Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ
Он запомнил эту встречу на всю жизнь. Его привезли на подмосковную дачу, специально предназначенную для таких агентов, как он. Именно отсюда он должен был уезжать в аэропорт. Все было обговорено, все было решено. Оставалась эта последняя встреча, после которой он перестанет существовать. Вернее, перестанет существовать человек под его именем и с его биографией. Вместо него должен появиться уже совсем другой человек, с другой биографией, другой национальностью и другим образом жизни.
По непонятному капризу всемогущего председателя КГБ он должен был перед отъездом встретиться с ним. Может, потому, что эта операция была чрезвычайно важна, а может, потому, что это была первая серьезная проверка нового начальника разведки, только назначенного на эту должность и всю свою жизнь прослужившего до этого помощником при всесильном председателе.
Юрий Андропов был человеком непонятным и загадочным даже для ближайшего окружения. Он, интеллектуал, человек высочайшей эрудиции, читавший в подлиннике английских и американских авторов, знавший и любивший настоящую классическую литературу, даже пытавшийся сочинять стихи, держал при себе сухого, сдержанного, всегда корректного Владимира Крючкова. Никто не сомневался в добросовестности и пунктуальности Крючкова. Но это был человек без Божьей искры. Он был типичный служака, еще более замкнувшийся в себе после назначения руководителем разведки. По непонятным причинам Андропов не очень любил его предшественника, Федора Константиновича Мортина, занимавшего должность руководителя Первого главного управления КГБ СССР около трех лет – с 1971 по 1974 год. До него разведку возглавлял легендарный Александр Михайлович Сахаровский, проработавший на этой нелегкой работе более полутора десятков лет.
Андропов решил в этот раз лично проверить подготовку агента и должный уровень его знаний для работы в качестве нелегала. И поэтому, взяв нового начальника разведки, которого он знал уже более двадцати лет, председатель КГБ выехал лично на встречу с агентом, что он делал обычно в исключительных случаях.
Теперь, сидя в своем автомобиле рядом с Крючковым, как всегда несколько скованным и напряженным в присутствии своего «вечного» шефа, Андропов глядел в окно. Была поздняя осень, и сильный дождь бил по окнам автомобиля, уже выехавшего на шоссе.
– Холодно, – сказал неожиданно Андропов, словно обращаясь к самому себе.
Водитель, понявший его с полуслова, включил печку. Андропов поежился, непонятно почему, то ли от холода, то ли от неожиданной заботы своего сотрудника, и взглянул на Крючкова.
– Думаешь, все будет в порядке?
– Он хорошо подготовлен, – сказал осторожно Крючков, – легенду разрабатывали два года. Все как будто в порядке.
– Все в порядке никогда не бывает, – добродушно заметил Андропов. Он снова посмотрел в окно и спросил: – Что у нас по Швеции?
– Стацкевич передал – все в порядке. Можно будет выслать людей уже через неделю.
– Это хорошо. Нам постоянно нужно держать там все на особом контроле. Скандинавия сейчас – важное направление.
– Я понимаю, Юрий Владимирович.
– В будущем году подписание договоренностей в Хельсинки. Нам нужно больше информации по этому региону. Пошли в Финляндию еще несколько человек. Могут там понадобиться.
– Обязательно.
– И передай нашим резидентам в Копенгагене и Осло, чтобы активизировались. Особенно в Дании. После Данилова Могилевич должен серьезно усилить свою работу. Да и Титов в Осло очень опытный человек. А это ведь страны НАТО. – Он специально называл фамилии и страны, проверяя реакцию Крючкова. Но тот, обладавший исключительной памятью, согласно кивал, не удивляясь, в свою очередь, феноменальным способностям Андропова. Он их знал лучше других.
– Я дам установки во все наши резидентуры, – ответил Крючков, – сам буду контролировать работу их отдела.
Андропов снова замолчал. Отвернувшись, он смотрел в окно. Автомобиль, съехав c основного шоссе, уже катил по проселочной дороге. Впереди шла другая машина с работниками управления. Они проехали около трех километров, пока не оказались у довольно высокого забора, за которым и находилась дача Первого управления.
По сигналу из первого автомобиля ворота раскрылись, и обе машины въехали на территорию. Из дома уже спешили выбежавшие оттуда двое мужчин в темных костюмах. Андропов вышел из автомобиля и, слегка нахмурившись, посмотрел на Крючкова. Тот, поняв по его взгляду, что председателя что-то раздражает, нервно оглянулся. Кажется, все было в порядке.
Андропов сделал несколько шагов вперед. Обернулся к Крючкову.
– Владимир Александрович, – он всегда называл так Крючкова при людях, – одного я знаю. Это Колтунов. А второй? Неужели это наш нелегал? И он так гуляет по даче под дождем? Может простудиться. – Когда Андропов позволял себе так иронизировать, он был недоволен, и Крючков это знал.
«Неужели действительно этот тип выбежал на улицу? – с неудовольствием подумал Крючков. – Совсем ничего не понимает». Он вгляделся во второго. Кажется, он его знает. Он напряг память. Это подполковник Трапаков из восьмого отдела . Крючков чуть задержал дыхание и быстро сказал идущему впереди Андропову:
– Это не он, Юрий Владимирович. Это наш сотрудник, работающий с ним. Подполковник Трапаков.
– Тем лучше, значит, не простудится, – сказал Андропов, не замедляя шага.
Он подошел к обоим офицерам и, не подавая им руки, кивнул в знак приветствия. Андропов ценил своих сотрудников, но не любил панибратства. Сзади топал, тяжело дыша, начальник восьмого отдела, ответственный за переброску и легенду агента. Андропов посмотрел на стоявших перед ним офицеров.
– Кто будет показывать мне нашего «специалиста»?
Офицеры молчали.
Андропов усмехнулся и вдруг спросил:
– Он ведь должен пройти через Турцию? Кто из вас знает турецкий?
– Я, товарищ генерал, – несмело сказал Трапаков.
– Вот вы со мной и пойдете. А остальные нам не нужны. Показывайте вашего подопечного.
Втроем они вошли в дом.
Он часто потом вспоминал об этом. Конечно, его заранее предупредили о подобном визите, но сама встреча оказалась неожиданной.
Как раз в тот момент, когда в его комнату вошли гости, он, намылив лицо, собирался бриться. И даже успел срезать часть вчерашней щетины на левой щеке. Он всегда начинал бриться именно с левой стороны. Вдруг дверь открылась, и в его комнату вошел сам председатель КГБ.
Он даже не успел стереть мыло. Просто замер, вытянувшись перед генералами. Следом за Андроповым вошли Крючков и Трапаков.
– Добрый день, – приветливо сказал Андропов, – кажется, мы не вовремя.
Он схватил полотенце и, вытерев лицо двумя резкими движениями руки, снова замер.
Андропов усмехнулся. Подчеркнуто вежливо спросил:
– Нам можно сесть?
Он, еще не совсем понимая, что именно происходит, растерянно кивнул. Андропов сел на стул, стоявший рядом с ним, и, махнув рукой, разрешил сесть остальным.
– Растерялись? – спросил он.
– Немного, товарищ генерал.
– Садитесь и вы, – разрешил Андропов. Он понимал смущение сотрудников разведки. Председатель КГБ очень редко встречался с нелегалами, предпочитая просматривать их письменные донесения.
– Как вас зовут? – вдруг спросил по-английски Андропов.
Он смутился. Но мгновенно принял решение.
– Кемаль Аслан, – он впервые назвался тем именем, под которым ему теперь предстояло жить.
– Вы хотите уехать в Америку?
– Если получится, конечно. У меня там дядя.
– Где вы изучали английский язык?
– В детстве я жил в Америке, но помню его не совсем хорошо. До шести лет жил в Филадельфии. Потом семья переехала в Болгарию.
Андропов обернулся к Трапакову.
– Спросите его что-нибудь на турецком. Я хочу посмотреть на его дикцию, динамику речи и манеру себя держать.
– Где вы будете жить в Турции? – спросил Трапаков.
– В Измире живет мой второй дядя. После смерти отца мы жили с матерью на ее родине, в Бургасе. Теперь я собираюсь вернуться в Измир.
Трапаков посмотрел на Андропова. Тот кивнул и уже на русском спросил:
– Вам все объяснили?
– Все, товарищ генерал.
– Вы едете не на один год и не на два. Возможно, лучшие годы вашей жизни пройдут там, за рубежом. Это очень нелегко, но так нужно. Когда вам будет особенно трудно, всегда помните, что у вас есть Родина, во имя которой вы и делаете свою работу. Мы всегда будем помнить о вас. Что бы там ни произошло. Ведь вам, кажется, нет еще тридцати лет?
Андропов прочел его досье перед приездом на дачу. Память у него действительно была отменная.
– Да, товарищ генерал.
– Есть какие-нибудь просьбы, пожелания?
– Нет, товарищ генерал.
Председатель заметил на столе смешного медвежонка. Он почему-то взял в руки игрушку, помял ее и, положив на стол, тихо уточнил:
– Это по вашей легенде?
– Любимая игрушка моего персонажа. Она с ним была еще в Филадельфии. Ее подарил дядя, – объяснил Кемаль.
– Симпатичное существо, – без улыбки сказал Председатель. Андропов смотрел ему в глаза, словно спрашивая, сумеет ли он, выдержит ли. И вдруг спросил: – А песни какие вы любите?
– Песни? – На мгновение он запнулся и быстро нашелся: – Разные, товарищ генерал. И наши, и не наши. Но по легенде я должен любить и американские, и турецкие, и даже болгарские.
Крючков хмуро смотрел на него. Ему, аскетичному и немногословному человеку, не нравилась излишняя разговорчивость его агента. И даже невыбритая правая щека раздражала его, словно в этом была доля личной вины и самого Крючкова.
Андропов неожиданно обернулся к Трапакову:
– Вы свободны, – сказал он подполковнику. И, дождавшись, пока тот выйдет, тяжело вздохнул и сказал: – У вас будет совсем другая жизнь, Кемаль. И, наверное, первое время это будет интересно и даже романтично. Вы очень молоды. Но по легенде вам и должно быть двадцать шесть лет. Первые годы кажутся самыми перспективными. А потом часто бывает разочарование, некоторые не выдерживают такого давления. И если вы обнаружите, что просто не можете больше приносить пользу, лучше честно об этом скажите. Мы всегда здесь верно оценим вашу искренность.
– Понимаю, товарищ генерал.
– О матери не беспокойтесь, – Андропов не только читал, но и помнил все его досье, – мы позаботимся. Что вы ей сказали?
– Объяснил, что должен уехать надолго. На несколько лет. Просил ее не волноваться, – как можно спокойнее ответил он.
– Правильно. Что ж, – Андропов встал. Быстро вскочил Крючков. Поднялся со стула Кемаль Аслан.
Андропов протянул ему руку.
– Счастливого пути.
Рука председателя КГБ была сухая и холодная. Он осторожно пожал руку и сдержанно поблагодарил.
Андропов повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Крючков, как и его шеф, не терпевший лишних эмоций, только кивнул на прощание. Его люди еще успеют попрощаться с нелегалом и за него, и за себя.
Когда они вышли на улицу, дождь уже прекратился. Было слякотно и грязно. У автомобилей стояли сотрудники Первого главного управления.
Андропов пошел к машине, коротко бросив остающимся:
– До свидания.
Крючков поспешил за ним.
Уже в автомобиле, когда он тронулся, Андропов задумчиво произнес:
– Очень молодой.
– Может, приостановим отправку? – не понял его Крючков.
Председатель КГБ покачал головой.
– Пусть едет, – сказал он.
Больше до возвращения в основное здание КГБ он не сказал ничего.
А Кемаль Аслан стоял у окна и смотрел на сиротливо приютившееся невдалеке дерево. Словно пытался запечатлеть этот образ в своей памяти. Впереди был последний день на подмосковной даче. Утром следующего дня началась операция по его переправке.
