Цитаты из книг — Александр Гранах

Германия была опьянена войной и предстоящей победой. Газеты пестрели фотографиями — кайзера, принцев и генералов. Все были убеждены, что этот поход будет недолгим и легким, как прогулка, что через шесть недель враг уже будет повержен, и на Рождество у каждого немца в латке будет жирный гусь, а в постели — лавровые ветви,…

Вечерами я подрабатывал статистом и получал за это тридцать марок в месяц. Слишком много, чтобы умереть, и слишком мало, чтобы жить.

Взгляни на моих соотечественников, которые вас охраняют, и на своих людей, которые идут за нами. Если ты их спросишь, то все они скажут, что хотят домой, в свою мастерскую или на свой крестьянский двор, у каждого есть семья, профессия, дом, где он делает полезную работу. Но однажды всем им сказали бросить все и идти…

Последняя фраза звучала так: "Всё это, господин министр, я пишу вам из тюрьмы и хочу Вас спросить, верно ли, что у меня как у гражданина есть только долг умереть за свою родину, а прав никаких нет."

Это был наш первый день на фронте, а ведь мы пока что не встречались лицом к лицу с врагом, чтобы провернуть штык в его животе, как поручил нам трясущийся нафталиновый генерал от имени старого кайзера. Неплохое начало. Пока наш собственный капитан плюется и ругается на нас так, словно мы детоубийцы, с другой стороны по…

Я вошел в демобилизационную комиссию, где фронтовики могли рассчитывать на совет и поддержку. Там мне объяснили, что я больше не гражданин Австрии. "Но я же за Австрию четыре года воевал", - возразил я. "Да, - отвечал мне чиновник, - мне очень жаль, я крайне сожалею, но это было ошибкой." - "У меня есть награды, я бежал…

Так я впервые посмотрел врагу в глаза. Но какие глаза у человека, которого ожидает смерть, а потом вдруг она отворачивается, ничего ему не сделав! Это невозможно описать. Это можно только «изобразить». Этой ночью я думаю о том, что после войны хочу сыграть две роли: истерично матерящегося Черни с его злыми, бегающими,…

Однажды вечером я стоял на сцене и почувствовал нечто такое, что уже никогда меня не отпускало. Никогда прежде я не ощущал свое тело так отчетливо. Я чувствовал кончики своих пальцев и кожу головы, пальцы ног, сердце, а особенно сильно я чувствовал свой желудок. Актеры, игравшие вместе со мной на сцене, уже не были моими…

я никогда не был тем, кого принято называть «закрытым человеком», одиночкой или индивидуалистом. Я всегда любил людей. Я любил ходить на многолюдные собрания и демонстрации, любил бывать в театре, кино, цирке или на скачках, одним словом, везде, где было много народу. Скопления людей возбуждают меня, побуждают к…

«Дом… Вербивицы — мой дом, я же чувствую — там мои корни». — «Да что ты, к-к-корни, — ласково усмехнулась Гизела, — человек — не дерево. Человек п-п-передвигается и врастает в чужую м-м-местность. Г-г-где он созидает, где он т-т-творит, где он любит, там он п-п-пускает к-к-корни! Там остается, т-т-там приносит плоды, там…

Если два соседа не могут решить спор и дело доходит до драки, то они идут к судье, и тот наказывает зачинщика. Но если между собой не могут договориться важные министры, то они развязывают войну. Устраивают массовые убийства. Если какой-нибудь голодный бедолага украдет хлеб, его посадят в тюрьму; если пьяный разобьет…

Не будь он евреем, я бы считал его антисемитом. Да он и был евреем-антисемитом. Эти как раз самые ужасные, потому что в своем подсознании они переносят свои собственные, личные недостатки на свой народ, пытаются дезертировать, упрямо ассимилируясь, застревают где-то посередине и за это ненавидят себя внутри своей расы.

"Наш отец и правитель, наш добрый кайзер, ни днем ни ночью не смыкает глаз, переживая за вас, своих детей, за которых он неустанно молится. И он надеется, что когда вы поймаете итальяшку, вы от души воткнете ему штык в живот и провернете пару раз." "А сам привязывает, старый ты козел !", - вырвалось у одного призывника,…

Так в шестнадцать лет я вместе со своим другом-ровесником Шлюссельбергом оказался в Берлине. Городенку, Залещики, Станислав и Львов можно было изучать, наблюдать, исследовать. Я набирался впечатлений и сравнивал. Здесь же не я приехал в город, а город меня переехал. У меня было такое чувство, будто на меня набросились,…

Рождения ты не чувствуешь – здесь порадоваться может только твой отец. А потом – любовь, помолвка, женитьба, рождение детей, серебряная и золотая свадьбы – и похороны! И тут тебе тоже ничего не перепадет, потому что объедаться на поминках будут только твои друзья.

Мы пекли хлеб, булки, рогалики и венские розанчики, а так как работали мы все без исключения, то могли продавать все немного дешевле, чем другие пекарни. Впрочем, лучшими клиентами были мы сами, потому что не могли противостоять искушению, и, несмотря на запреты, каждый из нас за день съедал сорок-пятьдесят хрустящих,…

... помилка бідних людей в тому, що вони спочатку заводять дітей , а вже потім дбають про їхній прожиток.