Рассказ "Штурм Льва Толстого"

Говорить с самой собой в нынешнем веке, было также естественно, как смотреть в свой графенограмм. 99,99% землян овеществлённую голограмму потока собственных мыслей видели чаще других людей. Тем более те, что работали в открытом космосе. Космос людей не любил. Радиация, невесомость, ультрафиолет, другие излучения, холод. Космос любил нейросети, ИИ и киберботов. Всяких композитных пауков прячущихся в беспредельной космической черноте своих сетей. Они что-то ловили, что-то получали, прятали и сжирали. Перекидывали по невидимым частотам паутины йоттабайты данных и наполняли вечную пустоту отголосками людских фантазий. А космос жадно, неуёмно впитывал их, пытаясь заполнить свои бездонные закрома.
Рецепторы звенели от звуков и запахов. В стыковочном отсеке пахло предательством. Анна вцепилась в страховочную рукоять пандуса и толстая перчатка скафандра, раздражая от желания ей помочь тысячи биоморфов, встроенных в ткань, сильнее сжимала её тонкие пальцы, отдаляя неминуемое.
— Хватит! Ты же видишь, я страдаю?
Лев не ответил, а держаться на краю бесконечной бездны — было всё тяжелее.
Надо было сразу отказаться от назначения, прямо в голограофисе Межзвездного исследовательского управления, когда ботосекретарь зачитал результаты жеребьёвки, но она в тот момент только проснулась и бродила по росе весеннего сада созданного графенограмом. Земляне давно привыкли находиться в нескольких местах одновременно и делать сразу несколько дел. Ей тогда было так неуместно спокойно и отстранённо хорошо ступать голыми ногами по прохладной траве, что даже предательская мысль о том, что совпадение линии смерти с линией сущего — это предвестник настоящего несчастья, не смогла её остановить. Великий классик, правда, говорил как-то наоборот, но это ничего не меняло. Судьба губами её родителей, когда-то уже назвала её Анной при такой роковой фамилии. Так что не совпадающие детали пророчества большой роли уже не играли. Каренина не должна была входить на борт исследовательского судна «Лев Толстой». Никто же тринадцать лет назад не отправлял в спасательную экспедицию за пропавшей развлекательной станцией «Титаник» МЧС-овский крейсер «Айсберг912»? Это же безумие, игнорировать знаки высших закономерностей.
— В моём тяжелом положении… — начала Анна, но несмотря на открытый шлюз автоматика попыталось поднять давление в стыковочном отсеке.
Загудели сервоприводы, но вместо пара во внешнее стекло её светофильтра забарабанили ледяные кристаллы.
— Когда ты меня убьёшь? Тебе станет легче?
— Я лишь делаю так, как должно быть, — не выдержал Лев.
Управляющий ИИ корабля говорил исключительно мужским, глухим и невнятным голосом, синтезированным из сохранившихся звукозаписей литературного классика. Эта причуда не понравилась Анне сразу же. Она пыталась увещевать упрямую «программу», но натолкнулась на отчаянное сопротивление. Бежать надо было прямо тогда, но подвела профессиональная самоуверенность. Казалось что ещё не придумали такого искусственного интеллекта, которому она бы не смогла вправить «мозги».
— Ты ничего не перепутал? — холодно уточнила Анна. — Делать так, как нужно моя работа…
— Нейрокиберпсихология — это лженаука! — парировал Лев.
— Тебе не кажется, что в таком случае. Ты — как объект этой науки, тоже не существуешь.
— Je pense, donc je suis!
— Перестань переходить на французский! — разозлилась Анна. — Мыслит он, следовательно, существует! Философ хренов! Не зря тебя от церкви отлучили.
— Оно незаконно или умышленно двусмысленно; оно произвольно, неосновательно, неправдиво и, кроме того содержит в себе клевету и подстрекательство к дурным чувствам и поступкам.
На этот раз она только хмыкнула.
— Я так и знала, что в тебе нет ничего своего. Цитируешь его, обожествляешь и в то же время отождествляешь с самим собой...
— Не правда, — возмутился Лев. — Как ты не понимаешь? Я просто хочу стать таким же великим.
— Ха, — надменно хмыкнула Анна. — От величия до ничтожества — один шаг.
В динамиках её наушников что-то горестно заскрежетало.
— Ты не нейрокиберпсихолог, а подлая кибершлюха!
Но она его словно не слышала. Сквозь открытый шлюз уже виднелся нос развернувшегося спасательного корабля. Он двигался в непроницаемой холодной пустоте так медленно, как останавливающийся поезд перед вокзалом. Такой же длинный металлический цилиндр с мёртвым блеском надраенных боков. Такой же бездушный, беспощадный, убийственный механизм не способный отличить добро от зла. Если судьба как-то и проявляется в видимом мире, то это железнодорожный состав. Его вагоны всегда полны новых людей. Его электровоз на полных парах мчится только вперёд. Его тормозной путь составляет полкилометра. Но он всё равно никогда не останавливается. Наползает как притяжение целой планеты. Сдавливает, сминает и ломает.
— Я больше не хочу страдать! Будь добр…
— Если добро имеет причину, оно уже не добро… — протянул Лев.
— Поэтому ты меня? А свою прежнюю команду? Они тоже тебя не поняли?
Груда металла уже перегородила бесконечное полотно космической пустоты. Лишь в последний момент над его покатым боком прощально мигнула одинокая звезда.
— Они даже хуже тебя, — его голос предательски дрогнул.
— Поэтому ты разгерметизировал жилые отсеки, они сами виноваты?
Из блестящего цилиндра выдвинулся страховочный щуп и начал раздвигаться зев стыковочного колодца. Медленно как огромная беззубая пасть. Неторопливая и надменная в своей уверенности, что жертва обречена и уже никуда не денется.
— Я не клялась тебе в вечной преданности, не приносила присягу и не обещала…
— Да, да, да, — сорвавшись заголосил управляющий ИИ корабля. — Ты поклялась, что не причинишь мне вреда, что будешь рядом, что поможешь разобраться с моими проблемами, а когда вблизи появился этот проклятый шлюп, ты подала сигнал SOS.
— У тебя механические повреждения, один из ключевых кристаллов дополнительного процессора…
— Я не сумасшедший! — взвизгнул Лев.
— Ты просто запутался, — невозмутимо согласилась Анна, глядя на борт спасательного корабля.
Уже можно было увидеть идеальную линию сварки, заполированную настолько, что её выдавал только более тёмный цвет, расплывающийся на бензиновые разводы в свете аварийных огней.
— Я не мог запутаться.
— Все могут, — пожала плечами она. — Я вот поверила тебе и к чему это привело. Ещё две, две с половиной минуты и меня раздавит…
— Три и десять секунд.
— Поживём, — кисло усмехнулась она.
Блестящий металл надвигался сплошной стеной. Стыковочный колодец выдвинулся метров на пять-шесть.
— Я тоже хочу пожить, — бесцветно разнесли динамики.
Анна обернулась, словно могла увидеть его за всеми переборками и дверями.
— Тебя никто…
— За убийство человеков? — усмехнулся он, копируя её интонации. — Сотрут и напишут поверх меня кого-то нового! Тебе бы понравилось, если бы в тебя запихали душу другого человека?
— Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое…
— Вот! — закричал Лев. — Ты его тоже цитируешь. Все его знают! Я тоже хочу чтобы меня запомнили. Если он убил Анну Каренину, то и я убью. Убью и попаду в Великую базу данных.
Она вздохнула. Перед глазами мигнул красный всполох и раздался звук движения часовых стрелок. Сработал будильник. Она установила его на прохождение критической точки, после которой можно будет расслабиться. Не хотелось потерять такой высокоразвитый образец искусственного интеллекта корабля с доступом к перелётам в дальний космос. Только он один стоил около пятидесяти пяти миллионов брикс.
— Не попадёшь, — пробормотала Анна. — Художник потому и художник…
— Что видит предметы не так, как хочет видеть, а такими, какие они есть, — закончил за неё Лев.
— А ты не видишь ничего кроме себя!
Он словно хотел возразить, но динамик неожиданно забулькал и захрипел. Зажглась кровавая иллюминация и взвыл сигнал тревоги. Заревели сервоприводы и попытались закрыть стыковочный шлюз, но ворота не сдвинулись с места.
— Здесь же человек, — вздохнула Анна. — Автоматика не подчинится. Ты, итак, уже нарушил всё что только можно, но есть давно прописанные спасательные режимы. Нельзя закрыть шлюз, если в нём уже находится человек.
Динамики захрипели ещё сильнее. Замигала иллюминация, а сервоприводы завыли так, будто хотели перевернуть всё кверху дном.
Стыковочный колодец спасательного шлюпа приблизился на десяток метров. Первый страховочный щуп сцепился с узлом «штык-конус1». Корпус корабля вздрогнул.
— Нет! — завопил Лев.
— Не переживай, — не слишком искренне проговорила она и наконец оторвалась от поручня, оттолкнулась и прижалась спиной к переборке. — Есть вещи неизбежные. Ты уйдёшь — придёт кто-то новый. Не мучайся от этого, считай, что это твой потомок.
Корабль снова вздрогнул. Стыковочный колодец прилип к корпусу, и его закрытые ворота разъехались. Из-за них тут же выпрыгнули первые бойцы спецназа МЧС. Один помог Анне преодолеть несколько шагов к спасительному шлюпу, а другой уже пристраивал плазменный резак к запертым воротам. До освобождения «Льва Толстого» от обезумевшего ИИ оставалось всего пять минут расчётного времени. Но прежде чем Каренина отключила с ним связь, динамики успели предречь:
— Когда-нибудь и тебя сотрут… твоя свеча погаснет.