стене
Эти полные скорби и ужаса очи
Всё мерещатся мне в тишине
Леденеющей ночи.

Со свойственной ему чувствительностью и необыкновенной душевной глубиной, Блок создал по-настоящему трогательное и пугающее стихотворение. А 15 годами позднее, он посвятил Зинаиде Гиппиус следующие строки.

Рождённые в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы – дети страшных лет России –
Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы –
Кровавый отсвет в лицах есть.

Есть немота – то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.

И пусть над нашим смертным ложем
Взовьётся с криком вороньё, -
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие твоё!

Были у Блока и восторженные стихи, в которых он упоминал таинственную незнакомку с огненно рыжими волосами. Но их с Гиппиус отношения никогда не были простыми. Причиной чему, вероятно, был бескомпромиссный характер З.Н., которая умела критиковать так, что ее замечания современники могли сравнить с укусами змеи или осы.

Осенью 1901 г. дальняя родственница Блока переслала Гиппиус его стихи, и вот что она написала в последствие матери поэта: «… я послала Гиппиус Сашины стихи, на что не получала от него никакого разрешения и не знаю, позволил ли бы он. (…) Гиппиус разбранила стихи, написала о них резко, длинно, даже как будто со страстью. Я почувствовала себя предательницей, и мне стало нехорошо».

А в 1902 году Блок познакомился с Мережковским и З.Н. обратила таки на него внимание. Вот что она написала об этом:

"Ранней весной, - ещё холодновато было, камин топился, значит – в начале или в середине марта, кто-то позвонил нам. Иду в переднюю, отворяю дверь. День светлый, но в передней темновато. Вижу только, что студент, незнакомый; пятно светло-серой тужурки.
- Я пришёл… нельзя ли мне записаться на билет… в пятницу, в Соляном Городке Мережковский читает лекцию…
- А как ваша фамилия?
- Блок…
Блок не кажется мне красивым. Над узким высоким лбом (всё в лице и в нём самом – узкое и высокое, хотя он среднего роста) – густая шапка коричневых волос. Лицо прямое, неподвижное, такое спокойное, точно он из дерева или из камня. … и голос под стать: он мне кажется тоже «узким», но при этом низкий и такой глухой, как будто идёт из глубокого-глубокого колодца. Каждое слово Блок произносит медленно и с усилием, точно отрываясь от какого-то раздумья.
Но странно. В этих медленных отрывочных словах, с усилием выжимаемых, в глухом голосе, в деревянности прямого лица, в спокойствии серых невнимательных глаз, - во всём облике этого студента – есть что-то милое. Да, милое, детское, - «не страшное».

В 1918 году Гиппиус написала стихотворение «А. Блоку»

Дитя, потерянное всеми...

Все это было, кажется в последний,
В последний вечер, в вешний час...
И плакала безумная в передней,
О чем-то умоляя нас.

Потом сидели мы под лампой блеклой,
Что золотила тонкий дым,
А поздние распахнутые стекла
Отсвечивали голубым.

Ты, выйдя, задержался у решетки,
Я говорил с тобою из окна.
И ветви юные чертились четко
На небе — зеленей вина.

Прямая улица была пустынна,
И ты ушел — в нее, туда...

Я не прощу. Душа твоя невинна.
Я не прощу ей — никогда.

Отметим еще одно стихотворение Гиппиус, которое прекрасно передает ее чувства к Блоку.

Душа моя угрюмая, угрозная,
Живёт в оковах слов.
Я – чёрная вода, пенноморозная,
Меж льдяныхъ берегов.

Ты с бедной человеческою нежностью
Не подходи ко мне.
Душа мечтает с вещей безудержностью
О снеговом огне.

И если в мглистости души, в иглистости
Не видишь своего, -
То от тебя её кипящей льдистости
Не нужно ничего.

«Гроза»

Моей души, в её тревожности,
Не бойся, не жалей.
Две молнии – две невозможности –
Соприкоснулись с ней.

Ищу опасное и властное
Слиянье всех дорог,
А всё живое и прекрасное
Приходит в крайний срок.

И если правда здешней нежности
Не жалость, а любовь,-
Всесокрушающей мятежности
Моей не прекословь.

Тебя пугают миги вечные…
Уйди, закрой глаза,
В душе скрестились светы встречные,
В моей душе – гроза.

Поэты общались, переписывались, Блок навещал Мережковских в Луге. Об этом З.Н писала в своих воспоминаниях.

«Дача у нас была пустынная, дни стояли, после дождливого лета, ярко-хрустальные, очень холодные.
Никакие разговоры с Блоком невозможно передать. Надо знать Блока, чтобы это стало понятно. Он, во-первых, всегда, будучи с вами, ещё был где-то, - я думаю, что лишь очень невнимательные люди могли этого не замечать. А во-вторых – каждое из его медленных скупых слов казалось таким тяжёлым, так оно было чем-то перегружено, что слово лёгкое, или даже много лёгких слов, не годились в ответ. … между словами и около них лежало гораздо больше, чем в самом слове и его прямом значении. Главное, важное, никогда не говорилось. Считалось, что оно – «несказАнное».
«Чем дальше, тем всё яснее проступала для меня одна черта в Блоке, - двойная: его трагичность, во-первых, его какая-то незащищённость… от чего? Да от всего: от самого себя, от других людей, - от жизни и от смерти.
Но как раз в этой трагичности и незащищённости лежала и главная притягательность Блока".

Друзья, если вам понравился этот пост, поддержите его лайками и комментариями, чтобы администрация знала, что работает не зря. Помните, без обратной связи группа не сможет продолжить свое существование. Спасибо)