Сокровище тени

Читая Алехандро Ходоровского, представляешь не слишком обаятельного, себе на уме старичка-кощея, деловито перебирающего карты Таро, коротающего свой досуг за уютными эзотерическими ухищрениями. Уверенной, хотя, возможно, и слегка дрожащей от злоупотребления мистическим опытом рукой он выписывает миру приговоры, звучащие как оглушительная банальность: «Слепец хотел прозреть, и поэтому остальные слепцы забили его насмерть палками» («Закон»). И еще раз, на бис: «Хромой танцор открыл академию танца. Он заставлял учеников подвязывать одну ногу к плечу под тем предлогом, что плясать на двух ногах отвратительно» («Единица измерения»).
Вальтер Беньямин, размышляя о притчах Кафки, говорит, что нет такого учения, вокруг и во имя которого они созданы. У Ходоровского такое учение есть: это школьная моральная азбука. Все его сюрреалистические выверты – это лишь виньетки на широком листе усвоенного в детстве здравого смысла и нескольких общих мест культурной мифологии нью-эйджа. Сочинения, декларирующие таинственность мира, оказываются в своей основе утверждением его не требующей разгадок простоты.