ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
I. Из книги «Ангел Соответствий» (1972 – 1973)
* * *
Как самоцелью и судьбой сонат,Как в сон глубокий,Сквозные зданья снежные звенятНа солнцепеке.Преображенный переходит в боль —И виден лучше,Когда так сладко редок лист любойВ осенней гуще.И в небольшие эти городаУйду на треть я,Неразличимый от кусочков льда,От междометья…
1972
Пригорок
Подрезанное дерево – диковинный светильник,Березы – только вышиты, судьба – совсем с иголки.Лесные звезды спрятаны в суставах клена тыльных,И светятся раскрытые ворота на пригорке.Несложный выкрик скрытых птиц по рощицам рассован,В глотанье глины – голоса разломанной недели,Из глуби запаха болот – из кислого, косого —Зовут белесо. Не поймешь – ликуют ли, в беде ли.И ветер выросший поет, взобравшийся на клирос,В воде сияют под травой невиданные лики.Расстелим плащ, разломим хлеб, посетуем на сырость:Идти придется до утра – темно стучать в калитки.
1972
Отверженный
Меня поймать решили,А я уже не здесь.Я вижу руки Шивы,В них – стрелы, меч и месть.Я помню, как он выросИз запаха цветка…Мой прах огонь не выдаст,А пепел съест река.
1972
* * *
Казалось бы – всегда с Луною не в ладу,А лучше – с яблоком садовым.Но косточки горчат, и движется наш духМеж влажным и медовым.Но капли входят в пар, и льется молокоСреди созвездий убеленных.И птицы устают от белых облаков —И прячутся в зеленых.
1972
Солнце
Священное зернышко ржи,Для звезд оно тоненько светится,И яблоком диким лежитПод лапой небесной Медведицы.Из разных углов и времен,Ступая по спаянным лезвиям,Сверкает старинный Амон,Разбросан по разным созвездиям.И тот, кто просторы вскормилС немыми, святыми, тиранами,Сокровище – весь этот мир —Играет горящими гранями.
1972
Посох
<Из цикла>
<1>
Легенда
Разросшимся древом, горчичной мечтойЗадеты монеты, оковы,Укатятся с рук – и не страшно ничтоЗа детской игрой пустяковой…Кому угрызенья зима задает,Рождая ледовый фундамент,Садами застывшими давит и бьет,Подземными реками давит?Буран расцветает – и ясень несетПоставить над всеми другими.Какое названье нисходит с высотЗабывшему прежнее имя?Посеяв мечты о далекой стране,Кто в странствиях дивных остался,Чей посох усталый расцвел в тишинеВ дали Киликийского Тарса?…
1972
* * *
Так душа, зимой внезапнойОблизав кору шершаво,Охватив ветвями запад,Поворот луча решала.Посох – трубка мертвой крови,К жизни зимнее введенье —От Ствола всего живогоПринимает дар цветенья.И рубахой духа, лавойВетер в мысли сохранится —На извилистых заглавьяхБогом созданной страницы.
1972
Али
Со смертью Али прекратились потоки,И падали звезды, вопя о пощаде,Вздымались низины, померкли пророки —И вспыхнуло небо, с землею в разладе.Но молвил Али о таинственном нищем,Что явится ночью за царственным телом.И брошен был труп на тележное днище,И выли колеса в саду оголтелом.Плоды опадали и лезли из кожи.Но следом разгневанный вышел потомок,И лошадь нагнал, и схватился за вожжи,Взмахнув над возницей мечом средь потемок.И нищий откинул с чела покрывало:Открывший лицо пролетавшей комете —Али улыбался… И как не бывалоНи лиц, ни времен, ни телеги, ни смерти.
1972
Всеобщее
Безмолвно чистит перья пеликан.Над ним звезда разверзлась крестной раной,И в пустоте тихоня-океанЛаскает обездоленные страны.Волна уходит в ясный плач – с людьмиСтрадать ребенком, девушкой, старухой…Прости меня, о Небо!Протяни Сверканьем снов унизанную руку.
1973
География
Душа нагорьем раздраженнымВстает – и падает на карту,Раскалывая дни и жанрыТеней объемного театра.В картон впеклась живая рана —Как брешь во вражеском кордоне,И рукоплещут океаны,И карта мокнет от рыданий.
1973
Моление о чаше
Ночь содрогнулась приближеньем боли,Плоды пространства страхом налиты,Звезд оскуденье слышимо сквозь голыйИ зримый голос пустоты.Толпой созвездий густо замираяУ входа в суженный зрачок,Отягощенный свет взывает: «Равви!Я в этой тьме – один, как светлячок».
1973
Узнавание
Кого ты встретил,Кого ты видел возле грушевой горы,Кто с нами третий,Кто двери лета затворенные открыл,Кому все этиДубы и клены многоярусной игры,Кто чище смертиОделся в тогу аистиных сладких крыл?…
1973
* * *
К небосводу багрового гневаОбратился приземистый лик:За окном собирались деревья,Я поклоном приветствовал их.– Что нам делать, стропила вселенной,Колоколенок птичьих столбы,Коль в подлунном наследном именьеМы – клейменные страхом рабы?– Препояшемся бранной листвоюИ на пилы пойдем напролом,Если Темный воссядет главоюЗа медовым гудящим столом.Нам известны хоромы и клети,Мы в любое глядели окно.Лишь молчавшим в теченье столетийНа Суде будет слово дано.
1973
Триада
Я слово во тьме, словно птичку, ловлю —Что может быть лучше пути к соловью?Оставь голоса – недалек твой закат.Ты знал, как отдельные звуки звучат.Он все обращает пред музыкой в прах —И с ней пребывает в обоих мирах.
1973
Праведник
Записывай: истрепанные травыВ посте и созерцанье пожелтели,И дуб темноволосый, многоглавыйКачается в молитве листвотелой…Прости, но я неправильно диктую —Шумели мысли, медленно стихая:Я вписан в книгу, гневом налитую,Я сам, молясь, смолою истекаю…
1973
Глухой
– Для чего ты звенишь, шелестишь,Дал истоки звучаниям разным,Разве ты соловей или чиж,Что тревожишь нас голосом праздным?– Что мне делать? При жизни со мнойГоворили лишь стоном и ревом,И пред самой кончиной, весной,Только клен перекинулся словом.
1973
Мороз
Названье позабыл. Мне кажется, оноИ раньше редко так произносилось,А нынче вовсе ветром сметено,В минуту вьюги в память не просилось —Осталось корку бросить за окно……Простите, не мертво оно. Скорей,Застыло где-то. Зимами другимиДышать ему пришлось…Я вспомнил: это – имя.Оно черствело льдинкой средь скорбей,И было больше пламени любимо.
1973
Живущий в клене
Почуявший скачки словесной лани,Не медли, напрягая мысли лук,Не оглянись, благословенья дланиС охотой возложив на легкий плуг.– Он понимал, что говорят вокруг.Склонившись над душой, расцветшей втайне,Над чашей ароматов и заслуг,Не зная речи, в сумерках желанийВкусивший от тепла воздетых рук —– Он понимал, что говорят вокруг.Скользят не по дороге лета сани,Зимою колесницы слышен стук.Над ним и в нем, концом его исканий —Ствол вечности с дуплом избытых мук.– Он понимал, что говорят вокруг.
1973
Лабиринт
И звук свирели с нивы непочатой,Исполнен лепета птенцов,Слетел с высот – и веки запечатал,И усмехается в лицо.Но иллирийцы напрягают луки,Опутан нитью остров Крит,И не пойму: то крылья или руки,И не хочу глаза открыть.
1973
Роберту Стивенсону
Стучат настойчиво. Дверь отвечаетТаким же стучащим: «Кто?» —И в чашке качается, вместо чая,Из книги сухой цветок.Мой дом встревожен. С обложкой белойВозилась ключница час.Все только спали. Все живы, целы,Зевают окна, лучась.Узнай себя в этом старом рае,В негромком особняке,С погасшим садом душой играяИ с веточкой лет в руке.
1973
Спицы лета вертятся быстрей,Но и в них целую гром и шорох —Мудрый город, круглый год кудрей,Черною росою орошенных.Окунаешь в пену и смолуЛокон золотеющий, летящий,Наполняешь полднем легкий луг,Желтым соком – жаждущие чащи.Раствори мне губы в этот час,И ворота неба, и бутоны:В голубые гимны облачась,Седину светил губами трону!
1973
Ирландия
Ты – болот и трясин колонист —Пренебрег водопадом гортанным.Рукавом от чудес заслонись,Ослепленный ирландским преданьем:Как оделись в печаль доголаИ тела их оленьи, и лица,Как из лука выходит стрела,Будто слово из уст прозорливца,Как зеленый пронзен средь полей,Как в огонь увлекает багровый,Как настигнутый синий оленьЗакрывает надмирную кровлю,О зверье застывающих чащВозвещая серебряным горном,Расстилая светящийся плащВ дольнем мире – и в Имени горнем.
1973