Впервые я прочитал поэму Степановой «Проза Ивана Сидорова» в журнале, кажется в «Афише». Помню, что начал читать и не смог остановиться, пока не закончил. Думаю, что и с журналистами тот же фокус получился, вот они целый номер рекламного по сути журнала и отдали поэзии, кроме Степановой там были и другие весьма интересные авторы.
Позже перечитал в «Новой серии» Нового издательства. Отличная, кстати серия, рекомендую.
Уходит во тьму коридор из стекла,
когда-то кончаясь стеклянной стеною,
и, руку рукою держа ледяною,
стеклянные в стены вмерзают тела.
И тонкий на них осыпается пепел,
как утренний снег да с высоких стропил.
И пьяница вздрогнул, и более не пил,
но вспомнил при этом, с чего он пил.
....
Какая-то бабка ему подсказала,
что есть благодетели, могут помочь,
для их подопечных в… Развернуть
Я помню, как мне с детства внушали: нет сейчас поэтов, нет. Вот раньше были, да. Пушкин был, Лермонтов там. Поближе к нам Блок, Есенин, Мандельштам. Пастернак, Ахматова. А как Пастернак умер, как Ахматова умерла, так, вроде как, и не было больше поэтов. Всю эту дурь было не так легко выбить из головы. Сначала мне попался на первом курсе, кажется, Андрей Вознесенский, потом пошли Бродский и барды-песенники и рокеры, которых я почему-то сразу признал за поэтов - Окуджава, Башлачев, Непомнящий, Цой, Янка, Гребенщиков, Шевчук... Из них остались только Гребенщиков и Шевчук, но тем не менее... Наконец, я прочёл Гандлевского...
Короче, если кто-то вам внушает, что сегодня нет настоящих поэтов, тот либо с ними не знаком, либо одно из двух. А вы кого знаете из современных русских поэтов?
Забавно: из всех заказанных эта тонюсенькая книжечка оказалась самой дорогой. «Ничего себе «Стихи для бедных»! – в шутку возмущалась я. – Вот я свои стихи буду стараться издать как можно для читателей дешевле!»
Но – шутки в сторону, сборничек, кажется, все же по адресу; по крайней мере, точно не для обедневших душой; пусть в остальном ты в долгах и заплатах.
Волков и сам – босяк, такой, как на фото с задней обложки: растрепан, ироничен, бородат, в траве и пыльных полевых цветочках, с хулиганцой, смолит сигаретку, живет до зарплаты и просто (от «простоты») обожает свою любимую; и обо всем этом пишет стихи. Подобным, по-моему, был мой любимый Б.А. Чичибабин, ну, разве чуточку интеллигентнее.
Так что денег не жалко уже, до зарплаты протянем, а русская… Развернуть
Я про этого поэта узнала случайно: просматривала рекомендации к прочтению, которые нашла на сайте Захара Прилепина, захотелось почитать, книги, конечно же, достать не смогла, стала её собирать по крупицам, по отдельным стихам, упомянутым в критических обзорах. Когда всё сложилось, то поняла, что передо мной интересный и необычный поэт, и почему он так нравится Прилепину, тоже поняла.
Удивительно, что большинство людей рвётся в Москву (прямо как чеховские три сестры), а он вот из Москвы, в которой родился и прожил тридцать лет жизни сбежал в Кострому:
Развернуть«Жить в Москве — все равно, что жить в ГУМе или ЦУМе, - рассказывает в своих интервью Волков. — Несколько лет назад я понял, что больше так не могу, и решил уехать в провинцию. Долго выбирал и остановился на Костроме. Это город бедный,…
Это поэт, который раскрывается от многократного прочтения. Стихи не на один раз.
Особенно примечательно стихотворение "вместо меня блестело: январь". Это эффект полного погружения в зимнюю улицу и метафизическую глубину. Стих о Значимом Другом. Там человек теряется в пространстве. И финал стихотворения: "верни меня мне, нырни меня мне, нашарь..." как отчаянная просьба о помощи к самому пространству или к Значимому Другому. Чтобы кто-то разглядел Человека посреди холода и пустоты.
Гронас много пишет о любви. О той преображающей любви, которая ведет от чувств человека к человеку — к любви к вселенной, сотканной из деталей, необьяснимостей и слов наизнанку.
Его тексты — изысканное лакомство для дотошных филологов и абсолютная непонятица для любителей Ах Астаховой.
Интеллектуальное чтиво… Развернуть
Фантастический поэт Фёдор Сваровский грустно и порой издевательски осваивает Космос и проблемы одиночества космонавтов и роботов. И всё это верлибром. И всё это сюжетно. Получается особый жанр - фантастика в стихах, немного апокалиптическая.
*
– милая моя дорогая
пишу тебе поcле дефрагментации памяти
то есть где получится
я так устал
коммуникационное оборудование не работает
разбился главный ретранслятор
и полетел кристалл
движемся по инерции
и реактор встал
мой голос достигнет тебя
только через 4 тысячи лет
когда не будет ни тебя
ни нашего утопающего в саду персикового небольшого дома
наполненного знакомым
запахом готовящихся овощей
и этих твоих бесподобных говяжьих котлет
когда окаменеет
если не рассыплется в прах
приготовленный тобой медитерранский обед..
Есть обычай у русской поэзии
С отвращением бить зеркала
Или прятать кухонное лезвие
В ящик письменного стола.
Гандлевский - это моя Москва.
Это её улочки и дворы, её зима, её пригороды.
Это такое простое и родное, новое и глубокое, незатасканное и малоизвестное.
Молодость и зрелость, творчество и дружба. Повседеневность.
В Гандлевском нет резкости, острой и яркой боли, перехлёстывающых чувств. Но в нём есть всё. Всё.
Ничего-то мы толком не знаем,
Труса празднуем, горькую пьем,
От волнения спички ломаем
И посуду по слабости бьем,
Обязуемся резать без лести
Правду-матку как есть напрямик.
Но стихи не орудие мести,
А серебряной чести родник.
Первая книга после столь длительного перерыва в чтении. Книга, получив в подарок которую, я весь день ходила, прижимая заветное издание к груди.
Поэзия Звягинцева сочетает в себе современность и красоту классического литературного языка, некую старину. Это хорошая современная московская поэзия. Спокойная. Размеренная. Неожиданно глубокая.
Слушайте, ну никто, никто в фэйсбуке не репостил при мне стихи Бородина! Пока он не умер. Хотя поэтов у меня там знакомых довольно много. И я сразу заметил бы - такое. Абсолютно в моем вкусе. Судя по тем вещам, которые потом приводились... Итак, я заказал эту книжку на "Лабиринте". И до сих пор ощущения противоречивые. С одной стороны - такое вот все какое-то беззащитное. С другой - чего-то не хватает. А потом я сборник "Пёс" скачал на литресе - вот там масса гениальных вещей. Почему там, а не здесь, я не знаю. Но Василий Бородин - очень крутой, да.
В малых дозах Звягинцев с его игрушечным мандельштамизмом мне очень нравится; впрочем, в больших количествах он начинает отдавать сомнительной поэзией в духе Воденникова, а то и ванильного интернет-псевдобитничества: смотрят в небо все ювелиры / видят мочки твоих ушей и т.д. (Хотя сам Звягинцев ни разу не битник - даже несмотря на упоминания Боба Марли и проч.; эта поэзия, будучи достаточно новаторской, в то же время очень консервативна в своей верности форме и, что характерно, не культивирует никаких запредельно-экстатических состояний, предпочитая им ничем не возмутимое спокойствие).
Этапное произведение одного из самых крупных современных русскоязычных поэтов.
Представьте, что вам нужно вспомнить, что с вами произошло за последние три месяца. Обратите мысленно взгляд назад, в прошлое. Вы вспомните несколько ярких моментов - интересные встречи, может быть, пару ярких людей. Может быть, вы за это время пару раз обосрались (тоже яркое впечатление). Может, у вас были успехи.
Это из яркого.
Но какая пропасть времени вышла за три месяца. И преимущественно это была рутина, поток мыслей, сплошная бытовуха. Если соизмерять всю бездарность трёх месяцев и гениальность нескольких мгновений, можно немного растеряться и вполне впасть в уныние.
Вот, собственно, такое впечатление и производит «Три месяца второго года». Если пытаться открыть книгу наугад, вероятность наткнуться на нечто стоящее весьма мала. Текст преимущественно представляет собой… Развернуть
Первая полновесная книга Наты Сучковой почему-то обратила на себя меньше внимания критики, чем вторая. И напрасно. Именно в ней кристаллизована та новая поэтическая нота, которая получила развитие в ее дальнейшем творчестве. Безусловно рекомендуется к прочтению всем любителям поэзии.
