Там, за поворотом. Как четыре подруги решили отметить свой выход на пенсию, и что из этого вышло

Там, за поворотом.

Как четыре подруги решили отметить свой выход на пенсию, и что из этого вышло

Опавший лист дрожит от нашего движенья,

Но зелени еще свежа над нами тень,

А что-то говорит средь радости сближенья,

Что этот желтый лист − наш следующий день.

Как ненасытны мы и как несправедливы:

Всю радость явную неверный гонит страх!

Еще так ласковы волос твоих извивы!

Какой живет восторг на блекнущих устах!

Идем. Надолго ли еще не разлучаться,

Надолго ли дышать отрадою? Как знать!

Пора за будущность заране не пугаться,

Пора о счастии учиться вспоминать.

А.А. Фет, 1891 г.

Решение принято

Двадцать пятого января две тысячи двадцать первого года в Москве было ноль градусов, облачно и, как всегда, многолюдно. Впрочем, уже не как всегда, если вспомнить карантин годом ранее.

Об этом говорили четыре подруги, встретившееся в кафе, чтобы отметить день студенчества. Маша, Надя, Рая и Алла познакомились в институте, поэтому особенно чтили студенческий праздник.

С того времени минуло три десятка лет. Подруги уже вышли на пенсию, но до сих пор старались собираться вместе. К тому же, наступило время осуществления их мечты − вырастив детей, накопив денег, выйдя на пенсию, отдохнуть вчетвером в пансионате целый месяц.

− Девочки, нам обязательно надо в этом году поехать, − говорила Алла. − Кто знает, что будет в следующем? Больные, хромые, заплаканные, в полуобморочном состоянии, но надо ехать! Я все устрою. Доверьтесь мне.

− Доверяюсь, − согласилась Рая. − Ты у нас ответственный заводила!

− Мы согласны, − переглянулись Маша и Надя.

− Вот и замечательно!

Алла с мелькнувшей в глазах тоской посмотрела на кусок торта, который принесли для Нади. Да какое еще соблазнительное название − «Три шоколада»! Но нет, надо держать себя в форме, чтобы блеснуть в пансионате. Сейчас достаточно бокала красного сухого вина и отменного стейка.

− У меня на примете есть пансионат под Звенигородом, такой… для нашего возраста. На территории бывшей усадьбы.

− Ах, усадьба! − Рая приложила руку к сердцу.

− Да, да. Ты у нас самая поэтичная. Это для тебя крючок. Тебе мужика не надо, лишь бы было искусство и мир прекрасного.

Рая зарделась, опустив глаза и начав рассматривать чашку с золотистым чаем.

− Вот Аллка! До сих пор мужчины на уме! − засмеялась Надя.

− Продлеваю молодость и тебе советую. Я, конечно, понимаю, у меня один ребенок, самостоятельный и все такое. А у тебя трое, но ведь они уже выросли! И муж есть − вам не помешало бы обоим встряхнуться! А то куда годится − сидишь с нами, а на лице заботы. Маша − вдова, и то не так озабочена, только кряхтит и много со своими болячками возится, мнительна слишком.

− Да разве я кряхчу?

− Я образно. То давление меряешь, то меню крутишь полчаса.

− Что поделать, если давление у меня скачет, а желудок не все воспринимает…

− Да не оправдывайся ты перед ней, − Надя коснулась плеча сидящей рядом на диване Маши. − Все она знает.

− Знаю, но увязнуть не дам!

− Ох, девочки, неужто получится! − сказала Рая. − Правда, я не накопила на пансионат… Аллочка, ведь он недорогой?

− Он недорогой, это правда. Скромный. Я вас в роскошь и не тяну. Но не понимаю тебя. Ведь мечтаем об этом давно, вышли на пенсию три года назад. Сразу не получилось поехать: траур у Маши, рождение внучки у Нади, потом корона. Ладно. Но можно было начать копить?

Рая развела руками, она всю жизнь была непрактична и «летала в облаках». Даже живя на пенсионное пособие, могла потратиться на прекрасный альбом по искусству, а потом подарить его. Дать деньги в долг и забыть, что давала.

Но и Маша с Надей не особо накопили, хотя часть суммы, все-таки, была собрана. Алла же позаботилась обо всем заранее, зарабатывая больше всех из них четверых и купив однокомнатную квартиру для сдачи. Еще у нее был вклад в банке, ежегодные проценты которого она как раз выделила для отдыха в пансионате. Раз в год Алла летала к сыну, жившему с девушкой на пмж в Таиланде. В прошлом году ей пришлось пропустить поездку из-за коронавируса и, как всем, засесть дома, что для нее оказалось очень сильным испытанием. К Алле подобралось чувство одиночества, которое она с успехом до этого отгоняла своей активной жизнью после третьего развода. С тоской подоспела и зависть − впервые она позавидовала своим любимым подругам, их семейным хлопотам. Даже Рая была с дочерью. И Алла увлеклась опустошением своего домашнего бара. Если бы не отмена карантина к лету, кто знает, может быть, она бы превратилась в алкоголичку…

− А мы книги возьмем с собой? Будем устраивать обсуждение? − спросила Рая.

− Конечно! Давайте выберем.

− Не очень большую, чтобы не читать все время, − сказала Надя, вспомнив, как прошлой осенью она пыталась за пару недель до встречи с подругами успеть прочитать огромный том «Щегла» Донны Тартт. А Маша честно призналась на обсуждении книги, что некоторые затянутые описательные абзацы она просто пробегала глазами. Конечно, живя тогда с сыном и его женой в одной квартире, помогая растить внука и внучку, изматываясь недомоганиями и шустрыми малышами, сваливаясь вечером в кровать, как только наступала тишина, и моментально засыпая, ей было сложно выкроить время для чтения большой книги в короткий период. Но «Щегла» с его героями, ведущими безобразный образ жизни, Маша пролистывала без зазрения совести еще и потому, что не желала слишком погружаться в детали той жизни.

− И чтобы не была скандальной, − попросила Маша.

− Я бы из новинок выбрала − «Оливию Киттеридж». Хотя Элизабет Страут получила за нее Пулитцеровскую премию еще в две тысячи восьмом году. Но у нас она только-только вышла, − предложила Рая.

− Отличный выбор! Она у меня тоже в списке к прочтению, − согласилась Алла. − Героиня нам ровесница, а не какая-то юная особа.

− О, это интересно! − заметила Надя.

− Итак, подведем итоги. Время на сборы и болезни у нас достаточно до июня. Рая, когда я забронирую номера и мне выставят счет, то я за тебя оплачу, а ты постепенно мне отдашь.

− Да я у дочки попрошу.

− Не надо. Дочка твоя все в поисках себя, работу меняет с такой скоростью, что даже мне не снилось. Знаю я ваше финансовое положение. Она сейчас кто − ассистентка маркетолога?

− Да… Вроде, ей нравится. Через месяц оформление будет.

− Это если она их устроит. Хорошо взваливать рутинную работу на ассистентов и не платить.

− Что ты Раю пугаешь, фирма крупная, известная, туда мечтают попасть, − сказала Надя.

− Предупрежден − вооружен, − Алла выставила ладонь. − В общем, ждите от меня звонков и сообщений в чате. Это будет уже скоро!

Остальные три подруги заулыбались. Неужто получится и мечта сбудется?.. Алла их подбадривала и вдохновляла.

Дальняя

недальняя дорога

Алла не отступала до последнего. Накануне Маша позвонила и сказала, что не может поехать − она сорвала спину, поднимая внука, гостившего у нее, пока его родители уехали по своим делам. Мальчик пододвинул табуретку к раковине в ванной, залез на нее и пытался открыть воду. Но, встав ножкой на край табуретки, опрокинул ее и полетел вниз. Все это случилось за секунду. Маша, отвлекшись на перемешивание рагу, вовремя заметила, что внука нет рядом, и пошла его искать по квартире. Она ринулась подхватить мальчика, чтобы тот не ударился о край ванны. Удачно протянула руки для внука и неудачно для своей поясницы. Всю ночь не могла ни повернуться, ни наклониться, спала на боку, не двигаясь. Но надеялась, что к утру пройдет, и она успеет собраться в дорогу. Утром не полегчало, пришлось звонить Алле и отменять такси.

Алла приехала к Маше, убедилась в том, что не получится помочь ей выйти. Отказалась и от идеи вынести ее с помощью соседских мужчин − Маша все равно не сможет сидеть в такси.

Зажмурив глаза и выдохнув, Алла позвонила Наде и Рае. Сообщила им печальную новость и сказала ехать к Маше. Вызвала заново такси и уже от нее все трое поехали на одной машине в пансионат.

Скрюченная Маша постояла в дверном проеме еще какое-то время после ухода подруг. Ей не верилось, что она не с ними. Да, значит, так надо. Она не сомневалась. Но психике, мозгу все же надо было свыкнуться с таким итогом.

Подруги сначала ехали притихшие. Алла на переднем сиденье смотрела невидящим взглядом в окно, не желая принимать поражение. Случившееся ее обескуражило.

Надя и Рая просто сочувствовали Маше.

Когда же они выехали из Москвы, и пейзаж начал меняться на загородный, Алла пришла в себя.

− Девочки, ничего. Вызовет врача или сходит на прием, не знаю. Может, снимок сделает. Выправят ей или еще что. И она успеет к нам приехать! Будем ее по телефону поддерживать.

− А если свободных номеров потом не окажется? Ведь ее номер теперь займут? − спросила Надя.

− Уладим, лишь бы приехала.

И в доказательство правоты Аллы из-за облаков показалось солнце. Рая улыбнулась солнечному просвету, сделавшему ярче траву на лугах, которые проезжали.

По Москве они ехали час, и теперь мчались столько же времени по подмосковной дороге в сторону Звенигорода. Луга и дачные домики сменились лесом. Алла приоткрыла окно, и кабину машины сразу заполнил воздух, пропитанный молодой листвой. Улыбки подруг стали еще шире.

Но вдруг Надя вздрогнула.

− Ой! − воскликнула она и начала торопливо копаться в своей сумке.

− Что такое? − спросила Рая, а Алла повернулась к подругам.

− О, Слава Богу! Документы на месте. Показалось, что в прихожей оставила…

Надя нашла паспорт и вытащила его с какими-то бумагами.

− Так, подруга. Что это за сумища вместо клатча? − Алла нахмурила брови. − И зачем тебе ворох непонятно чего?

− Да уж не успела в сумке разобрать. Списки, записки, справки… Может, в пансионате будет время, разберу…

− В пансионате будет время, но не на такие дела. Давайте, девочки, там отдыхать. И деньги же за этот отдых отдали. Всю суету и быт оставим позади.

Рая порывисто, что означало восторг, вздохнула и зачем-то посмотрела в заднее окно на дорогу.

Пятнадцать лет назад от нее ушел муж к другой женщине. Сколько раз за эти годы она думала, что оставляет прошлое, где ему и надо быть − в прошлом. Но оно оказывалось рядом через сон или внезапно услужливую память. Вроде бы, давно простила и отпустила, но какие-то невидимые нити никак не могли разорваться. Муж, чтобы оправдать свой уход, обвинил Раю в ее неумении вести дом, ее любви к искусству, которое всегда якобы было у нее на первом месте, его ревности к тому, как увлеченно Рая читала, ходила на выставки, устраивала в библиотеке вечерние лекции и обсуждения.

Чтобы унять боль, Рая согласилась с этим обвинением. И думала, что искусство ей поможет быстро залечить душевную рану. Но время показало, что, все-таки, она любила мужа, воспитала хорошую дочку и даже неплохо готовила, хотя у нее по-прежнему не получалась выпечка.

Странно, сейчас она едет всего лишь в подмосковный пансионат, а дорога позади словно впервые по-настоящему кажется исчезающей тропкой в прошлое. Даже самолет, взметнувшийся в небо, когда Алла уговорила Раю полететь с ней в Италию, не смог оборвать нить, а тут так неожиданно и так ясно она почувствовала долгожданное…

Водитель резко свернул на перекрестке среди ремонтных работ, из-за которых он не сразу сориентировался. Подруг качнуло в сторону, выведя их из задумчивости и созерцательности. И вовремя − машина подъехала к решетчатым воротам пансионата, через которые виднелись вековые деревья вдоль парадной дороги, ведущей к усадебному зданию.

К ним подошел охранник, Алла назвала фамилии. Охранник объяснил, как проехать к зданию пансионата и открыл ворота.

− Экипаж въезжает, − Алла вздернула рукой и улыбнулась подругам.

− Подумать только, всего пара часов, а мы как будто в другом мире и в другом времени! − Надя, наконец, сосредоточилась не на своих мыслях и заботах, а на окружающей ее местности.

Рая же мысленно начала здороваться с деревьями, птицами, которые еще были видны среди молодой листвы, с маленьким прудом слева и запущенным в аварийном состоянии храмом справа. Усадебное здание отсюда плохо виднелось, зато раскрылось позднесоветское здание пансионата.