Цитаты из произведения Суета Дулуоза. Авантюрное образование 1935–1946

Клоду всегда отлично удавалось то, что Андре Жид называл "acte gratuite" ("беспричинный поступок"), когда делаешь что-то просто ни ради чего. В одном ресторане, видя, что его телятина с пармезаном не слишком горяча, он просто взял тарелку, сказал: "Говно какое-то", — и швырнул её через плечо, лишь слегка дёрнув запястьем,…

Не столько тьма ночи меня беспокоила, сколько ужасные огни, изобретенные людьми, чтобы освещать ими свою тьму...

«Когда я поднял голову от этой чокнутой грезы к звездам, услышал, как мать моя и кузина по-прежнему треплются на кухне о чаинках, услышал, вообще-то, как через дорогу в кегельбане орет мой отец, я понял, что либо это я чокнутый, либо весь мир чокнутый; и придрался к миру. И разумеется, был прав.»

"Маленькие восстанья, большие восстанья, фу, море – как костер из поленьев, смотреть на него вечно завораживает, всегда оно по сути своей зануда, как сейчас, должно быть, я сам, неизменно урок некоего тупого вселенского свойства, мудрости и прочего такого, «сгорающего» и «вечноизменчивого» конского навоза всего этого,…

Огни студгородка, влюблённые под ручку, спешат рьяные студенты в летящей листве конца октября, библиотека пылает, все книги и наслажденья, и большой город мира прямо у моих сломанных ног...

... он прсто пробудил меня к Америке как к Стиху, а не к Америке как к месту, где бороться и потеть. Керуак о Томасе Вульфе.

«единственное хорошее, какое с нами случилось, по нашим прикидкам, это что мы ночью могли заснуть и видеть сны, а единственное плохое – что просыпались опять в зубовноскрежетном мире.»

В таких случаях разум знает, что он делает, лучше, чем хитрости, потому что разум течет, хитрость запруживает, то есть разум шагает, а хитрость хромает.

Я снова дома с Ма и начинаю аккуратно от руки печатными буквами писать прекрасный такой маленький роман под названием "Море — мой брат", который как литература срань, а как рукописные буквы очень красивый.