Галина Юзефович о романе «Жизнь А.Г.» Вячеслава Ставецкого

Критик: Галина Юзефович
Рецензия на книгу Жизнь А.Г.
Оценка: *

Как и все великие диктаторы своего времени, Аугусто Гофредо Авельянеда-де ла Гарда (известный миру и подданным под энергичными инициалами А. Г.) мечтал о могуществе одновременно земном и небесном. Покуда страна под его мудрым водительством строила дороги и фабрики, осушала болота и крепила боевую мощь, попутно искореняя заразу инакомыслия, сам А. Г. припадал к окуляру телескопа, мечтая о небесной Испании, перешагнувшей границы земного притяжения и смело устремившейся в космос. Однако необдуманный союз с двумя другими европейскими диктаторами — немецким и итальянским — привел Авельянеду к быстрому и трагическому краху: испанская армия потерпела поражение в первой же битве, а сам диктатор, не сумев вовремя застрелиться, обратился в беспомощного пленника нового режима.

С этой точки (если не считать сравнительно небольшого флешбэка, описывающего триумф и падение диктатора А. Г.) стартует сюжет дебютного романа молодого ростовчанина Вячеслава Ставецкого. Вместо того, чтобы милосердно казнить Авельянеду, пришедшие к власти республиканцы приговаривают его к пожизненному публичному заточению в клетке, которую отныне будут возить по всем испанским городам, чтобы граждане могли излить на бывшего диктатора ненависть и презрение. Следующие 25 лет — до нового глобального поворота в своей судьбе — бывшему диктатору предстоит провести на глазах рязъяренной черни, понемногу эволюционируя и радикально меняясь внутренне.

Собственно, именно эта глубинная внутренняя трансформация, определенно не сводимая к категориям «исправление» или «раскаяние», на самом деле является предметом романа Ставецкого. Если немного спрямить и упростить, это роман о том, что в одну человеческую жизнь укладывается несколько жизней. Человек в молодости не тождественен самому себе в зрелости, а потому взыскивать со старика за поступки, совершенные мужчиной в расцвете лет, не то чтобы негуманно — просто бессмысленно: грешил один, наказывают другого, и связь между этими двумя едва ли не случайна.

При всей очевидности назвать подобную идею совсем уж избитой будет несправедливо, и представить себе глубокий и неординарный роман, выстроенный вокруг нее, в общем, несложно. Однако проблема «Жизни А. Г.» состоит в том, что для решения сравнительно простой задачи автор зачем-то пускает в ход самую тяжелую художественную артиллерию. Барочная пышность текста (каждое существительное у Ставецкого сгибается под грузом сразу нескольких прилагательных, глагол обязательно тащит за собой целую связку наречий) усугубляется заведомо избыточным антуражем. Фактически, для того, чтобы рассказать негромкую историю о преображении человеческой души, автор задействует могучую машинерию альтернативной истории, выстраивая целый мир, в котором вектор европейской истории ХХ века качнулся влево, и судьба человечества сложилась немного иначе.

В целом упрекать Ставецкого за то, что созданная им вселенная избыточно детальна и многолюдна, было бы странно. Вопросы вызывает не сама идея, и даже не ее реализация (хотя зачем в сегодняшней России писать роман, словно сбежавший с полки испанской литературы ХХ века, не вполне очевидно), но скорее драматическое несоответствие одного другому. «Жизнь А. Г.» более всего напоминает камерный моноспектакль, на постановку которого зачем-то была брошена вся мощь Голливуда, и нельзя сказать, чтобы этот союз выглядел гармонично.

* Оценка указана редакцией Livelib