Злоба

Глава вторая. Последствия

1

Тот же сон.

Мне привиделась та же улица, та же полная луна, с тем лишь различием, что теперь она не улыбалась, она скорбела. А я понимал, что всё это только причуды моего воображения. Окружающее меня не было таким реальным, как вчера ночью. Скорее смахивало на то, что я смотрю ужастик на экране. Притом совершенно отсутствовало принуждение, тащившее меня в клубящуюся тьму.

Я просто стоял и слушал.

Иногда мне казалось, что я слышу чьи-то горестные стоны, а то и вопли отчаяния, раздававшиеся где-то неподалёку. Такая безысходность звучала в них, что я просто не мог оставить их без участия. Мне казалось, что некая молодая женщина попала в беду и просит о помощи. При всём этом я действительно осознавал, что всё это только сон.

Я сделал шаг навстречу звуку. Ситуация была обратная вчерашней: мои ноги снова не слушались меня, но теперь понадобилось немало усилий, чтобы сдвинуть их с места. Однако движение вперёд удалось. Пытаясь определить, откуда исходит звук, я понял, что источник его находится внутри здания, стоящего совсем рядом. Мне не хотелось заходить внутрь темноты, взлелеянной этими бетонными коробками, но отступить я уже не мог.

Внутри меня ждал ещё и холод, а также странное чувство, возникшее сразу после того, как закрылась скрипучая дверь в подъезд. Стоны не прекращались.

Вступив на лестницу, я по привычке взялся за перила, но тут же отдёрнул руку, поскольку все они были покрыты слоем слизи. Я поднёс руку к носу, и по моему обонянию ударил тошнотворный запах гнили и разложения. Я обтёр руку о стену и пошёл дальше. Через несколько ступеней до меня дошло, что башмаки мои погрязают в подобной субстанции.

Стоны наверху ослабли. Что бы не находилось там – оно умирало. Я не сомневался, что оно нуждается в моей помощи, но, я до сих пор не понял, как я могу ему помочь. К тому же во мне росла уверенность в том, что наверху у меня меньше всего шансов встретить человека, а не нечто.

Наконец, я приблизился к двери, за которой страдало и умирало существо…

В этот момент я проснулся. Часы показывали: пять ноль-ноль.

2

События этого дня начали развиваться стремительно прямо с раннего утра. Первым примчался Коля. Это произошло почти сразу после того, как я вернулся с пробежки. Он застал нас с Ланой за завтраком.

– Слышал, что в мире-то творится? – крикнул он с порога.

– Нет, – ответил я, – мы почти не интересуемся тем, что происходит за пределами нашего мирка.

– А зря, – посетовал он, но потом оживился и добавил: – Ну, тогда включай телевизор. Да, и ещё: налей мне кофе, а то я к тебе прямо из кровати.

Я налил ему кофе, принёс телевизор из гостиной на кухню и включил его.

Шли утренние новости, в которых показывали всяческие ужасы и гадости. Всё это касалось двух тем. Первое: вчера утром на землю обрушилось небывалое количество стихийных бедствий: ожили вулканы, прошли землетрясения и цунами. Все катастрофы произошли в полуторачасовой промежуток, но жертв по местам исчисляли сотнями тысяч. Рецидива не последовало. Второе: опять же вчера по планете прокатилась невиданная доселе волна насилия. У существ под названием «человек» всё «вскипало» внутри за считанные секунды и выплёскивалось на окружающих в виде крайней озлобленности. Даже во время второй мировой войны убийств оказалось меньше, чем вчерашним утром.

Второе не было вроде бы связано с первым, но я сразу понял, что связь существует, причём, вполне конкретная. Всё, о чём говорилось, полностью совпадало по времени, а после определённого момента, как ножом отрезало. Всё стало тихо. К тому же наш собственный вчерашний инцидент полностью соответствовал тому временному отрезку, о котором говорили по телевизору. И ещё метеорит…

Я оторвал глаза от экрана, где мелькали кадры с омерзительными делами, как человека, так и природы, и посмотрел на Колю. Вопреки всему, он сиял, что новогодняя ёлка, видом своим восклицая: «Ну, что я вам говорил?!».

Но мне ещё несколько секунд потребовалось на то, чтобы поверить, что всё это всамделишное, а не розыгрыш. Лана сидела в кресле абсолютно белая, точно маленькое прелестное привидение.

3

– Вот, – сказал Коля, – это к нашему вчерашнему разговору. Не буду настаивать на том, что всё это безусловно связано со вчерашним метеоритом (хотя это было самое нестандартное тело, что я увидел за все десять лет изучения небесной сферы), но, что напрямую связано с нашей маленькой вчерашней сценкой – определённо.

Я не стал спорить. Коля был настолько убеждён в своей правоте, что даже обходился без слов-паразитов. Его тёмный ёжик так и источал самоуверенность. Да, я всё ещё сомневался, а вот Лана с готовностью кивала его предположению.

Следующим в дверях появился Сёма. Его вопрос в точности повторил Колин.

– Уже знаю, – мрачно ответил я.

– Какие будут соображения? – спросил он, проходя на кухню.

– Для меня ещё много неясного, – ответил я, – а вот, похоже, у Астронома есть ответы на все вопросы.

– И что же ты думаешь? – обратился Сёма к Коле.

– Мне кажется, что во всём тот метеорит виноват, – ответил тот. – Понимаешь, я ещё вчера подумал, что что-то не так.

– Почему?

– Ну… видишь ли… Вот, как обычно метеориты падают?

– По наклонной, – не задумываясь, ответил Сёма.

– Кажется, будто звезда сорвалась с неба и падает, – поддержал я.

– И ещё они светятся, – сказала Лана.

– То-то и оно, – с важным видом произнёс Коля. – Тот, что упал вчера, шёл к земле прямо, без наклона, но такое случается. Потом, он не был похож на падающую звезду, он был похож на кроваво-красный шар, запущенный в Землю из глубин космоса. Он сразу показался мне странным.

– Ну, это что-то из области фантастики, – произнёс Сёма.

– Может быть, – важно парировал Коля.

– Ладно, – примиряюще сказал Профессор, – разберёмся. У меня тут для вас ещё одна новость есть, которую не пускают официальные источники.

– Какая же? – удивились мы.

– Правда, к метеориту она не имеет никакого отношения, – продолжал он нагнетать интригу. – Так вот, по данным нашего института со вчерашнего дня умирают люди. Умирают сами, без чьей-либо помощи, и, на первый взгляд, они ничем не связаны между собой. Это люди разного социального статуса, разных политических и религиозных взглядов; чёрт возьми, они даже разных национальностей! Но… но всё же мы отыскали то, что их объединяет. Вы ни за что не догадаетесь, что это!

Он окинул нас взглядом победителя, и продолжил:

– Все эти люди существовали всю жизнь за счёт отрицательного поля. Это категория так называемых энергетических вампиров!

Мы обмерли. Я подумал, что слово «вампир» вызывает у меня ассоциации с вечеринкой. Почти машинально я глянул на прибор, стоящий у меня на кухне и фиксирующий отрицательное поле. Индикатор показывал ноль.

Почему-то стало страшно.

4

Когда я понял, что сегодня, по всей видимости, снова будет общий сбор, то отправился за продуктами. Застолий, конечно, не намечалось, но надо же что-то есть.

Вернувшись из магазина, я обнаружил, что на крыльце меня уже ждут: Стёпа возвышался у двери, как древний страж из какого-нибудь средневекового эпоса. Мы обменялись приветствиями и взглядами, после чего Философ выдал:

– Я бы не пришёл сюда, чтобы поделиться информацией, известной всем.

Мы расселись на кухне, и взгляды приковались к нему.

– Война окончилась, – сказал он настолько тихо, что все едва расслышали.

– Что? – переспросил Коля.

– Война окончилась, – повторил Стёпа, – на восьмое сентября назначено подписание мирного договора.

Наверно, смешное зрелище мы представляли собой с отвисшими челюстями. Ещё бы!!! Ведь война не прекращалась уже почти два десятилетия и измотала нашу страну до крайности. И вот теперь совершенно нежданно – мир, как подарок небес.

– Но это ещё не всё, – многозначительно продолжил Стёпа и откашлялся. – Все войны на планете закончены.

Если что-то и могло нас удивить сильнее предыдущей новости, то только это. Случилось то, что впоследствии назовут: Окончанием Последней Войны.

– Ну, что, – ехидно спросил Сёма, первым придя в себя, – ты это тоже к метеориту притянешь, а, Коль?

Тот заёрзал на месте, потом уставился в потолок, а после сказал:

– А что? Вполне возможно! Вот только, как это доказать?

Сколько раз с тех пор я корил себя за то, что не дал Коле по морде за эту фразу. Она изменила всё. Раз и навсегда.

5

Мы сидели впятером на кухне и обсуждали всё то, что нам было известно. Чтобы быть совсем честным, скажу, что на деле мы всё больше запутывались. Факты были настолько противоречивыми, что даже Стёпе их было затруднительно связать в единое целое. Не находилось той нити, на которую можно было бы нанизать все события.

– Слушайте, – сказал я тогда, – а, может быть, всё это – случайные совпадения.

– Совпадения? – ухмыльнулся Коля.

– Совпадений не бывает, – поддержал его Стёпа. – Всё в мире взаимосвязано.

Но официальные источники информации поддерживали меня целиком и полностью. В новостных выпусках никто не связывал произошедшие события между собой, а о метеорите и об энергетических вампирах вообще молчали. Мы решили, что эти факты им не знакомы совершенно.

Нас объединяло желание найти связь, первопричину, или же отсутствие оной. Уже назревало решение, которое будет озвучено не далее, чем завтра.

Может быть, Вам покажется странным, что мы так ухватились за события тех дней, но ведь нам всем было меньше тридцати (кроме Стёпы, наверно), и каждый жаждал приключений и раскрытия каких-либо тайн. Нам всем нужно было что-то необычное, чтобы жизнь не казалась пресной. Да и потом, нас вполне заинтриговало происходящее.

6

Ближе к обеду позвонила Умница и сказала, что она, как и Стас, прийти не сможет. Мы обсудили с ней по телефону все наши предположения, но ничего нового от неё не добились, однако она сказала:

– Стас сейчас у меня (заявление вызвало возгласы одобрения). Вчера он весь вечер просил у меня прощения, и, в конце концов, я сдалась. Но ещё больше меня поразило то, что наутро он не забыл обо всём этом, наоборот, он стал докапываться до причины своего взрыва. И, знаете, к чему он пришёл?

– К чему? – спросили мы.

– Нет, – оговорилась она, – конечно, он был под впечатлением утренних новостей, но ведь вы же знаете, что он парень тихий, мухи зря не обидит, а тут… Так вот, он решил, что во всём этом виноват либо метеорит, либо ещё какая-то дрянь, которая вызвала некие волны, прокатившиеся по земле, распространяя насилие и стихийные бедствия. Он очень просил проверить эту его теорию, потому что сам не сможет вырваться до завтрашнего утра.

Мы не стали выяснять, откуда он не сможет вырваться, поскольку это и так всем было понятно. Коля же после этих слов Аллы просто просиял. Вот, – говорил его вид, – ещё один человек – пусть и косвенно – подтверждает мою собственную теорию.

– Я сегодня же поеду в институт и проверю показания по стране. Одно дело, – всплески, никак не связанные между собой, и совсем другое, – если это и впрямь была волна. В любом случае, мне эту информацию получить будет несложно, – сказал в ответ Сёма.

Алла поблагодарила его, пообещала завтра вместе со Стасом подъехать ко мне и отключилась.

Профессор сразу же засобирался в институт.

– Мне многое нужно проверить, – говорил он, обуваясь, – Предположение Автомобилиста и впрямь может оказаться провидческим. Как бы там ни было, проверив показания приборов, я на шаг приближусь к разгадке тайны, а, значит, и все мы.

С этими словами он поспешил удалиться. Вслед за ним засобирался Коля.

– Мне тоже надо сделать кой-какие расчёты и наблюдения, но я клятвенно обещаю, что завтра в десять буду у вас.

С тем он и выскочил из двери.

Проводив его взглядом, я обернулся к Стёпе.

– А мне о многом стоит подумать, – проговорил тот, явно никуда не собираясь, – для этого мне нужны: тишина, покой и много свежего воздуха. Всё это есть в твоём саду. Я останусь у тебя, если ты не возражаешь.

Я не возражал. В восемь вечера я позвал его к ужину, после чего он снова покинул нашу компанию. Я привык к его странностям, они мне даже нравились. Так что мы с Ланой преспокойно удалились в свою комнату. Я немного почитал ей вслух из японской классической прозы, и мы легли спать.

Молодость хороша тем, что точно знаешь, чем можно заняться вечером перед сном. Вскоре Лана заснула. А я лежал, охраняя её сон, и думал о том, что же всё это значит? Где связь? Где причина?

Постепенно скатившись в сон, я обнаружил, что стою перед той самой дверью, в которую так и не успел зайти вчера.

7

Я стоял перед дверью в нерешительности. С одной стороны, вернулись прежние ощущения: то, что находилось за дверью, звало меня, ожидая помощи. Но, с другой стороны, я понимал, насколько всё это абсурдно. Да, это сон, но никогда ещё у меня не было таких снов, где каждая деталь была бы настолько реальной. Это было ужасно. И в то же время завораживающе.

Уже обдумывая план отступления, я почувствовал, как что-то шлёпнулось мне на плечо. Меня всего передёрнуло после прикосновения к этому сгустку, оказавшемуся слизью, упавшей с потолка. Корча в темноте рожи, я стряхнул сгусток на пол. Он гулким шлепком ударился о поверхность. Уже преодолевая отвращение, я взялся за ручку двери: она тоже была выпачкана слизью.

За дверью был коридор. Здесь было светлее, поэтому я мог видеть стены с разводами по бокам. Субстанция имела тёмный цвет, и я боялся, что при ближайшем рассмотрении, она окажется цвета сворачивающейся крови.

Ни к селу ни к городу я вспомнил, что сегодня меня весь день преследовал какой-то запах. Я не отдавал себе в этом отчёта, но запах был. Теперь же он ударил мне в ноздри со всей возможной яростью. Что-то гнило.

По коридору я шёл, ступая осторожно, готовый к появлению чего-то… (чего?) Пусть это всего лишь сон, но бдительность не помешает. Дойдя до поворота, я увидел ещё один коридорчик, только меньших размеров, из которого вели три двери.

Я пошёл вдоль них, и напротив второй моё сердце тревожно забилось. Здесь, – понял я. За дверью уже не было слышно стонов, зато кто-то там явственно возился. Я похолодел, если вы понимаете, о чём я. Что-то внутри меня рвалось назад, на улицу, из сна. Но воли больше не было.

Дверь открывалась медленно, как это показывают в фильмах ужасов. И вот она уже настежь, но пока ещё ничего не видно, а следующий миг осветили две горящие точки, после чего комната погрузилась в мягкий красноватый свет, а я стоял спиной к закрытой двери.

Так бывает во сне.

Передо мной открывалась следующая картина: клубок черноты, виденный мною в позавчерашнем сне, валялся бесформенной грудой у стены. Жалко и безжизненно свисали его щупальца. К одному из них крепилась (или была его продолжением?) волчица. Именно она и производила звуки, привлёкшие меня. Но теперь взгляд её был мутен, а движения вялы. Она умирала.

Тем не менее, мутный взгляд скользил по мне. Она хотела что-то сказать, но по всей видимости, не находила сил сделать этого. Мне стало жаль её, и я протянул руку, чтобы приласкать её и хотя бы немного утешить.

Но, будто невидимый тумблер был сдвинут мною в это мгновение: свет вспыхнул, взгляд волчицы прояснился, и впился в меня. Одно из щупалец ожило и обмотало мою протянутую руку, притянув после этого к волчице. Та раскрыла пасть в зверином оскале:

– ПОМОГИ МНЕ!!! –

Донеслось оттуда.

8

Наутро я проснулся совершенно больным. Я даже манкировал пробежкой, что делал исключительно в дни высокой температуры. Проснувшись и обнаружив меня рядом с собой, Лана принесла градусник.

Тридцать четыре и пять, – констатировал тот. Упадок сил. Если бы я мог знать, что это начало тяжёлой болезни, то поберёг бы силы, но мне казалось, что всё это пустяки, и поднялся к завтраку. Не дойдя до кухни пяти шагов, я шлёпнулся в обморок.

Бедная девушка. Она ещё никогда не видела меня таким слабым, поэтому растерялась, не зная, что и делать, за что хвататься. Для начала она решила оттащить меня в комнату. Когда это, в силу наших различий в весе, у неё не получилось, она помчалась искать что-то, что могло привести меня в чувство. Наконец, она нашла пузырёк с нашатырём, промокнула там ватку и сунула её мне в нос.

Меня буквально вытолкнуло в реальность. Я кое-как смог подняться, матерясь при этом, на чём свет стоит, и доковылял до спальни. Убедившись, что я благополучно улёгся в кровать, Лана вздохнула с облегчением, после чего оторвалась на мне по полной программе. Она сбегала в магазин, накупила соков, витаминов, тоников, тому подобной дребедени и принялась меня лечить.

Здесь надо отдать должное Стёпе. Он не позволил меня слишком долго мучить. Когда Лана пришла из магазина, он уже занял место возле меня и сказал, что я нуждаюсь только в отдыхе и крепком сне. Возможно, уже тогда стоило обратиться к врачу, но все были в полной уверенности, что это лёгкое недомогание, и вскоре я поправлюсь.

– Это от наших бесед, друг мой, – говорил тогда Стёпа. – Ты слишком близко всё принимаешь к сердцу.

Тогда я захотел рассказать о своём сне, но что-то помешало мне. Рассказ мой всё же состоялся, но позже.

9

Через некоторое время я впал в тихий бред, как назвали это состояние мои друзья. Им пришлось дежурить возле меня посменно, так как мой вид внушал им опасения. Температура моя не превышала тридцати пяти градусов, а давление держалось восемьдесят на сорок. Однако врача мне вызвали после следующего случая.

Они обратили внимание, что я постоянно к чему-то принюхиваюсь. Глаза мои были открыты большую часть суток, поэтому поначалу они думали, что я более-менее в порядке. Они и не предполагали, что я не осознаю большую часть производимых мной действий.

Так вот, я начал принюхиваться, после чего еле слышно запричитал:

– Гниль, гниль. Что-то гниёт.

Ребята сочли это бредом и бросились успокаивать меня. И только Стёпа, отличавшийся отменным обонянием, поведя носом, сказал:

– А ведь действительно пахнет гнилью.

Следующие полчаса ушли на то, чтобы найти источник этого запаха. Не будет преувеличением сказать, что ребята перевернули вверх дном всю комнату, дабы найти источник неприятного запаха, и избавить меня от беспокойств. Каково же было их изумление, когда источник всё же был найден.

Снова отличился Стёпа. По какому-то наитию он обнюхал меня и сказал:

– Идите-ка сюда.

Все сгрудились вокруг меня и поочерёдно обнюхали. Сомнений быть не могло: запах гнили исходил от меня. Вот тогда все испугались по-настоящему, и не веря больше своим медицинским навыкам, поспешили вызвать врача.

10

Осмотрев меня, тот только руками развёл.

– Никогда не видел ещё подобного случая, – сказал он.

– Что с ним?

– Он умрёт?

– Определённого я вам ничего сказать не могу, – ответил доктор, – я даже не могу поставить диагноз, потому что с внутренними органами у него всё в полном порядке. Это может быть какая-то нервная лихорадка, но тут я пас, моя специальность не психиатрия. Кроме низкого давления и температуры, да ещё этого ужасного запаха – всё в порядке. А вот как объяснить состояние, в котором он находится, – ума не приложу.

Врач выписал неразборчивые рецепты и ушёл, пообещав, однако, предоставить мне квалифицированную помощь. У него был некий друг, занимавшийся подобными случаями.

Между тем запах усиливался. Я балансировал между реальностью и бредом, но запах доставал меня везде. Иногда я подносил руки к глазам, и мне казалось, что в тех местах, где я прикасался к слизи во сне, у меня набухают отвратительного вида язвы.

И был недалёк от истины. Через пару дней, когда запах невероятно усилился, мои друзья заметили покраснения на коже, перераставшие постепенно в гнойники.

Друг доктора, приглашённый ребятами, оказался не только, и не столько психиатром, сколько оккультным знахарем. Осмотрев меня, он совершенно отказался от оплаты услуг, прописал мне какие-то примочки и сказал:

– Не думайте, что происходящее с вашим товарищем – дурной знак, скорее, наоборот. Он очищается. Притом, не столько тело его было поражено, сколько душа. Гнойники раскроются, вся грязь из них вытечет, и он обязательно поправится.

Мои друзья, при всём своём полёте фантазии, были жёсткими прагматиками в отношении здоровья. Они поблагодарили доктора за его советы, однако не поверили ни единому его слову. При этом они всё-таки решили повременить с какими-либо активными действиями, надеясь на моё скорое выздоровление.

С тех пор и до определённого момента события разворачивались без моего участия, но обо всём по порядку.