Рецензии

Всегда есть какой-нибудь выход, начал он утешать самого себя. В рай ли, в ад ли, безразлично. Рай обещает память, ад – тонкую пелену забвения. В полумраке нью-йоркской ночи он подумал, что бывают моменты, когда он, пожалуй, выбрал бы второе.
Гроздана Олуич ''Голоса на ветру''

Гроздана Олуич – новое имя для русскоязычного читателя в ряду самобытных сербских писателей: Горан Петрович, Милорад Павич, Иво Андрич, Добрица Чосич, Милош Црнянский и другие. Однако у себя на родине Гроздана Олуич является одной из самых значительных писательниц современной сербской литературы; она лауреат самых престижных литературных наград Сербии и Югославии, в том числе за роман ''Голоса на ветру'' Олуич была удостоена премии журнала НИН - самая престижная литературная награда Сербии (ранее - Югославии), присуждается ежегодно за лучший роман на сербском языке (основана в 1954 году общественно-политическим еженедельником НИН). Романы Грозданы Олуич переведены на 28 языков, кроме того она является почетным гражданином города Осло и почетным профессором Университета штата Айова. На русский язык в далеком 1985 году был переведен сборник сказок ''Волшебная метла'', а вот с серьезной работой романиста русскоязычному читателю только предстоит знакомство. Псковское издательство ''Лемакс'' сделало читателям невероятный подарок, издав роман ''Голоса на ветру'' (2009) на русском языке, в блистательном переводе Ларисы Савельевой, которая перевела на русский практически всего Павича и волшебные книги Петровича.

''Голоса на ветру'' роман, с одной стороны уникальный и самобытный, как и вся сербская литература, со своими традициями и историческими духовными корнями, а с другой – этот роман вместил в себя практически все мировые литературные традиции: от стилистики до героев, где узнаются и герои Маркеса, и герои Джойса, и герои Рильке - представители небольших национальных культур, чьи герои оказываются развеяны по миру, как белые прозрачные бабочки, чье прошлое говорит с нами ''голосами на ветру''. В этом романе через историю одной семьи, сквозь несколько поколений этой семьи Олуич создает волшебную ткань текста развития европейского романа: семейной саги и эмигрантского романа на рубеже девятнадцатого и двадцатого века – от модернизма к реализму, от реализма к модернизму и такое чередование стилей придает истории семьи Арацких соединение прошлого, настоящего и возможного будущего. Сны, воспоминания, реальность и голоса мертвых предков, судьбы людей и небольших городков в бесконечных войнах на Балканах, блуждание по миру, бегство из страны, от строя, от себя, от внутренних и внешних ран, нанесенных войной и самими людьми друг другу - создают психологические и исторические предпосылки современной Сербии. Данило Арацкий, отправившись на поиски пропавшего брата Петра, читая ''Карановскую летопись'' семьи Арацких, возвращается в далекое прошлое своих предков, где перед ним проходит череда роковых красавиц, мужественных героев, русалок в женском обличии, множество потерянных душ - живых и ставших голосами на ветру. Сквозь боль и забвение - к себе, к своему роду. Возможно ли возвращение? Или забвение будет вечным? Как у девушки Ружи Рашулы, ищущей дерево, взявшее в рабство ее душу и забравшее у нее имя.
Так что, пока она не найдет свое имя, ей придется быть тем же, что и камешек на дорожке, или снежинка, которую первый же луч солнца превратит в каплю воды или во что-то ещё менее важное, безымянное.
И сколько их скитается по всему миру тех, кого бесконечные войны согнали с родных земель…

Рекомендую всем поклонникам уникальной самобытной сербской культуры. Ну и поклонникам творчества Маркеса, и вообще всем, кому по душе нелинейная, мудрая, отличная европейская проза. Кстати, я не совсем понимаю для чего этот роман сравнили с книгами Коэльо в аннотации, ничего подобного там и в помине нет. Это совершенно иная проза, иного уровня и иного качества.

Впервые читаю так красиво и образно написанную книгу, где из кранов течёт сухая тишина, а надписи на табличках стираются от ежедневных взглядов.
Хоть роман и отдаёт пустотой и холодом, но это не тот холод, который от снега и зимой, а холод одиночества и мороз страха, который продиктован близостью военных действий.
Чего не отнять у Горана Пе́тровича, так это поэтичности языка и богатого на образы текста.
Чтобы проникнуться книгой, надо подключить чувственное восприятие и провалиться в историю, как это делают главные герои, для которых книги стали местом свиданий, ведь они могут там встречаться, когда читают одно и то же произведение.
Прежде всего это роман о любви, роман о книгах и роман о любви к книгам.
Интересно, что здесь раз двадцать появляются "Сафьяновые переплёты", как и в прошлом романе, где в такие переплёты одевали поддельные книги. Только здесь ещё уточняется, что этот материал появился в марокканском городе Сафи, в чью честь и получил своё название.
Произведение очень необычное, я бы даже сказал странное.
Даже работа героини очень необычна, она помогает разбирать воспоминания одной старой леди, посещающей "уже" или "ещё" несуществующие магазины.
А для вводных пояснений герои использую реку, понимаете, да: река, вода, водные, вводные...
Немного подпортило впечатление, что даже в книге про любовь упоминается война, как и почти в каждой книге. Продолжаю искать книги без войны и Вам таких же желаю.

ПОСЛЕВКУСИЕ

В котором говорится
о любви к чтению, как к способу любить и понимать мир,
о грезах, меланхолии, воспоминаниях и фантазиях, сила которых мощнее силы мирового устройства, где правит расчет, практичность, действие,
о боли за родину, которая натерпелась как гиря в мясной лавке,
об отчаянии безответной, неузнанной эпистолярной любви, которая прекрасней настоящей,
о способе завладения имуществом, памятью и сознанием,
о контроле неконтролируемого - мыслей,
и все это в эдемском саду, прилегающем к прекрасной вилле, в которой есть кухня с аппетитным запахом кушаний, в которой лишь иногда смотрят в поваренную книгу, библиотека с книгами-мирами, музыкальная гостиная, где играет арфа, спальни с кроватями-болдахинами и шторами в тон им,
в котором возможно будете жить… вы?
в котором хочется окрестить эту книгу сербским «Мастером и Маргаритой», жившими в "былом" Белграде, но разве я могу?

…Очень рано я поняла, что читая можно путешествовать по абсолютно всем мирам, реальным и нет. Можно разговаривать с аптекарями, царями, профессорами, прекрасными дамами и рыцарями, адвокатами, врачами и всеми остальными без ограничения, живущими во все времена - до и после. Поняла еще тогда, когда ребенком читала историю про селезня, живущего в запруде. В запруде была холодная, непрозрачная вода, отдающая тиной и даже когда я опустила руку до плеча, намочив рукав платья, дно не нащупывалось. Потом я ездила в обозе Македонского, беседовала с Екатериной Медичи и всеми последними королями Валуа, потом пряталась за соседним столиком во французских кафе, подглядывая за героями Мопассана, потом, потом…

Но я не видела никаких других читателей там. Может быть, одна читала, а может, просто это не мой уровень. Даже когда начала читать вместе с ЛЛ и имея возможность знать, что читают другие, все равно, ни разу, не видела их. Только когда выныриваю из книги... я или они, только тогда можно узнать, что происходило с ними и со мной там…

Теперь я знаю, что видят подростки и дети, взращенные в компьютерных мирах, когда ничего не замечая вокруг они смотрят в скважину иной реальности. А может, они не смотрят? Может, они там и есть?

P.S. Да, я сошла с ума.

Мне понадобилось три дня, чтобы собрать воедино впечатления от книги, которая начиналась как мучительная тягомотина, которую надо прочитать, раз уж Killwish так распорядился. Мысленно обругала себя за то, что тащу в виш что попало, попыхтела страниц 30 и ... пропала. Пропала в тонком, прекрасном, бьющем прямиком в сердце любого читающего человека мире. Как ни странно, при всей моей любви к фэнтези и фантастике, я не умею воспринимать магический реализм, если он не латиноамериканский. То есть, у меня в голове где-то стоит указатель, что магический реализм - это не чудеса, а мировосприятие, когда чудеса составляют часть обыденности, а это как раз свойственно литературе Южной Америки, и вообще просто их менталитету. И вот за этот год второй раз встречаю магический реализм славянского происхождения, и оказывается, что он гораздо пронзительнее и трогательнее взлетающей в небо девушки Маркеса...

Белград, наши дни или около того. Действующие лица: Адам Лозанич - студент, филолог, в качестве редактора и корректора подрабатывает в журнале, постоянно нарываясь на неприятности с редактором, который в своей статье запросто может написать о полярных медведях, пасущихся прямо тут за городом. Девушка Елена - вечно под мышкой английский словарь, вечно в мечтах о том, как она уедет в благословенную желанную страну, как только будут готовы документы, а пока приходится подрабатывать компаньонкой у странноватой старой девы...

Когда она поняла, что совместное чтение подразумевает одновременное чтение одной и той же книги, более того — одних и тех же страниц, то не смогла побороть впечатления, что поступки госпожи Димитриевич опасно колеблются на самой грани здравого рассудка.

Что общего между этими людьми, а также бывшим сотрудником госбезопасности Сретеном Покимицей, глухой служанкой Златаной, профессором археологии и рядом не очень чётко описанных личностей? А вот что - они могут встретиться ... в книге. Вообще-то, это могут все люди. Если кто-то читает одновременно одну и ту же книгу, совершенно точно перед ними разворачивается описанное, отражается в их глазах, входит в их сердце и разум - и стоит только в это поверить, как вы уже там, на тех лугах, осыпанных весенними цветами, в тёмном лесу или на прекрасном балу... И коли ты не один читаешь книгу - вот и встреча.

Возможность при совместном чтении встретить где-то там, внутри текста, другого читателя, при том что оба смогут, хотя и не обязательно, узнать друг друга, определила впоследствии большую часть жизни Анастаса.

Вот кого я не упомянула среди действующих лиц - Анастас Браница, человек отдавший жизнь написанию книги, которая должна была стать домом для его любимой девушки. В реальной жизни он не посмел (а возможно, даже и не захотел) подойти к ней, тем более, что всё равно они были из слишком разных семей, и ничего бы не получилось. Но в книге - в своей книге - он создал мир, подробный, красочный, выверенный до последней точечки купленными в реальности чертежами, украшенный картинами, мебелью, антиквариатом, арфой, тоже существующими в реальности, который до последнего штриха был таким, как нравился им обоим. Любовь в книге, страстная, чистая, настоящая, в жизни не состоялась, не получилась. Только пятна от фиолетовых чернил иногда появлялись в самых неожиданных местах нарядов Натали, а пуговицы жилета Анастаса бывали испачканы её любимой пастелью нежных тонов...
Покимица (в своё время ловивший мятежников на Бежином лугу Тургенева), а ныне работающий садовником в мире книги:

История Анастаса Браницы ввела меня в искушение. История без истории, страницы и страницы описаний, и все это ради женщины, которая за пределами книги никогда его не узнала.

Уже упомянутый Адам получает заказ - кое-что исправить в мире книги. Саму книгу в прекрасном сафьяновом переплёте ему приносит очень неприятный, но явно богатый человек. Это его жене "кое-что" не нравится на прекрасной вилле и в саду, особенно пергола в кроваво-красными розами... А Елена волей-неволей сопровождает в этот мир свою хозяйку, неотвратимо теряющую память, но до сих пор помнящую, как Браница приходил к ней, влюблённой в него дочери хозяина книжного магазина, советоваться насчёт слов, предназначенных другой...

Честно говоря, мгновения чтения — это самые продолжительные мгновения на свете. Каждое из них можно сравнить с небольшой вечностью...

И честно говоря, рассказать о книге так, чтобы можно было её почувствовать, я не умею. Она нежная, странная, внушающая желание открывать новые и новые страницы, потому что

литературные герои и события — это далеко не все, что книга предлагает настоящему читателю, и даже более того, это в ней далеко не самое интересное.

Нас вычислили!
Нас тысячи и тысячи - лайвлибовцев, не просто читающих, но живущих книгами, погружающихся в их глубины, ежедневно поглощающих их сладкий яд.
Похоже, нам недоступен высший уровень чтения, мы не умеем видеть и узнавать друг друга в таинственных несуществующих мирах за шелестящими страницами.
Потому-то сейчас мы здесь, в сети, читаем, выплескиваем пережитое на виртуальные страницы, часами переговариваем прочитанное с друзьями, большинство из которых никогда не увидим наяву.
Но он вас вычислил, этот Горан Петрович, он нас рассекретил.
Мы нашли своё место для свиданий, не владея секретом «полного чтения», не умея встречаться за книжными обложками, но всею душой желая этого.

Кому-то он дан изначально, кого-то обучили этому странному дару полного чтения.
Владеющий этим даром, открыв книгу, целиком проникает в неё, уходя в всё дальше и глубже от первого, верхнего смыслового слоя слов, рассматривает, изучает.
Осматривается, обживается. Узнает соседей и заводит знакомства.
Встречает ЕЁ или ЕГО. Влюбляется. Безоглядно, страстно, смертельно.
Чтобы вынырнув в обычную жизнь, не узнать возлюбленную. Или узнать – но не быть узнанным…
И тогда начинает строить, лепить, ваять, творить собственный мир, тот, где они вместе.
Мир за обложкой. В книге без героев и событий.

Ах, какая прекрасная выдумка, какая притягательная фантазия автора – эта книга с местом для встреч.

А что, если это не выдумка?
Что если сегодня, сейчас я открою Экзюпери , а там …
Там у потухшего вулкана рядом с Маленьким принцем сидит и беседует с большеухим Лисом светловолосый мальчишка, в которого я была влюблена когда-то давно.
Эту книгу он знал наизусть. Что если он и сейчас в ней бывает?
Прекрасная выдумка. И страшная.
Мы ведь скорее всего просто не узнаем друг друга….

Я в ужасе. Вот абсолютно серьезно и без шуток.
Писать что-то о настолько личной и важной для меня книге - это очень сложно. Но хочется сохранить, зафиксировать хотя бы часть эмоций, поэтому буду пробовать. Включаю осеннюю "Unforgettable" Nat King Cole и ещё раз окунусь в эти воспоминания.

Когда я читаю Горана Петровича кажется, что кто-то укутывает меня теплым одеялом. Сама не понимаю, как это может делать книга, но в данном случае это именно так.
Воздушным, невесомым узором собираются слова под рукой автора и создают Книги. Достаточно просто открыть книгу, чтобы узнать Петровича. Его волшебный, сказочный, какой-то совсем не похожий на другие взрослые книги магический реализм чувствуется с первых строк, и сразу понимаешь, есть ли контакт. Удастся ли тебе совпасть с этой историей или не стоит даже и пытаться.
У меня получилось. Не только совпасть, но и проникнуть в этот мир. И, кажется полюбить.
Независимо от того, что происходило в моей жизни в первые несколько дней октября: радовалась ли я золотистым краскам осени, грустила, делала скучные и муторные дела или, придя домой, падала от усталости - в любом месте, где был свободный момент, я открывала книгу, и тут же все остальное переставало иметь значение. Настолько теплый, уютный, чем-то родной мир скрывается под обложкой.
И, как поется в другой известной песне: «Любовь в воздухе».
Она здесь везде.

• В строчках о читателях и книгах. Об особой химии, которая рождается, когда они встречаются. Особенно, если это тот счастливый случай, когда случилось идеальное совпадение автора и читателя. О душе, которая может прятаться в скучном для вас романе, который в этот же самый момент зажжет сердце читателя в другом уголке земного шара.
О совпадениях и несовпадениях, ради которых стоит перерыть множество томов и встретить ту самую книгу.

• В смертельном преступлении и предательстве. Совершенных во имя веры и любви. Ужасных и непростительных, но гипнотизирующих силой страсти, вложенной в них. Крохотные отметки этой трагедии: бледные руки, сжимающиеся на горле, секундное движение спускового крючка, брошенный томик Тургенева и розы, распустившиеся в волшебном саду - вот сухой остаток, который намертво зацепился в голове читателя и, кажется, не скоро её покинет.

• В глупой, рассеянной девушке, достаточно влюбленной, чтобы любить. Но недостаточно любящей, чтобы решиться поверить.
• В мечтателе, прожившем жизнь в книгах. Одиноком путнике и строителе, который тратит свои дни, создавая место для свиданий.
Только пятна чернил и пастельные следы в сосновом бору остаются безмолвными свидетелями великой любви. И река, несущая свои воды вместе с мрачным грузом, отданным ей жизнью.
А книга теперь будет просто книгой. Или местом для свиданий, куда заглянут уже совсем другие посетители, не способные оценить масштаб и красоту подвига во имя любви.

• В любви бескорыстной и безраздельной, которую можно с болью и счастьем пронести через всю жизнь. А потом на закате попытаться собрать ускользающие слова, застегнуть платье, собрать чемоданы и открыть книгу.

• Да, в конце концов, лично для меня в каждой строчке и каждой запятой.
Это ве-ли-ко-ле-пно!
Каждой клеточкой и молекулой себя самой я радуюсь, что когда-то в моей жизни появились книги этого магического серба.
Неповторимо музыкальные, родные, душевные. Те книги, после которых хочется замереть и попытаться хоть на секунду отвлечься от повседневной круговерти. Посмотреть, как неторопливо колышется от ветра яркий кленовый листок, с еле уловимым грохотом падают в осенние лужи капли, а где-то рядом может быть прямо сейчас у той парочки, что идет тебе навстречу в парке начинается их собственная история.

Если вам кажется, что что-то идет не так или меланхолия грозится обнять своими холодными лапами, просто попробуйте. Вдруг открыв эту книгу и проникнув в её мир, вы найдете лишнюю прививку счастья и гармонии, которая вам сейчас совсем не помешает?

Участвовали когда-нибудь в совместном чтении? Списки на лето по литературе в школе, а сейчас — с подружкой, чтобы вместе прочитать большое произведение, за которое одной браться страшно? Значит, вы поймёте о чем пойдет речь в этой книге.

Сюжет в том, что влюбившись, человек способен на многие безумства, например, описывать свой будущий дом во всех мельчайших подробностях девушке, с которой ни разу не встречался в реальной жизни. И при этом быть холодным к горящим зеленым глазам другой девушки, которая влюблена в тебя без памяти. А потом, разочаровавшись, опубликовать свои письма большим описательным романом — без героев, без событий, но подарить всем скитающимся, страждущим место, где можно переночевать, подкрепиться и послушать волшебные звуки арфы.

Вообще, я сейчас под очень большим впечатлением. У меня в руках книга, где воспоминания хранятся в подушках и шкафах, где есть часы, поперхнувшиеся временем, и сундуки, обитые внутри присборенным и простеганным запахом другого мира. Здесь, в лучших традициях Маркеса, мистический реализм переплетен с жизнью большого народа — не просто сербами, югославами, русскими — здесь вся наша славянская душа. Немного не последовательная, где-то жестокая, но открытая и любящая, готовая принять, понять, простить.

Из истории я знаю, что 20 век потрепал сербов в каждом поколении. Дай бог, чтобы 21 отступил от этой традиции. И я понимала, что рана открыта и болит. Но, друзья, масштабов этой трагедии я до конца не осознавала! И что это за общение с книгой, если не сеанс одновременного чтения, когда, читая, испытываешь всю боль народа вместе с ним физически!

Это не легкое чтение, не отпускное, не праздничное. Здесь нет драйва, динамики и экшена. Здесь погружаешься в пучину меланхолии и другого течения времени. И я не возьмусь советовать это всем и каждому. Но тем, кто любит романы о романах, книги о книгах книг, о печальной и неразделенной любви, о неторопливых и неслучайных стечениях обстоятельств, вот им я бы посоветовала это к прочтению.

При чтении книги Петровича у меня постоянно возникала ассоциация с Тенью ветра Карлоса Руиса Сафона. В той и другой существует книга когда-то непризнанного автора, которая одновременно становится как объектом поиска, так и объектом уничтожения и осквернения . Все зависит от того, кто и что хочет в ней найти.
Вот вокруг этого нетленного труда и начинается все движение, события, в которые вовлекаются самые разные люди с самыми разными целями и намерениями. И похожая атмосфера таинственности, загадочности и любви, способной творить чудеса в прямом и переносном смысле. И замечательное погружение в национальные особенности, традиции, историю, в данном случае Сербии.

Когда-то Анастас Браница, тогда еще обыкновенный маленький житель Сербии, потерял своего отца, на память от которого остались книги и часы, прекратившие свой неумолимый бег в тот миг, когда сердце храброго воина остановилось навеки. Именно оставшаяся от отца библиотека привила ему любовь к чтению и книгам, которые способны подарить не только новые знания, впечатления, эмоции, но и новые незабываемые встречи, чувства и желания, стать той дверцей, способной открыть вход в новые радужные миры, искрящиеся неизведанным , манящие и обещающие, что мечты сбудутся. Нужно только уметь не просто читать, а читать так, чтобы они сами пожелали тебя провести туда, что таится на их страницах.

Именно там и происходит встреча Анастаса с Наталией Увиль, ставшая поворотным пунктом в его судьбе и запустившая целую цепь необратимых событий и способствовавшая написанию книги, в которой нет действия, развития сюжета, но по красоте текста, описывающего Рай для влюбленных, содержащегося на её страницах , скорее всего ей нет равных среди написанных .

Книга просто наполнена до краев любовью, не всегда счастливой, не всегда взаимной, но она безусловно всем помогает жить, а кому-то и переоценить ценности, взглянуть на вчерашние свои поступки другим взглядом и постараться исправить хотя бы что-то из того, что еще не утрачено навсегда. Ведь герои и действие всех временных пластов ( а их в книге несколько) происходит в бурном, зачастую жестоком двадцатом веке первой его половины, мировые и национальные события которого не могли не наложить отпечатка на жизни людей.

Читая этот роман для совместного чтения, не раз приходит мысль о том, что жить нужно не только книгой и в книге, но и в реальном мире дать себе шанс на счастье и любовь, успеть сказать нужные слова, не побоявшись непонимания, протянуть вовремя руку, пронести преданность другому и своему делу до конца, за которым вечность, не предать других, а следовательно и себя. Жить, верить, любить, творить...И тогда может случиться чудо и остановившиеся когда-то часы снова пойдут своим ходом.

Эх, почему эта книга не попалась мне после "Дома, в котором…" или после другой какой-нибудь книги, снесшей мозг? Это было бы так своевременно, так помогло бы обработать эмоции, нежно утешить и поддержать тут же мою теорию, сказку, в которую я верю, о том, что книга — целый мир.

Несколько слов о "Книге с местом для свиданий". Эта история о:

— молодом корректоре, подшивающем тюлевые занавески и реконструирующем имение из загадочной книги в сафьяновом переплёте;
— о молодой девушке, которая по ночам учит английский язык и мечтает уехать из своей страны, а сбегает в книгу;
— о теряющей память, пожилой даме, которая однажды открыв книгу оказывается с огромными чемоданами на территории загадочного имения;
— об одиноком влюблённом юноше, всю жизнь свою посвятившем чтению и письму, и странному собирательству описаний диковинных вещичек и неизвестных слов;
— о недостаточно мечтательной юной француженке, фантазии которой не хватило на то, чтобы поверить и не забыть, и которая так и не поняла причину возникновения чернильных пятен на пуговицах своего платья;
— о шпионе, его предательстве и любви, которую он пронёс через всю жизнь, через всю книгу;
— о зеленоглазой девушке и её подушке с обещаниями и о романе, который она помогла создать и превратить в жизнь;
— и о многом многом другом.

Прекрасней всего идея книги, как места чтобы уйти или забыться, спрятаться от реальности или наконец-то встретится после долгой разлуки, а в один прекрасный момент не вернуться обратно. Я хочу так же, хочу уметь читать сквозь строки и слова, проникать внутрь. Горан Петрович приоткрыл лишь маленькую щёлочку этого дара. Мне её не хватило, оказалось мало.

Книга с волшебством внутри. Какая-то странная возникает при чтении атмосфера, благодаря которой я тоже отказываюсь немного внутри книги, встречаясь там с необычными незнакомыми людьми, и обмениваясь с ними записками. Специфическое вляние на меня - это желание оказаться в Сербии, потому что Петрович раз за разом убеждает меня в том, что какая-то часть меня там затерялась, и чтобы ощутить себя цельной, мне нужно именно в тех краях себя поискать. Сама идея уходить в книгу , бесспорно, лежит на поверхности, и множеством книгочеев день за днем реализовывается, но, согласитесь, тех книг, которые действительно уносят нас от реальности в свой мир букв и слов, придуманных образов и ярких событий - не так уж много. :) Книга Петровича - как раз из таких. Рассказывая о вполне обычных людях во вполне понятных обстоятельствах, она добавляет небольшой элемент магии - и вот уже привычный мир наполняется неведомыми доселе возможностями.
Иногда хочется такого волшебства в нашей жизни, чтобы немного расцветить её будничность, но уж точно, это из тех фантазий, которые не раздражают своей искусственностью, а вдохновляют идеей. :)
Хотя на самом деле, все не так романтично, как могло бы быть. Потому что на страницах книги появляются персонажи, цель которых - изменить и даже стереть реальность. Поменять мебель в знакомом доме, уничтожить розовый куст... Вроде бы мелочи, но это же только пример. И тут вся романтика книжной магии оборачивается нам практически оруэлловским героем, ежедневно редактирующим и переписывающим прошлое. И вот это уже почти страшно. Потому что если влюбляться на страницах книги нам кажется чудесным, то кто же обещал, что все свидания на этой территории окажутся столь же приятными?
В общем, благодаря Петровичу я снова в очередной раз почувствовала красоту и хрупкость реальной жизни, её несовершенство, неотменимость поступков, сказанных слов, случившихся встреч и разлук... Может, именно этого он и добивался, этот волшебный серб с невероятной фантазией и любовью к красоте слова? Спасибо ему.
Очень хочется поискать себя в Сербии...

Вторая книга, которую читаю у автора. И, откровенно говоря, третий шанс автору дань не готова...
Эта книга считается одной из лучших у Павича. Я, конечно, с этим спорить не буду, книга на самом деле интересная по замыслу и исполнению, но вот автор - не мой.
В этом произведении писатель "исследует" тему хазар и того, как и почему они выбрали свою религию. Сюжета в общепринятом понимании этого слова нет, три книги словаря (красная, желтая и зеленая книги) — сборники записей о персонажах и событиях, которые упоминаются по всему роману, но в разных книгах рассказаны историями с разными подробностями. Благодаря такому формату, роман можно читать не обязательно от начала до конца, а в произвольном порядке, собирая по отдельным статьям словаря мозаику истории главной темы.
Некоторые статьи из словаря читать было увлекательно, другие вышли откровенно скучные. А вот когда герой переходит из статьи в статью, из книги в книгу, частенько было сложновато вспоминать, что же читатель должен о нем знать, что осложняет восприятие информации.
Не буду врать, что мне было читать очень весело. Когда нет внятного сюжета, а все события так или иначе крутятся около одной темы, рано или поздно книга надоедает.

«Verba  volant, scripta manent»
Слова улетают…
…написанное остается! 

А вот это уже волшебство!  Как-будто другой автор, как-будто впервые с ним  знакомлюсь, как-будто не было утомительного "Атласа, написанного небом".

Почему волшебство?  Возможно потому, что книга совершенно очаровательна. Читается легко, быстро, с нею забываешь о времени. В неё погружаешься целиком.
Её сюжет не сравнить с другими. Она оригинальна и загадочна. Книга-искусительница, книга-мечта, книга-бесконечность.
Что в ней такого, что заставляло откладывать чтение, закрывать глаза, представляя образы и героев? Я тянула время.  Я не хотела, чтобы она заканчивалась.

В ней есть  душа. Правду вам говорю. Легким ветерком трепещет она между строк, мимолётным сквознячком пролетает в построенном из букв особняке, звучит в голове невероятно нежной мелодией арфы.
Эта книга отображается у меня в глазах. Она настоящая, хоть всё, происходящее в ней, вымысел.

Страсть к чтению. Любовь к книгам. Это привычка или хобби? Уметь читать и любить читать-это одно и то же?
Что если любить читать-это не только умение слагать буквы в слова, а слова в предложения?

Оказывается, можно читать не просто книги, а свою жизнь, и жизнь других. И даже менять что-то, если тебя не устраивает. Всего лишь стереть одно слово, переместить одну букву, зачеркнуть одно предложение-и ты вершитель судьбы, своей или кого-то из окружающих. Ты почти бог-ведь  одним росчерком пера  можешь убрать колючку из-под ног любимой, или купить кофе в закрывшейся давно лавке, о то закупить продуктов в магазине, который так никогда и не открылся, но был очень детально спроектирован.

Нет, я не буду пересказывать сюжет, давать характеристики героям, перечислять их достоинства и недостатки. Как-то всё это не для этой книги.  Скажу просто, что главные герои-избранные, те, кому повезло обладать талантом "полного чтения": умением погружаться в книгу настолько, что разница между настоящим и прочитанным стиралась. Они буквально вживаются в книгу, растворяясь в перипетиях чужих мыслей и слов. Кому-то это придаёт  уверенности в себе, кто-то нашёл любовь, кто-то потерял.  Хорошо это или плохо-не знаю. Ведь "существует три вида читателей, по классификации старого педанта Гёте. Первые наслаждаются, не вынося суждений, третьи выносят суждения, не наслаждаясь. А те, что между ними, выносят суждения, наслаждаясь, и наслаждаются, вынося суждения. "
Вот теперь и думаю, какой я тип читателя и что мне с этим делать.

Это такая тонкая узорчатая книга о книгах, о читателях, о времени и о слове. О том, что за каждым словом стоит нечто реальное – чьё-то воспоминание об ушедшем, или особенная уникальная вещь, может, памятная, или мимолётное настроение, или сложные смешанные чувства.

Слово должно быть правдивым (не стоит писать об оленях, если в этих местах они не водятся), слово должно быть точным, образным, за словами можно почувствовать приятный морской ветерок, услышать изящную музыку арфы, вдохнуть аромат роскошных кустов роз. Можно описать словами прекрасное место с садом, цветами, красивой и уютной виллой, прудами, садовыми лабиринтами и беседками. Так описать, что читатель будет рад снова и снова возвращаться туда.

А ещё словом можно убить, как убивал своих политических противников Сретен Покимица. Можно и совсем выключиться из реальности и жить только в выдуманном мире слов и книг, как жил Анастас Браница, и тогда в книге твоей жизни не будет происходить никаких событий и не будет реальных встреч, как не было сюжета и героев в книге «Моё наследие». Можно интересоваться только одной определённой темой, например, кулинарией и всю жизнь читать одну только Поваренную книгу, но тогда и набор слов будет соответствующий, а других не услышишь. Да, будешь непревзойдённым «асом», волшебником в этом деле, но тогда будешь жить только на кухне и не выходить из неё, как Златана.

А можно переписывать книги «под себя», как это надумала сделать пара, которая заказала работу Адаму Лозаничу, вымарывать то, что было до тебя и вставлять всюду отсебятину. Но это напрасно, правдивое живое слово всё равно пробьётся. И как ни возвеличивай сам себя, вымарывая то, что было раньше, правдивое слово всё равно проступит и настоящие черты былого проявятся.

А лучше всего не только вместе читать одни и те же книги, встречаясь глазами на одних и тех же страницах, восторгаясь одними и теми же строками, но и не бояться реальных живых взаимоотношений и доверять друг другу, как это удалось в итоге Адаму и Елене.

Горан Петрович рассказал нам о силе и живучести слова, о любви к книгам и о читателях, встречающихся в месте для свиданий на страницах любимых книг. Важно только не пропустить, не пройти мимо своей любви не только в чудесных книжных местах, но и в реальности.

Магия чтения

Прочитано в Клубе литературы разных стран (Сербия)

Книга о Сербии, Белграде, связи исторических моментов...
Книга о слове, тексте, родном языке...
Каждому читателю захочется представить себя на месте героев, научиться путешествовать по страницам, проникаться вымышленным, жить в нём, встречаться с такими же ценителями описаний...
Среди героев есть те, кто близок и понятен (Адам, Елена) или неприятен (Сретен Покимица и владельцы экземпляра книги, переплетенного в холодную кожу под названием сафьян), а есть чудак Анастас Браница, кому комфортнее жить в мире придуманном.

Двенадцатилетний мальчик читает книгу и так погружается в описание, что чувствует запах моря, а однажды отправляется по тропинке, чтобы зайти в воду. Потом возвращается из книжных грёз с мокрыми ногами и песком в сандалиях...
Такому читателю можно позавидовать...
Мальчик вырос, возмужал, он уже легко путешествует по страницам самых разных произведений - от газетных заметок до книг по архитектуре. Проникая внутрь читаемого, он встречает не только героев книг, но и подобных ему фантазёров, тех, кто в данный момент знакомится с содержанием тех же страниц.
Встречи внутри чужих сочинений - это очень романтично.
Воспылав любовью к сочитательнице-сопутешественнице, выискивая укромные уголки для встреч, пряча письма между страницами чужих трудов, Анастас Браница задаётся целью создать тонкие и яркие описания с мельчайшими подробностями - места для свиданий. Интересная задумка.
Хочется пожелать герою вдохновения для фантазий...

Это о том, что мне показалось адекватным в истории. Жаль, многие другие поступки Анастаса показались странными. Да, он чудак, я ничего не имею против чудаков и была бы рада любым самым утопическим выдумкам. Но Анастас не горазд на слова - он их покупает, "дает новую серебряную монету за каждое слово, никогда раньше им не слыханное". "Архаизмы, локализмы, диминутивы, неологизмы, синонимы, жаргонные выражения" - платит за всё, независимо от надобности. Грустно, что даже страницы для обращения к возлюбленной он взял у других писателей.

Главное в этой книге слово. Только слово слову - рознь. С помощью одних можно на сотне густо исписанных страниц изучать описание древнего семисвечника (меноры), оживлять и населять виллу с арфой, мебелью, коврами, пальмами, цветущими один раз в сто лет... А есть слова, которые ничего не стоят, книголожь и книжная вошь могут украсть их прямо на глазах.
С избытком в этой повести и книг - в национальных библиотеках, домашних, в закрытых книгохранилищах и архивах... Но главная героиня - книга "Моё наследие". Анастас С. Браница издал её за собственный счёт, вложил внутрь сотни писем, написанных к Натали Увиль, отдал чувства, молодость, силы... И, наверное, душу. Он был богом, создавшим укромный уголок книжного мира. Но он не населил свой мир героями. И они пришли сами - кто-то несмело и скрытно, кто-то скромно заняв единственное помещение, чтобы целыми днями готовить вкусные блюда, кто-то перебрался на жительство с вещами, кто-то с виноватым видом занял должность садовника... Но явились захватчики с планами перестройки-перепланировки и программой устранения всех обитателей...
Мне не понравилась концепция автора, если нет человеку места в реальном мире, так дайте ему возможность повитать в фантазиях, населяя призрачные книжные миры. А иначе, зачем их создавать?

Необычный и неожиданный, но очень красивый роман.
Здесь, как и в книге, вокруг которой выстроено повествование, практически нет движения по сюжету, но есть очень много емких и красочных описаний. В большинстве своем текст идет сплошным потоком, буквально обрушивая на читателя гипнотическую паутину словесной вакханалии. Обычно подобное многословие, да еще почти лишенное действия, восторгов у меня не вызывает. Но проза Горана Петровича так свежа и очаровательна, настолько наполнена какой-то неуловимой прелестью, что буквально захватывает в плен и не отпускает до самой последней страницы.
Автор настолько изящно играет словами, так искусно использует богатейшую палитру сравнений и образов, что не восхититься подобным мастерством просто невозможно. Например, банальная фраза «шло время» у него выглядит как маленькая присказка:

Круг за кругом вращались тонкие, а за ними тяжело тащились и толстые стрелки личных и городских часов. Раскачивались маятники в домах и в витринах часовых и ювелирных магазинов: лево-право, право-лево, лево-право...

Такой музыкой слов наполнено все произведение, музыкой которая дарит по-настоящему эстетической наслаждение. Уже за одно это книгу стоит читать.
А идея полного, буквально физического, погружения в читаемые книги и вовсе приближает ее к идеальной в глазах любого книголюба. Сразу же отходит на задний план очень скромная сюжетная линия, отрывочная, неполная и не всегда внятная. Главным становится именно вот это сумасшедшее, яркое многословное и образное путешествие по лабиринту слов. Путешествие, в котором реальность и фантазия переплетены настолько тесно, что границы между ними стираются все сильнее с каждой прочитанной главой.
Это было почти волшебное, завораживающее, ни на что не похожее чтение. Но, честно говоря, в какой-то момент вся эта словесно-описательная красота и вкуснятина вызвала чувство перенасыщения. Немного слишком сладко, слишком многословно и романтично… но все равно здорово…

То, что случилось с шейхом Ахмедом Нуруддином в Боснии времён Османской империи, могло случиться где угодно и когда угодно. В той же Османской империи, и тогда главный герой мог бы остаться дервишем, погружённым в созерцание своего внутреннего мира. Или в какой-нибудь другой стране, и тогда пропала бы мусульманская составляющая романа. Но ценность его не столько в передаче обычаев боснийцев и особенностей религиозного сознания, сколько в общечеловеческих проблемах, которые каждый день испытывают нас на прочность. Босния в романе довольно условна - не называется ни место, ни время действия. И это только подчёркивает масштаб проблем, для которых не важны хронология с географией.

Шейх Нуруддин давно уже отстранился от суеты городка, его жизнь - это текия, небольшое "общежитие" дервишей. И если шейх выходит за его рамки, то либо в мечеть, либо к немногочисленным людям, которые числятся среди его друзей. Ему уютно в своей скорлупе, он не хочет ничего знать, он не хочет вмешиваться (блестящий эпизод с ночным беглецом, которого надо либо выдать, либо спрятать, третьего не дано), он не хочет тревожить свою душу, он пытается избежать любого столкновения с реальностью, потому что оно требует реакции, ответа. Но кому, скажите, удавалось прожить жизнь, не выходя из зоны комфорта?.. Замкнутого дервиша буквально вбрасывает в мирскую жизнь страшная новость об аресте брата. И начинаются бесконечные сомнения. Нужно ли действовать? Если да, то как? Есть ли в действиях смысл? Не нанесут ли они ещё большего вреда? А если не действовать, то не является ли молчание преступным?.. О, да, совесть может оправдать что угодно, об этом шейх прямо и честно говорит со страниц дневника, но совесть ещё тоже нужно умилостивить. Вообще, дневник подкупает именно своей честностью, бескомпромиссностью, готовностью вскрывать нарывы, несмотря на боль.

Арест брата оказывается лишь вершиной айсберга - мирной жизни дервиша настал конец. Он будет в замешательстве, будет стенать от горя, он будет любить и ненавидеть, говорить правду и интриговать, читать молитвы и проклинать, спасать и предавать. Контраст поступков изумительно отражают слова Али-ходжи, местного правдоруба: "Нету шейха Нуруддина", когда тот безмолвствует, и "Кто не знает шейха Нуруддина!", когда проявляет смелость. И вот под налипшей за долгие годы к лицу маской равнодушного и спокойного дервиша неожиданно оказывается весьма страстная, даже мятежная натура. Впрочем, это не так уж неожиданно, если присмотреться к человеку, который рождает в душе дервиша нечто похожее на привязанность, язве и бунтарю Исхаку, и к единственному другу Хасану, балагуру и непоседе, который за маской весельчака скрывает ум, тоску, доброту и болезненную тягу к справедливости - гораздо более цельную и благородную натуру, нежели главный герой.

"Дервиш и смерть" - чтение не из лёгких. Темы режут по живому, события редко-редко разрывают нить размышлений, текст крайне плотный. Но хвала всем книжным богам, если они существуют - я на одной волне с Балканами.

На первый взгляд, мне показалось, что «Книга с местом для свиданий» - это воплощенная мечта любого читателя. Что может быть удивительней и заманчивей, чем возможность распахнуть книгу и шагнуть в другую реальность, которая, конечно же, на порядок прекрасней, ярче и романтичней, чем постылые серые будни? А еще – дышать одним воздухом с героями полюбившейся книги, быть свидетельницей яростных ссор и пылких примирений, находится в самом эпицентре событий, когда решается судьба человечества? Просто дух захватывает! А теперь представьте, что рядом с вами находятся еще пара-тройка десятков читателей, которым вздумалось в ту же минуту прочесть ту же страницу? Кто-то шуршит фольгой от шоколадки, кто-то тут же обсуждает увиденное по следам прочитанного, а кто-то приметил старых знакомых – и вовсе не следит за сюжетом, зато эмоционально делится с ними последними новостями. Воплощенная мечта? Ни в коем случае! Скорее, воплощенный кошмар.

Впрочем, Горан Петрович в такие дебри не углубляется. В романе роль и прелесть книги сведена к одной единственной функции места встреч. Проникнуть на страницы любого печатного издания – будь-то вчерашняя газета или книга об эллинской архитектуре – может каждый читатель, обладающий навыком полного чтения. Но перипетии сюжета и злоключения персонажей – последнее, что волнует наших героев. Страницы книг для них – островок уединения, покоя и тишины. И среди них островок из островков – «Мое наследие» Анастаса Браницы – книга, насчитывающая всего лишь несколько десятков экземпляров, книга, где не происходит ровным счетом ничего, но которая являет собой прекрасный фантомный мир, такой зыбкий и ненадежный, что вмиг меняет свои очертания от небрежно вписанного слова.

«Книга с местом для свиданий» - это история одного бедняги, который решил, что иллюзорный мир собственных фантазий ему гораздо дороже реального. Влюбленного чудака, который написал тысячи подробнейших писем своей драгоценной возлюбленной, в мыслях своих был с ней ближе, чем кто бы то ни был, а когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки – не осмелился произнести даже слова. И еще одного, который при всех реальных шансах встретить подругу в реальном мире, уперся в книгу, как баран, и в финале торжественно удалился в голубые дали под руку со своей эфемерной возлюбленной. В романе, кстати, настоящая беда с сердечными привязанностями – все герои любят не тех, кого следует, и не там, где следует.

«Книга с местом для свиданий» - это первосортное чтение для романтиков и идеалистов, способных отключить рацио и позволить сердцу быть своим проводником. У меня не получилось. Поэтому от всей души советую: читайте книгу и прекрасные рецензии на нее на первой странице (одна лучше другой, вот честное слово!). А мою – лучше не надо. Иногда волшебство так легко разрушить всего одним росчерком пера…

Воспоминания словно птицы. Вначале спокойно сидят на ветвях деревьев, тихо переговариваются о чем-то своем. Но, прилетевший ниоткуда порыв ветра их небрежно подхватывает и, перемешав хорошенько в воздухе, вновь возвращает мне. В растерянности смотрю на них, таких знакомых, но в то же самое время безраздельно чужих...

Когда они начались, мои воспоминания? С первым ли вздохом и криком от оборвавшейся пуповины? С первыми каплями невыразимо родного и теплого материнского молока или от первой обиды? Или они считаются моими только с трехлетнего возраста? Ведь именно тогда я смогла сказать маме, что помню прошлое.

Но, что тогда так властно врывается в мои сны? Кто эти люди, с которыми я никогда не была знакома раньше? Куда я иду по бесконечным коридорам смутно знакомого мне дома? В реальности его нет, это мне точно известно. Но память, память настойчиво доказывает в очередном сне, что это мой дом, и за очередным поворотом будет комната, в которой ждет моя прапрабабушка. И почему очень больно сердцу от таких родных слов незнакомой мне колыбельной, которую мать тихо поет своему малышу? Кто мы все?

В любом ребенке течет кровь нескольких десятков тысяч предков.
Чистой крови нет - ни русской, ни турецкой, ни венгерской, ни сербской.

Каков наш след на земле? Я уйду в пустоту, как и весь тысячелетний сонм моих предков или что-то останется? Память о тех, кто превратился в дым над печами крематория... Память о первых шагах и первом поцелуе... Память о последнем взгляде умирающего отца... Детская улыбка мамы перед последним ее земным вздохом... Что-то из воспоминаний радует, о некоторых хочется забыть.

Рассыпанные по чужим жизням, живут и длятся воспоминания о каких-то лицах, запахах, звуках, о медного цвета поверхности болота на закате солнца, о крике птицы, об ударе человеческого тела о бетон перед отелем "Атертон", в первый, третий, сто третий раз...

Вы знаете, что дерево может похитить Ваше имя?

Вы знаете, что дерево может похитить Ваше имя? Медицина называет это болезнью Альцгеймера. Но, легче ли тому, кто беспомощно наблюдает распад собственной личности? Тому, кто пытается бережно собрать в единое целое осколки своего "Я"? Вот безымянная девушка Ружа Рашула. Она не знакома сама с собой, потому что дерево похитило ее имя. Отыскать это дерево – главная цель ее жизни. Забвение - страшная вещь. Но, не менее страшными бывают и воспоминания.

Воспоминания равноценны яду, убивающему быстрее, чем укус змеи.

Такими воспоминаниями живет молодой парень, на глазах которого погибла его мать и братья.

Эти же воспоминания не дают ночью спать и Даниле Арацкому, нашему главному герою. Все его предки приходят к нему, принося с собой не только звон капель, падающих с мокрых волос, но и теплый взгляд понимания и любви. Его воспоминания. Они реальны настолько, насколько он верит в них.

Может быть, все мы лишь пыль в небе, голоса на ветру? Гроздане Олуич удалось воплотить в жизнь неясные очертания тоски каждого человека о прошлом своего рода. О смысле человеческой жизни и Вечности. Если мы только пыль в небе, то зачем мы живем? Если наши предки уходят, не оставив следа в нашей памяти, не имея влияния на наше будущее, то для чего тогда все в этом мире?

Мы нити, которые связывают нерожденных с мертвыми...

Как бы порой хотелось считать себя совершенно отдельной от своих предков личностью. Как бы хотелось жить спокойно, не слыша их голосов, не думая об их могилах. Но, будет ли моя жизнь состоявшейся в этом забвении?

Вот примерно на такие вопросы и ищет ответы главный герой книги. Хотя, на мой взгляд, его трудно назвать отдельно существующим персонажем. Мне было легко перемещаться из одного его воспоминания в другое. Они были моими, словно отрывки давно забытого сна. Легкие порывы ветра листали страницы Карановской летописи, помогая нам с Данилой приблизиться к детским годам Рыжика и вместе с дедом Лукой наблюдать за течением вечности.

Если всё в нашем мире временно, и жизнь рассеется легким порывом ветра, то есть ли смысл в трагической гибели Луки Арацки? Может быть, он и в самом деле псих, раз отказался от такого большого вознаграждения, оставив умирающего наедине с его будущим? И отвечают ли дети и внуки за трусость и предательство своего предка? А, возможно, его душевная боль и беседы со своими семнадцатью душами, были достаточным наказанием, приведшим с веревкой к одиноко стоявшему дереву? И достанется ли эта боль его предкам невыносимой горечью страдания или удушья? Мы – всё, и мы – ничто.

Эта книга неоднозначна. Она не дает четкого рецепта счастливого будущего. Найдет ли Данило ответ на вопросы всей своей жизни? Найдет ли он брата, потерянного много лет назад? Обретут ли покой его предки, как верные стражи, перемещающиеся вместе с Данилой по лицу земли? Сумеет ли он понять своих умерших предков? Каждый читатель найдет свой ответ, если только захочет принять самого себя одновременно бесценным сокровищем в ожерелье вечности, и безымянной частичкой золотой пыли, рассыпанной по небу.

Человек слышит то, что сам хочет слышать.

Как бы мне хотелось всегда слышать пение нити, соединяющей меня с моими родными в прошлом и будущем, нити тихо поющей на ветру Вечности.

Книга многоступенчатая, в ней скрыто много важной информации, которую с удовольствием буду искать при следующем прочтении. Она из категории тех книг, которые оставляют терпкий вкус горечи понимания, что:

И взмахи крыльев бабочки не случайны. Где-то, неизвестно где, они вызвали бурю, разогнали облака. Нет ничего, что существовало бы само по себе.

Вот и последняя страница перевернута, но осталось желание просмотреть отдельные страницы еще не один раз, сделать заметки, краткие выписки понравившихся эпизодов. Ни минуты не раздумывая помещаю книгу в любимые!

PS: По многоуровневости смыслов и ощущению неспешности она напомнила мне «Слепого убийцу» Маргарет Этвуд. Подозреваю, что для каждого читателя автор припрятала лично свое сравнение с жизнью, свой личный опыт прочтения книги.

Так как данная книга получена мной в подарок в раздаче, я постараюсь изменить себе и написать "полотно" - длинную рецензию на книгу.

Театр начинается с вешалки, а книга с обложки. На обложке мы видим Женщину, которая выпускает голубя, предположительно Columbia livia (точно и не определишь, так как изображение голубя немного размыто). Как сказала моя подруга: "Это что, женский романчик?". Еще настораживает вынесенная на обложку цитата критика Дины Катан "Теперь у сербской литературы есть свои "Сто лет одиночества". Эта цитата позже сыграет со мной и с процессом прочтения книги злую шутку: моё подсознание постоянно будет к ней возвращаться и сравнивать: "Тут похоже, а вот тут - нет". Это чтению, естественно мешает. Поэтому, может я и лицемерю, но все же контраст между обложкой женского романа и сравнения с Маркесом не дает высокого уровня ожидания качества содержания.

Но вот, обложка рассмотрена, письмо, вложенное от издателя с прекраснейшим чувством радости и благодарности прочитано, и теперь, на следующей после титульного листа странице, после краткого описания сюжета книги следует её сравнение повторно с Маркесом и sic! с Коэльо. Не то, чтобы я имел предубеждения, но сравнивать одновременно с такими разными авторами, это надо быть очень смелым человеком.
Но да ладно, это все "старческие брюзжания" молодого человека. Перейдем к сюжету книги. На самом деле мы с автором и её героем Данило Арацки находимся практически всё произведение около незнакомой женщины на семнадцатом этаже нью-йоркского отеля. И за нами приходят призраки умерших родственников. Которые помогают главному герою в поисках. Впоследствии мы узнаем, что ищем-то мы родного, давно потерянного брата. Попутно нам описывается семья Арацких, её быт и перекликающиеся судьбы её поколений. Вот тут-то, мы и видим параллель с Маркесом. Книга переполнена всяческой метафизикой и совпадениями. Для тех, кто любит тайны и загадки - самое то!

Другой сюжетной линией идет история самого Данило, и мы узнаем основные вехи его судьбы, да не просто узнаем, вехи эти хорошо проанализированы с точки зрения судьбы всего рода Арацких и выведены параллели.

Отдельной строкой хочется сказать про женские образы романа: особенно меня потряс образ Петраны - женщины настолько красивой, насколько она сама себе на уме. И как бы в антитезу ей представлен образ гадалки и ведуньи (к сожалению, сложно охарактеризовать) Симки Галичанки. В романе именно через женщин происходят предсказания, именно через женщин происходят страдания и благословения. И все остальные женские образы имеют что-то похожее на эти два совершенно полярных.

Теперь о личном: книга пришлась мне к месту, и к селу и к городу. Мне действительно понравилось её читать, автор смогла хорошо описать именно Поиск, душевно обоснованный Поиск, Поиск, который исходит из потребности души. Плюс ко всему книга наполнена знаками и метафорами, что делает чтение нескучным и увлекательным.

И, как говорится, to sum up. На "Сто лет одиночества" книга похожа. Но лучше бы это не выносили на обложку, предоставив самому читателю найти это. Чтение не скучное, захватывающее, особенно для тех, кому нравится следить за судьбами людей. Книга полна, повторюсь, метафизики, поэтому для насквозь материалистичных натур не рекомендуется. А насчет похожести на женский роман - скажем так, местами действительно напоминает. Но не всегда.
И вообще, мне, на самом деле, понравилось. 4\5 - так как мешали эти постоянные сравнительные мысли.

Одна из самых необычных книг, попавших ко мне за последнее время. Всё произошло совершенно неожиданно, когда я решила прослушать один университетский курс, в котором как раз и упоминалась данная книга. Стало интересно, кто же это такой, Бранкович, что есть в этой книге, что она притягивает.
Слушала в исполнении Ирины Ерисановой, никаких претензий, всё на высшем уровне. Вот, только это произведение нужно читать. Возможно, если мне понадобится книга не просто ради интереса, прочту её глазами.
Динамика интереса к книге колебалась в процессе чтения от нуля до самого высшего уровня. Местами было откровенно скучно. Финал же, наоборот, очень даже понравился. Цитат предостаточно для выписывания, есть над чем подумать.
Что мне было известно о хазарах? Да, практически, ничего, лишь поверхностные знания, первое, что приходит на память: Месть неразумным хазарам... Здесь же всё расписано довольно подробно и познавательно.
Книга не для лёгкого чтения, но одна из тех, которые когда-нибудь стоит прочесть.
Здесь же мы узнаем о ловцах снов.
Всего пересказывать не буду. Признаюсь честно, что после первого знакомства с автором и его творчеством, пока не прониклась сюжетом до конца. Книга имеет философско-историческую направленность, точно не развлекательного характера.

Необычная книга мне попалась! – Своеобразная беллетристическая реплика на работу Х.Арендт «Банальность зла», написанная сербским автором. Я и так-то поклонник современной балканской литературы, а тут моё любопытство к ней получило еще один весомый стимул для чтения.

Герой книги, Альберт Вайс, выживший после холокоста, пытается разобраться в природе творимого людьми зла, анализируя истории времен войны и свои сегодняшние беседы с его жертвами. Он хочет и одновременно не может понять, неизбежность зла имеет предельно банальную, плотскую, как считала Ханна Арендт, природу, или же высшую, космическую. Как óн мечется между этими двумя позициями, так и читатель, следуя за его размышлениями, совершает внутреннее маятниковое двоение, склоняясь то к одной, то к другой позиции. Читать философские споры персонажей интересно, но найти однозначную «правду» о природе зла никак не удается – автору попросту не хватает материала и настоящим оппонентом Ханны Арендт быть не получается. Другими словами, замах был интересный, но из него, собственно, ничего сверх того не выросло.

Книга произвела на меня впечатление некоего самоубеждения. Автору, видимо, так нравилась мысль о неоднозначной и трансцендентной природе зла, что он раскрывал ее с разных сторон на примерах из жизни или рассказов персонажей, в том числе и с оттенком мистики (эти части читались особенно хорошо). Одновременно она по всем позициям казалась мне какой-то недостаточной: мне в ней всего было мало - аргументов, иллюстраций, связок между эпизодами, общей идеи, погружений характеров персонажей. Даже упоминаемые в ней сильные эмоции не очень-то и пробивали в силу того, что они очень интеллектуализированы, в каком-то смысле даже выхолощены, хотя в книге немало драматических моментов: чего, например, стоит эпизод, когда отец, чтобы спасти от лагеря смерти, выбрасывает из поезда в снег своих двухлетнего и шестилетнего сына (обложка в этом контексте не очень отражает текст, если не сказать, что она вообще случайна), нагружая последнего грузом ответственности за брата.

Боль, страх, вина – универсальные категории не только литературы, но и человеческой жизни, поэтому понятно, что автор обращается к ним, пытается понять и отозваться на них, но всему мешает торопливая скороговорка. Мне показалось, этой книге не хватило растянутости во времени, чтобы читать ее можно было медленно, застревая мыслью в каждом моменте, чтобы успеть его прочувствовать. Тем не менее полубиографические контексты делают свое дело, и просто так эту книгу ни за что не отложишь в сторону, а значит, что-то в ней все-таки есть.