Галина Юзефович о романе Нины Вяхи «Завещание»

Критик: Галина Юзефович
Рецензия на книгу Завещание
Оценка: *

Главный скандинавский бестселлер прошлого года (в одной только Швеции за год разлетелось более ста тысяч экземпляров) «Завещание» Нины Вяхи — из числа тех книг, обаяние которых раскрывается не сразу. Поначалу роман кажется утомительно традиционным — слишком уж аккуратно в нем воспроизводятся все паттерны и клише классической северной семейной саги.

Огромная семья Тойми из захолустного финского Торнедалена — мать Сири, отец Пентти, их многочисленные дети и внуки — собираются на родной ферме перед Рождеством. Все они встретились под родительским кровом главным образом потому, что незадолго до праздника один из младших детей, восьмилетний Арто, упал в чан с кипятком и сильно обварился, так что теперь и ему самому, и ухаживающей за ним матери нужны помощь и поддержка. Сестры хлопочут по хозяйству, несмотря ни на что готовясь праздновать Рождество, в хлеву уютно мычат коровы, мужчины заняты нехитрым и не слишком утомительным по зимнему времени крестьянским трудом, над беспросветной северной глухоманью сеется снег, а ничем особенно не примечательный 1980-й год вот-вот сменится 1981-м.

Однако в шкафу семьи Тойми вполне отчетливо погромыхивает пара скелетов, напряжение растет, а старшие дети замышляют переворот с целью низложить и изгнать своего сурового отца, утратившего моральное право зваться главой семьи и очевидно не способного больше руководить фермой.

Как уже было сказано выше, магический — иначе не скажешь — эффект прозы Нины Вяхи проступает постепенно, нарастая по мере явления читателю новых и новых персонажей из числа братьев, сестер и родителей Тойми. Начинаем мы свое погружение в реальность Торнедалена в голове у Анни — холодноватой и сдержанной, словно бы от природы не способной на сильные чувства старшей сестры, счастливо сбежавшей из родной деревни в Стокгольм, а сейчас ждущей своего первенца и испытывающей по этому поводу сложные, неоднозначные эмоции.

Понемногу фокус смещается на молодого Лаури — красавчика-гея, тоже уехавшего из отчего дома в шведскую столицу, устроившегося официантом на морской паром и стремящегося как можно скорее избавиться от своей деревенской неотесанности, забыв жизнь на ферме как страшный сон.

Лаури сменяет Эско — самый старший, честный и надежный из выживших детей Тойми, единственный, кто по-настоящему любит северную землю и мечтает унаследовать отцовское хозяйство. Затем на авансцену выходит самый обаятельный из сыновей — двадцатилетний Тату, только что освободившийся из тюрьмы, куда загремел за ДТП с человеческими жертвами, а за ним — тихая девочка-подросток Лахья, вечно прячущаяся в тени своего брата-вундеркинда Тармо.

То, что поначалу кажется типовой и монолитной семейной сагой — одной из множества, рассыпается, разветвляется на множество отдельных рукавов, каждый из которых вполне может потянуть на отдельную повесть или роман. Условная и схематичная сюжетная конструкция расцветает целой галереей человеческих типов, выписанных с огромной любовью, пониманием и писательской щедростью — другому, более рачительному писателю, такого количества героев хватило бы на добрую трилогию, но Нина Вяха не склонна мелочиться. Как результат через пару сотен страниц все герои «Завещания» перестают восприниматься как абстрактные персонажи — о них невольно начинаешь думать как о реальных, теплых, лично знакомых людях, а их беды и радости становятся твоими радостями и бедами.

Дополнительный эффект, который, пожалуй, в полной мере сможет ощутить именно российский читатель — это эффект родства. Любовно воссозданные Ниной Вяхой реалии глухой финской деревни начала 1980-х, с ее не до конца забытым голодом, с ее скудной природой, холодными зимами и небогатыми урожаями, с уходящими в глубь веков традициями, отчаянным пьянством и специфической локальной гордостью, наверняка отзовется живым узнаванием у всякого, кто читал русскую деревенскую прозу 1960-х — 1970-х годов. Великая традиция Федора Абрамова, Василия Шукшина и Валентина Распутина, в России полностью угасшая и, похоже, уже не восстановимая, в соседней Швеции, похоже, жива и продуктивна — новость удивительная и, пожалуй, отрадная.

* Оценка указана редакцией Livelib