Изувеченный. Склеп семи ангелов

© Натали Якобсон, 2021

ISBN 978-5-0053-7234-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Лезвие скользнуло по коже, и тут же возникла боль: внезапная, режущая, обжигающая. Клер поморщилась и отложила нож. Боль резанула сильнее, чем обычно, но видения тут же отступили. Зеркало перед ней стало пустым, в нем отражались лишь кафельные стены ванной, ее собственное чистое, похожее на ангельское лицо, собранные в хвост золотые локоны и кровоточащая резаная рана чуть повыше локтя. Следы от нескольких уже заживших порезов остались возле плеч. Хорош ангелочек! Клер криво усмехнулась и тут же стала серьезной. В ангелах есть что-то мистическое и вызывающее. Невинность не бывает такой прекрасной, как тайна, скрытая в них и долг жестокого карать чужие грехи. Что тут доброго? Не только в падших ангелах, но и в настоящих скрыта какая-то жестокая, необъяснимая сила. Что и делает их такими притягательными. А что заставляет людей, внешне схожих с ангелами, увлекаться собственными страхами и даже реализовать их? Что-то завораживающее есть в том, как лезвие рассекает кожу, как некоторые люди наносят порез бритвенным лезвием на собственный язык или сдирают кожу с губ. На последнее она бы не решилась. Шрамы, оставшиеся у нее на теле, можно скрыть, надев куртку. К лицу же лезвием прикасаться нельзя.

Клер потрогала кончиками пальцев последний порез, и боль обожгла еще сильнее. Зато видения пропали. Она хотела заставить некого демона внутри своего сознания замолчать, и он смолк. На время! До тех пор, пока боль не станет менее сильной, а затем он вернется вновь и она знает, как его остановить. Нож всегда лежит возле зеркала и притупляется от оставшейся на нем крови. А вот в самом зеркале царит пустота.

Куда делось то лицо, которое она еще недавно видела? Притягательное, обворожительное, ни с чем не сравнимое лицо. Клер протянула руку ладонью вперед и прикоснулась к зеркалу. А где лицо со шрамами? Жуткая маска из содранной кожи и порезов. Клер с отвращением отпрянула. Где тот, кого она любит? Кто он? Что ждет ее на его пути, куда он так старательно ее заманивает? Она не видела сейчас его шрамов, но другие увидят: те, кого он убьет сегодня ночью. И никто даже не поймет, что эти люди погибли не случайно, а благодаря ему.

– Донатьен! – позвала она. Это было имя, которое дала ему она сама, выудив его из какого-то бульварного романа или второсортного фильма ужасов, просмотренного еще в детстве. Этого имени никто не знал, даже он сам, если только не подглядывал сейчас за ней через зеркало. А вдруг это имя и есть его собственное? Кто он на самом деле? Изувеченный или прекрасный? Но его имя в ее памяти почему-то осталось под значением изувеченный. Клер ничего не знала о потусторонних силах, но явился он, и ей пришлось узнать… пока не всё, многое оставалось в тайне. Он приходил всё чаще, и только боль отпугивала его. Ее боль. А вот болью других людей он даже наслаждался. Почему же он не хотел заставить страдать ее? Шрамов уже и так было много. На ее теле скоро не останется живого места. Коснется ли она когда-нибудь лезвием своего лица? Только в случае крайней необходимости. А пока что демон исчез. Только стоит ли называть его демоном, ведь на самом деле он представляет из себя нечто куда более ужасное.

Череда жертв

Месяцем раньше

В Лондоне наступило утро. Вместе с ним пришли привычный шум транспортного движения и гомон людей, спешащих на работу. Клер щурилась на яркие солнечные лучи. Она не привыкла вставать рано. С недавних пор ее стала привлекать ночь. Если бы не дела, она бы не поднялась с постели.

Так всё началось. Учеба, работа, мысли о занятиях… Всё смешалось в сплошной кокон привычной и надоедливой рутины. Она не ждала сегодня чего-то необычного. Самым необычным, что с ней случилось, был ранний подъем и чашка кофе за завтраком. Ей не хотелось отрывать голову от подушки, но пачка набросков в папке ждала. Клер давно собиралась отвезти свои работы на студию. Сегодняшнее утро было подходящим для этого. У нее как раз кончались деньги. А мысль о том, чтобы вернуться в университет пугала. Клер ненавидела учебу. Ей не давалось постигать систематические науки. Зато творчество приносило ей небольшую прибыль. Ей этого хватало. Даже вполне. Клер привыкла жить скромно. Единственной роскошью, какой она обладала, пожалуй, было ее лицо. Люди часто провожали ее восхищенными взглядами. Нечасто увидишь нечто столь прекрасное посреди привычной городской суеты. Клер же привыкла к своей красивой внешности настолько, что особым подарком небес ее не считала. До сегодняшнего дня! Сегодня она поняла, что всё может измениться в один миг.

В этом мире нет ничего стабильного. Даже божественно прекрасные вещи за считанные минуты могут обратиться в пепел. То же правило относится и к людям. Их также легко уничтожить, как какую-нибудь музейную редкость эпохи Ренессанса. И останется только жуткий испепеленный остов. Но самое страшное, если в обожженном пепле всё еще будет продолжать теплиться жизнь.

Клер спала на ходу. Трамвай оказался полупустым. Она села на двухместное сидение и прислонилась лбом к окну. Проездной билетик лежал в кармане. Запах хот-догов и горчицы щекотал ноздри, но Клер не ощущала голода. Может, ей только казалось, что к повседневным запахам духов и пота толпы примешивается тонкий аромат свежесрезанной розы. Прикрыв веки, Клер представила себе эту розу, только что срезанную в каком-либо волшебном саду. Чьи-то пальцы сжимают колючий стебель, и вдруг на шипах проступает кровь.

Как похоже на ее обычные сны! Клер с трудом разлепила веки. Солнечный свет причинял боль глазам. Как плохо не высыпаться с утра! В голове и теле такое ощущение тяжести, что лучше было бы умереть. Лишь силой воли она заставляла себя удерживаться на сидении и смотреть на мелькавшие мимо городские пейзажи.

Лондон миловидный город. В нем всё так спокойно и хорошо. Близость Темзы не внушает опасность. А в Тауре больше не держат узников. И все же… Каким-то уж слишком тихим был сегодняшний день.

Клер взглянула на свое прелестное отражение в оконном стекле трамвая и слегка приободрилась. Она выглядела отлично. Собственный вид в отражающих предметах всегда поднимал ей настроение. Только сегодня в окне мелькнула какая-то тень. Будто какое-то чужое отражение наслоилось на ее собственное. И хотя сидение рядом было пустым, Клер воровато обернулась. Рядом никого. А ведь она была почти уверена, что кого-то видит…

Вдруг произошло нечто подобное солнечному удару. Клер даже не ожидала такого. Трамвай сделал остановку, и в вагон вошла пара. Самые обычные подростки на вид, но Клер будто окатили кипятком. Она даже чуть не выронила папку с эскизами. Да, что же с ней? Эти люди… Она и раньше видела пары, но эта… Девушка на вид была самая обычная с мышиным хвостиком и неброским макияжем на лице. Но парень приобнявший ее за талию. Клер не могла оторвать от него глаз, и чувство, что ее ошпарили, только усилилось. Что в нем такого? В этом парне? Он ведь даже ей не понравился. Однако что-то в изгибе его бровей, в линии губ, даже в чуть по-женскому уложенных волосах показалось ей смутно знакомым.

Эффект подобный удару током! На миг Клер потеряла чувство времени и ориентации. Даже когда пара сошла с трамвая, она все еще ощущала себя полумертвой. Время будто остановилось. Вместе с ним замерла и жизнь. С трудом Клер обернулась. За окном отъезжавшего трамвая пары, конечно же, уже было не рассмотреть. Они давно остались позади вместе с трамвайной остановкой, но какой-то молодой человек, проходивший мимо, тут же привлек внимание Клер. Тот ли самый это был парень? Или кто-то очень на него похожий? Кто-то смутно знакомый и в то же время совершенно чужой.

У Клер перехватило дыхание. Она ощущала себя так, будто только что обратилась в статую. Боль! Вот, что ее охватило при виде незнакомого молодого человека. Боль, пронзившая, как ножом. Боль, подобная сильному солнечному удару. Но почему? Ведь это была и не любовь, и не страсть, и в то же время голову жгло, как огнем. Клер прикрыла веки, чтобы справиться с собой. Лицо, возникшее в ее сознании, оставалось красивым лишь миг. Наверное, это ее собственная боль, играла с памятью шутки. Красивый лик горел, как в огне, покрываясь шрамами и увечьями. Клер стало страшно.

У нее отменное воображение. Именно оно позволяло ей писать картины. Ей не требовались натурщики и натурщицы. Она умела придумывать для рисунков персонажи и сюжеты, какие не удавались больше никому. Однако сейчас фантазия была ни при чем. Наверное, сказалась бессонница. Не выспавшиеся люди всегда становятся наиболее впечатлительными. Как впрочем, и пьяные. Или принимающие наркотики. Клер, к счастью, относилась только к первой категории. Но она слышала о видениях, которые преследуют наркоманов. Сегодняшнее ее видение было подобно им. Стоило прикрыть веки, и она видела лицо ангела в огне каких-то противоестественных мук. Ей самой ничего такого не пришло бы в голову. Она предпочитала рисовать более спокойные сюжеты: фей и эльфов в саду, ундин и русалок в лагунах, лепрехунов на цветах. Сказочные сюжеты перемежались картинками природы и ярких экзотических птиц. Клер любила запечатлевать на бумаге всё прекрасное. В ее работах не было жути и мистики. Ничего зловещего! Это был ее главный принцип: только радовать глаз, а не пугать зрителя. Табу на любые зловещие намеки! Но сегодня ей вдруг захотелось нарушить все правила. Взять и нарисовать нечто настолько ужасное, что это напугает всех. Как ее саму напугало красивое лицо в полусне, которое постепенно покрывается ожогами и шрамами.

Опасно дремать на ходу. Может померещиться всё, что угодно. Клер не хотелось разрушать привычные стереотипы, и все же пальцы сами потянулись к карандашу. У нее как раз осталось минут десять до нужной остановки и несколько чистых листов бумаги для набросков. Нужно с толком провести время, которое осталось для поездки. Трамвай плавно двигался по рельсам, а карандаш по бумаге. Она так старалась воспроизвести в точности увиденное в толпе лицо, что чуть не пропустила нужную остановку.

Ей повезло продать все работы и даже получить заказ проиллюстрировать сразу несколько волшебных сказок. Неслыханная удача! Еще никогда в жизни ей так не везло. Во-первых рисовать нужно будет на любимую тему, во-вторых ей хорошо заплатят. Клер уже получила аванс и собиралась посидеть за обедом в каком-нибудь кафетерии. Она как раз приглядывала наиболее симпатичное здание среди уличных забегаловок, когда ее взгляд снова привлек прохожий.

Незнакомец как будто оглянулся именно на нее и в то же время он смотрел куда-то мимо. О боже, как он прекрасен, пронеслось в голове, будто молитва. Как нечто столь прекрасное может быть живым! Ему место ни здесь, ни в Лондоне, а в каких-нибудь дворцах Италии или Франции, в музейной витрине, среди галереи идеальных изваяний… да, там может встретиться нечто подобное. Но только не здесь. Не на прохожей части улицы. Клер чуть не вскрикнула, заметив, что какой-то автобус движется прямо на него. Но юноша не обращал внимания на транспортный поток. Он снова оглянулся на Клер. Теперь уже точно на нее. Его голубые глаза вспыхнули, как лезвие на солнце. Клер даже не успела внимательно рассмотреть его черты. Они рушились, как бумага под напором огня. В буквальном смысле! Вот его кожа обугливается и горит, вот появляются жуткие разрезы глубиной до кости, вот ядовитые язвы проедают лоб… И ничего не остается от красоты. Только жуткая маска ран. Но это все еще он! Тот, кто привлек ее внимание, будто ангел с небес. Тот, кто еще минуту назад так разительно отличался своей красотой от невзрачной толпы. И вот он изувечен.

Клер хотела кричать и не могла. Губы не слушались. В горле будто застрял холодный ком. Она видела незнакомца всего миг, и вот его уже нет. Неужели ей померещилось? Наверное, да.

Девушка устало понурилась, развернулась и пошла прочь. Сама не зная куда. Как странно, что воображение играет с ней такие шутки.

Однако гомон и крики на соседней улице не были воображением. Народ, столпивший там, что-то бойко обсуждал, звенели сирены скорой помощи и полиции. Клер заметила также пожарные машины. Что-то случилось. Столпотворение на до этого мирной улице, по которой она только что проходила, не говорило ни о чем хорошем.

Клер с трудом протиснулась меж зевак. Она не знала толком, что произошло, только видела нагроможденные обломки, чувствовала запах гари от обугленных тел, которые увозили на носилках санитары. Перед тем, как трупы заворачивали в целлофановые мешки, она все же успела рассмотреть, что лица мертвецов превратились в жуткие маски из мешанины костей, ожогов и ран. Их бы никто не узнал. Но Клер узнала. Ей бросились в глаза причудливые браслеты на руках мертвого парня и пестрая юбка девушки-подростка. По приметам это та самая пара, которую она утром видела в трамвае! Но как такое может быть? Они причинили ей боль своим видом, и к вечеру они уже мертвы… Похоже на работу демона!

– Как? – она сама не заметила, что произнесла это вслух.

– Неоновая вывеска загорелась, там, наверху, – услужливо подсказал ей кто-то из зевак, стоявших рядом. Блаженный! Он даже не понял, что она имеет в виду. Клер смотрела на обломки вывески, как на свой катафалк. Почему такое должно было произойти, что она обратила свое пристальное внимание именно на тех, кто был обречен? Не ее ли желание освободиться от боли их убило. Боли, которая возникла, как вспышка, при виде этих людей.