Галина Юзефович: рецензия на книгу «Учитель Дымов»

Критик: Галина Юзефович
Рецензия на книгу Учитель Дымов
Оценка:

В 40-е годы ХХ века Владимир Дымов, молодой перспективный химик, отказывается от научной или производственной карьеры и выбирает скромную стезю преподавателя органической химии в провинциальном вузе. В 70-е и 80-е сын Владимира Валерий, преподаватель физкультуры в хорошей московской школе, уходит с работы и становится легендарным «гуру Валом» — штудирует эзотерический самиздат, обучает молодежь йоге, практикует тантру, чистит чакры, пьет с учениками и последователями чай на кухне. В 90-е сын Валерия и внук Владимира Андрей уклоняется от дороги сверстников — не погружается в кислотный угар, не делает бизнес, не ездит на бандитские разборки: сначала Андрей пишет про культуру в глянцевые журналы, а после, уже в нулевые, бросает вконец обесценившуюся журналистику и идет в школьные учителя — преподавать детям русскую классику.

После просторного и головокружительно разнообразного «Калейдоскопа» камерная семейная сага в духе Людмилы Улицкой — последнее, чего мы ждали от Кузнецова. Конечно, даже в этом бесхитростном жанре видно, что он очень хороший писатель — один из лучших, пишущих по-русски сегодня. Особенно заметно это становится ко второй половине романа, когда из области мутноватых и призрачных воспоминаний предыдущего поколения Кузнецов переходит в плотное и материальное пространство собственного опыта. Семидесятые, восьмидесятые, девяностые и нулевые кристаллизованы и засахарены в его романе с такой щемящей ясностью и достоверностью — вплоть до третьестепенных бытовых деталей, словечек и эмоций — что со временем «Учитель Дымов» имеет неплохие шансы превратиться в важный исторический источник по позднесоветской и постсоветской истории. Но все это не меняет сути: новая книга Сергея Кузнецова — очень традиционная, а из наворотов в ней разве что чуть смещенная оптика: на Владимира мы смотрим глазами женщины, всю жизнь в него безответно влюбленной, а Валерия наблюдаем преимущественно через его сына Андрея.

И тем не менее, есть у Кузнецова и важное отличие от классической семейной саги, особенно заметное при сравнении с книгами той же Улицкой. «Учитель Дымов» — роман с предельно четкой идеей, и идея эта — простая (под стать всему роману), жгуче актуальная и неожиданно утешительная.

Самый старший Дымов прячется в преподавание от репрессий. Средний Дымов уходит из школы, не желая ни участвовать в абсурдной и унизительной «общественно-политической жизни», ни подставлять окружающих своим демонстративным в ней неучастием — и находит гармонию в тихой эзотерической заводи. Самый младший из Дымовых, напротив, именно в школе спасается от нарастающего абсурда, а когда во время «белоленточной революции» работа в престижном московском лицее ставит его перед слишком сложным нравственным выбором, уходит еще глубже — уезжает работать в школу в Туле. Не быть, не состоять, не голосовать «за», но и «против» тоже не голосовать, находить тонкий зазор между соучастием и прямой конфронтацией и при этом всегда делать то, что любишь и считаешь важным, — три поколения Дымовых показывают, что это вещь возможная и достижимая при любой власти и в любое, даже самое скверное, время. При желании всегда можно выгородить себе уголок осмысленности, найти узенькую тропинку в страну фей, вьющуюся между тернистой тропой в рай и торной дорогой в ад.

Таким образом «Учитель Дымов» Сергея Кузнецова при всей своей незатейливости с содержательной точки зрения примыкает к фундаментальному труду Алексея Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось», объясняющему принципы «вненаходимости» позднесоветской эпохи — способа существования на границе советского официоза и чуть за ней. Но это только одним боком — с другой стороны «Учителя Дымова» подпирает роман Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза» с его идеей маленького и бедного персонального рая, возможного в любом аду. И сочетание это настолько нетривиально, что с большим запасом окупает любую формальную простоту.