Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства
© Andrew Caldecott, 2017
© Sasha Laika, internal illustrations, 2017
© Leo Nickolls, обложка
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2018
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2018
Посвящается Розамунд
Основные персонажи
Приезжие из других регионов Англии
Джона Облонг – историк
Сэр Веронал Сликстоун – предприниматель и филантроп
Леди Имоджен Сликстоун – его «жена»
Родни Сликстоун – их «сын»
Роберт Фласк – историк
Жители города Ротервирд
Аггс – домоправительница
Дейрдре Бантер – хозяйка антикварного магазина «Безделушки и мелочи»
Энджи Бевинс – ученица
Профессор Визи Болито – астроном и глава научного отделения Южной башни
Морс Валетт – владелец городского похоронного бюро
Виксен Валорхенд – ученая из Северной башни
Горэмбьюри – секретарь городского совета
Грегориус Джонс – заведующий отделением физической подготовки в школе Ротервирда
Колье – ученик
Борис и Берт Полк – совладельцы «Компании земельных и водных ресурсов братьев Полк»
Орелия Рок – племянница миссис Бантер, работница магазина «Безделушки и мелочи»
Ромбус Смит – директор школы Ротервирда
Сидни Сноркел – мэр города
Синди Сноркел – его жена
Хейман Солт – заведующий городскими садовыми угодьями
Хенгест Стриммер – глава научного отделения Северной башни
Анджела Тримбл – школьная привратница
Годфри Фангин – преподаватель в отставке, биолог
Бомбер Фангин – его жена
Мармион Финч – герольд
Жители окрестностей Ротервирда
Нед Гули – ученик школы Ротервирда
Билл Ферди – пивовар и владелец «Души подмастерья»
Меган Ферди – его жена
Гвен Ферди – их дочь, ученица школы Ротервирда
Ференсен – ближайший сосед семейства Ферди, путешественник
Персонажи елизаветинской эпохи
Кэлкс Боул – слуга Уинтера
Герион Уинтер – мистик
Сэр Роберт Оксенбридж – констебль лондонского Тауэра
Губерт Финч – первый герольд Ротервирда
Дети-вундеркинды
Мастер Малис
Иероним Сир
Морвал Сир
Тибо Фортемейн
Давняя история
Первый – печальный: Мария Тюдор, похожая на сороку, – мертвенно-бледная, в черном платье, со вплетенными в волосы жемчужинами, напоминающими слезинки, – стояла в классической позе женщины на сносях: ладонь правой руки покоилась на вздутом животе. Она прекрасно знала, что плод внутри нее мертв, если то существо вообще могло считаться ребенком.
– Какая-то нелепица.
На полированной глади стола лежал свиток с составленным личным секретарем Ее Величества кратким изложением десяти донесений, пришедших из разных уголков королевства. В тенях на заднем плане размытым пятном бархата и кружев скрывался безликий придворный. Во дворце царила кладбищенская атмосфера.
– Я собственными глазами видел донесения, Ваше Величество.
– Думаешь, нам следует радоваться их появлению?
– Они – английские мальчики… и английские девочки. Эта золотая плеяда – наше благословение.
– И все родились в считаные дни, один за другим, – не кажется ли тебе, что это обстоятельство дает повод задуматься?
– Некоторые верят, что произошло чудо, Ваше Величество.
– Ну уж нет, все они – дьявольское отродье.
«Противоестественные твари, – думала королева, – посланные лишь в насмешку над моим собственным бесплодным чревом, чтобы поколебать мою веру; их таланты в науках, философии, алхимии и математике, развиты просто абсурдно для столь незрелых умов». Вундеркинды – что за уродливое словечко! Она пробежала глазами незнакомые имена: семь мальчиков, три девочки.
– Отправь их туда, где они не смогут причинить никакого вреда, – велела она.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
– Подыщи какой-нибудь суровый остров и посели их там. Этих детей не следует ни учить чему-то, ни баловать.
– Будет сделано, ваше величество.
Придворный, пятясь, удалился. Он прекрасно знал, что королева умирает; придворные дамы, служащие в ее личных покоях, сообщили ему, что беременность королевы замерла. Он должен был найти такую обитель, в которой эти дети будут беспрепятственно расти и обучаться вдали от завистливого королевского ока. Он решил переговорить с сэром Робертом Оксенбриджем, человеком умудренным, при этом констеблем лондонского Тауэра, в котором сейчас содержали детей.
Придворный, как крыса, унюхавшая сыр, сбегал вниз по мрачным лестницам.
Сэр Роберт наблюдал за тем, как дети играли в траве рядом с Фонарной башней, куда их определили, но вдруг обратил внимание на странные вещи, которые принесли из детских комнат: деревянные счеты, наброски фантастических механизмов, диаграммы движения небесных объектов, книги, которые не поняло бы большинство взрослых узников, не говоря уже о двенадцатилетних подростках, а еще два деревянных диска, соединенных осью с обвязанной вокруг нее бечевкой.
Дворцовый стражник подобрал последний предмет.
– Это смастерила одна из девочек. Придумка занятная, только нужно долго упражняться. – Одним плавным движением запястья он запустил механизм, и соединенные диски начали чудесным образом подниматься и опускаться, с каждым разом набирая высоту, до тех пор пока не коснулись его пальцев.
Сэр Роберт попытался повторить этот жест, но в его неопытных руках деревянные колесики лишь продолжали крутиться на конце веревки и упрямо отказывались подниматься. Тем не менее это занятие поглотило его полностью.
– Но есть вот еще что, – добавил стражник, протягивая ему доску с пришпиленными к ней тельцами двух летучих мышей, вспоротыми так, чтобы лучше продемонстрировать все жизненно важные органы. Трупики были прошиты нитками и испещрены крошечными бирками с надписями.
– Не слишком приятное зрелище, но путь к медицинским познаниям редко бывает приятным, – ответил сэр Роберт, правда, без особенной уверенности в голосе.
– Он совсем другой, этот Мастер Малис. Не забывайте, что Эдемскому саду хватило и одного змия. – Стражник указал на лужайку, расположенную чуть поодаль, и сэр Роберт заметил, что мальчик стоит в отдалении, вовсе не из застенчивости, но из-за врожденного высокомерия.
Сэр Роберт вспомнил слова королевы о дьявольских отродьях, но хитроумная забава с дисками на бечевке склонила его на их сторону, к тому же он решил, что после кончины ее величества новая власть едва ли с симпатией отнесется к уничтожению талантов на основании пустых предрассудков. Его мысли обратились к старому другу, сэру Генри Грассалу, добродушному вдовцу. Тому принадлежало поместье в одном из удаленных уголков Англии, он был богат, образован, имел достаточно времени и наклонностей для того, чтобы не только предоставить им необходимое убежище, но, что не менее важно, дать детям образование.
Как и подобает старому солдату, он разработал стратегический план. Даже у смертельно больной королевы было множество глаз и ушей.
Неприметное ответвление главного тракта, раннее утро. Крытая повозка, влекомая единственной лошадью, подъехала к обочине и остановилась. Опустилась лестница. Наружу выбрались забрызганные грязью дети, семь мальчиков и три девочки, и пока лучи солнца пробирались под полог повозки, дети сбились к краю дороги в поисках тепла. Каждый ребенок сжимал в ручонках серебряную монетку с отчеканенными на ней изображениями королевы и ее чужестранца-короля, а также с королевским девизом: «PZMDG Rosa sine spina» – «Филипп и Мария Божьей милостью: Роза без шипов».
Появилась вторая повозка, ничуть не похожая на первую. Деревянная отделка по бокам была отполирована до блеска, колеса укреплены железными ободами, и везла ее не одна, а четыре лошади в упряжи из выделанной кожи. Экипаж остановился по другую сторону просеки, ступеньки опустились, и оттуда тоже вышел десяток детей, совсем не похожих на первых, с чистыми лицами и в нарядной одежде. Подобно двум командам из разных миров, случайно встретившимся в одной игре, они внимательно разглядывали друг друга. Сэр Роберт указал сначала на первую повозку, а затем на вторую, призывая каждую группу перейти на противоположную сторону дороги. Дети поняли указание и его очевидную цель, хотя ни один из них и представить не мог глубинного смысла подмены.
Эта миссия совершалась тайком от посторонних. Кучер повозки сражался за сэра Роберта Оксенбриджа еще во Франции и во всем доверял своему бывшему капитану, тем не менее ему еще никогда не доводилось слышать от детей подобные речи, в которых то и дело мелькали сложные числа и чужестранные слова. Они даже обсуждали, как устроены небеса! Кучер крестился, не зная, что думать о новых подопечных, несут ли они проклятие или благословение.
Скакавший рядом сэр Роберт подметил и этот жест, и его неоднозначный смысл. Он продолжал считать благом всех детей, за исключением мальчика с пристрастием к хирургии, Мастера Малиса, – вот уж у кого безрадостный взгляд.
Они спустились к краю долины, и Оксенбридж указал куда-то вдаль и вниз. В небо поднимался столб дыма из одной-единственной трубы.
– Это – дым небедного двора, – сказал он, – из самого высокого дымохода поместья Ротервирд. Туда мы и направляемся.
Он улыбнулся кучеру. Можно ли вообразить более изящное предательство?
Январь
1. Собеседование первое – женщина
– Полагаю, условия стандартные?
Человек, изредка предлагавший ей работу, почти никогда не отвечал прямо. Ее тонкие пальцы непроизвольно постукивали по крышке стола.
– На этот раз работать придется подольше и подальше, чем обычно.
– Сроки значения не имеют, – ответила актриса. – Для женщин моего возраста больше никто не пишет главных ролей.
Она по-прежнему испытывала к нему отвращение – к неестественно бледному цвету его кожи, беспощадным глазам, – но имелись здесь и свои плюсы, и дело было не только в деньгах. Благодаря этому человеку ей уже посчастливилось пожить на яхте, которую трудно описать иначе как «плавающий в Южно-Китайском море особняк», побывать в шале в Доломитовых Альпах и во флорентийском палаццо. Вся эта роскошь принадлежала ему, и она слышала и о другой подобной недвижимости. Ее внимание привлекла вторая часть фразы.
– Вы сказали «подальше»?
– И значительно, но все равно в пределах Англии.
Она почувствовала легкий укол разочарования, но сдержалась, удивленная резкостью его ответа и тем фактом, что в Англии еще существуют по-настоящему далекие уголки.
– От вас требуется вести себя сдержанно. И производить нужное впечатление на местных. Только и всего.
Актриса улыбнулась. Она умела производить впечатление – природный дар.
– Все то же, и роль, и костюмы?
– Само собой.
На этом месте собеседование, как правило, подходило к концу, но в этот раз она все же не смогла подавить любопытство:
– А где именно в Англии?
– В Ротервирде.
В ее взгляде мелькнуло изумление.
– Но ведь местные к себе никого не пускают. Они живут отдельно, они другие.
– Видимо, я являюсь исключением.
– Исключением являются ваши деньги.
– Тоже правда – наемные стекольщики, реставраторы по дереву, укладчики и штукатуры влетели мне в копеечку. Приготовьтесь играть хозяйку елизаветинского поместья. – Он поднялся, прежде чем продолжить, сделав жест, означающий «больше никаких вопросов». – И еще одна деталь – сумеете изобразить материнский инстинкт?
«Изобразить материнский инстинкт» – его манера выражаться наводила на неприятные размышления. Актриса кивнула, прекрасно понимая, что ее красота не производит на него никакого впечатления. Их общение всегда оставалось чисто деловым.
Он сжал ее ладонь своей холодной рукой – запястье птичье, зато хватка железная.
– Тогда договорились, – заключил он, передавая ей чек с авансом – колоссальной суммой за то, чтобы играть на публике жену, которой он никогда не имел в действительности.
