Груня

Впервые: Огонек.—1916.— № 26.—26 июня, с иллюстрациями В Сварога. С небольшими исправлениями вошел в 9-й том Собрания сочинений Московского книгоиздательства, 1917. Затем напечатан без изменений в журнале «Иллюстрированная Россия».—1925.— №22.— 15 авг., в сборниках «Купол св. Исаакия Далматского», 1928; «Елань», 1929.

В основе повествования система противопоставлений характеров. Уже в экспозиции рассказа главный персонаж — самонадеянный и бездарный беллетрист Гущин — несовместим с людьми, живущими подлинно трудной жизнью: раненым, видевшим на фронте трагическую массовую смерть, офицером, крестьянами, чей разговор «о покосах, недоимках» «совсем непонятен, дик и противен Гущину». Именно о таком типе литераторов Куприн в одном из интервью осуждающе сказал: «Писатели мало переживают, ничего не видят, сидят в своем углу...» (Биржевые ведомости,— Веч. выпуск.—1908.— № 10552, 10553.—13 и 14 июня). Есть в экспозиции и другое, на сей раз одинаково обличительное противоположение: «модернист» Гущин — «традиционалист» Неежмаков. Гущин счастлив тем, что ему удалось пристроить в журналах свои новеллы, ноктюрн, психологические этюды, сюиту и «сонет в двадцать четыре строчки». Здесь выражена явная авторская ирония: двадцать четыре строчки не соответствуют форме сонета, а определения «ноктюрн» и «сюита» становятся свидетельством жалкой претензии на оригинальность. Задолго до создания рассказа Куприн в рецензии на сборник Н. Брешко-Брешковского «Шепот жизни» высмеял подобные претенциозные подзаголовки: «эскиз», «силуэт», «ноктюрн» (Мир божий.—1904.— № 6). Неежмаков, советующий Гущину изучать язык и нравы народа, не менее, однако, смешон и ничтожен. Он бравирует нарочито грубыми и косноязычными оборотами речи и гордится такой фразой в своих «Иртышских очерках»: «Айда с андалой на елань поелозить», которую весьма свободно переводит как «пойдем с дружком на лужайку побродить». Критик П. Пильский передал наблюдение самого Куприна: «А то есть еще слово «елань». Это залив в лесу. И «ильмень» вовсе не имя собственное, а нарицательное и означает всякое одинокое озеро. В средней России распространено слово «чичер» — мелкий дождик. Такими словами и выражениями я целую книжку исписал за одно лето» (Пильский П. Критические статьи.—Т. 1.— СПб., 1910,— С. 95— 96). Неежмаков фальсифицирует и народный язык, и смысл литературного творчества.

Основная часть рассказа построена на психологическом конфликте между Гущиным и дочерью мастера-корабела Груней, ее дядей, волжским грузчиком. В испуге перед физической мощью и грозным видом грузчика Гущин называет его Кудеяром. Возникшая в сознании персонажа рассказа ассоциация с героем народных преданий, вернее, были «О двух великих грешниках» из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» придает произведению Куприна остроироническую окраску. «Великий грешник» пан превращается здесь в нелепое, потрясенное «насекомым страхом», похотливое существо. «Кудеяр», «добрый разбойник», испытывает к нему лишь презрение, наказывая неумелого ухажера оскорбительным словом и затрещиной. Тем не менее не случайно грузчик настойчиво именуется Кудеяром. В этом образе воплощены потенции воистину народного характера — могучая сила, красота, широта натуры, хотя все эти качества остаются неразвитыми, трагически не осознанными им самим.