Благородные приспособленцы

Критик: Юрий Володарский
Рецензия на книгу Учитель Дымов
Оценка:

Новый роман Сергея Кузнецова радикально отличается от предыдущих. Вспомнить хотя бы вышедший в 2016-м «Калейдоскоп» с его прихотливой мозаичной структурой, резкими переходами от одной эпохи к другой, от восточного полушария к западному, от пародии на русский декаданс до имитации американского вестерна. «Учитель Дымов» обескураживающе прост: фабула в нем линейная, события изложены в хронологическом порядке, стиль предельно незатейлив. Очевидно, что манера описания соответствует предмету. В центре внимания Кузнецова три поколения одной семьи — от откровенно людоедских сталинских времен до гораздо более умеренных путинских.

Первый Дымов, Владимир, делает свой выбор в конце 1940-х: отказавшись и от научной карьеры, и от перспективной работы в военной промышленности, он начинает читать лекции в провинциальном вузе. Дымов-сын, Валерий, в конце брежневской эпохи оставляет должность учителя физкультуры в престижной московской школе и становится подпольным преподавателем всякой модных духовных и физических практик, от йоги до тантрического секса. Дымов-внук, Андрей, наоборот, устраивается школьным учителем русской литературы — и это после того как в 1990 — 2000-х гг. преуспевает в качестве культурного обозревателя глянцевых журналов. В образе последнего слышны автобиографические мотивы — Кузнецов считается одним из отцов-основателей современной российской журналистики.

У каждого из трех педагогов Дымовых свои любовные драмы, свои взлеты и падения, свои причины предпочитать широким торным дорогам извилистые тропинки. Однако все эти причины четко укладываются в единую концепцию. И Владимир, и Валерий, и Андрей так или иначе вынуждены взаимодействовать с государством, выдерживать его более сильные или более слабые, но всегда существующие притеснения, время от времени идти с властью на разнообразные компромиссы. Получается вот что: если сделки с совестью неизбежны, лучше уйти в тень, найти свою скромную, относительно незаметную нишу и свести нравственные потери к приемлемому минимуму.

В книге об этом говорится напрямую. «Мораль в том, что в нашей стране честный человек не может избежать государства, но все время должен держать с ним дистанцию». «Главное — выгородить себе территорию, свое собственное место. Тогда ложь остается за его пределами. Ты не пускаешь ее внутрь, и она даже укрепляет границы твоей территории». Характерно, что обе эти фразы произносит Дымов-средний, причем в начале 1980-х; старший о своем выборе помалкивал из соображений безопасности, а для младшего не было нужды обсуждать очевидное. Устами Валерия Кузнецов формулирует главную мысль романа: приспосабливаться — дело не только не зазорное, но и вполне благое.

Что характерно, это тренд. На бог знает какое по счету в российской истории закручивание гаек русская проза 2010-х отозвалась уже тремя знаковыми романами о том, что всюду жизнь, и даже под самые адские условия существования надо как-то подлаживаться. Правда, адовость шла по нисходящей. В 2014-м в «Обители» Захара Прилепина был тотальный кошмар Соловецкого лагеря, в 2015-м в романе Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза» — более терпимый быт поселения в Южной Сибири. У Кузнецова государственный гнет не представляет опасности для жизни и не мешает трем Дымовым сеять разумное, доброе, вечное.

Интересно, что и Прилепин, и Яхина за свои романы получили первые места «Большой книги». Возможно, премиальная судьба «Учителя Дымова» тоже окажется успешной. В конце концов, после того как замечательный «Калейдоскоп» остался без единой литературной награды, это было бы хоть каким-то восстановлением справедливости.