Цитаты из книг — Ники Лауда

Уже в начале лета Берни и я начали переговоры. Я сказал — 2 миллиона долларов и ни цента меньше. Он принял меня за психа, за беспредельщика, подумал, что это шутка, рассердился, потом успокоился и стал говорить со мной, как с больной лошадью, а я все повторял: два миллиона.

Автогонщики ходят по лезвию бритвы, живут на адреналиновой игле, подпитываемой скорость и опасностью, которую невозможно воспроизвести почти ни в каком другом виде спорта. Когда приходит время им вешать на гвоздь свой гоночный шлем и присоединяться к простым смертным, то обычная жизнь видится им одномерной и чудовищно…

В жизни каждого спортсмена наступает пугающий момент, когда всему, что они знали и в чем практиковались каждую минуту бодрствования на протяжении всей жизни, наступает конец. Говорят, что спортсменам приходится умирать дважды — в первый раз по окончании карьеры.

Художник должен быть в конфликте с реальностью, ему нужны переживания и чувство неудовлетворённости. Можно черпать удовольствие от чувства неудовлетворённости при условии, что ты способен переводить эту неудовлетворённость в искусство. Полагаю, чио пребывание в тюрьме подходит для этого лучше всего.

Я не готов дать волю своим чувствам. Я слишком ранимый, слишком эмоциональный человек, чтобы позволять такое. Подобное стало бы для меня концом.

Для такого человека, как я, страдающего во время многочисленных поездок из-за отсутствия рекомендованной Дунглом еды, особенно тяжело принять поражение на своем поле. Хуже всего, если нет йогурта. Марлен никогда не признается, что забыла — это признание меня полностью удовлетворило бы. Но вместо этого она говорит:…

"Что собираешься объявить? " "Если я скажу тебе сейчас, то завтра ничего объявлять уже не придётся. Возможно, я беременный. "

Правда в том, что автогонки очень понятны и очень прямолинейны. Любое оправдание или полуправда незамедлительно всплывут в следующей же гонке.

Хорошенько взгляните на себя в зеркало: там вы, таким вы выглядите. И если людям вы таким не нравитесь, вы можете благополучно о них забыть.

Когда я увидел первую видеозапись, я, естественно, понял, что на ней я, что что-то происходит со мной. Но почему-то я чувствовал себя совершенно отстранённо — это была жуткая авария, в которую попал кто-то, но я не мог осознать, что смотрю на себя. Я не помню этого.

Ferrari же по определению были идеальны. Сказать человеку вроде Энцо Феррари, что его машины плохо настроены, было чем-то немыслимым.

"Есть только 3 вида спорта: коррида, автогонки и альпинизм; все остальное — просто игры", — говорил Хэмингуэй. Таким анализом он стремился показать, что пинание мяча ногой или битой или забеги на 100 метров — это, конечно, достойное испытание силы и мастерства, но это не соперничество со смертью.

Надо похвалить чемпиона мира Джеймса Ханта. Из всех гонщиков он мне наиболее дорог. Ценю его, он единственный, кого я хорошо знаю лично. Он делает только то, что ему нравится и потому я уважаю его. Он просто выше всей этой будничной суеты. Весь 1976 год споры, происходившие между Ferrari и McLaren не касались только нас с…

Большое дело совершил Артуро Мерцарио. Словно древний бог он прошёл сквозь огонь и освободил меня от привязных ремней. Между прочим, его подвиг не изменил его отношения ко мне. Он меня просто не переваривал и постоянно атаковал, и ругал меня в итальянских газетах. После несчастья он продолжал выступать в том же духе. Это…

"Конюшня" Ferrari единственная в своём роде, а потому здесь присутствуют присущие только ей проблемы. Исходят они от 80-летнего Коммендаторе, которого итальянцы почитают настолько, что готовы даже ползать перед ним. Когда я бросал: "Чао, Феррари", все его приближённые бледнели – какой-то там австриец посмел обратиться к…

Я поехал на аэродром. Сидя за штурвалом самолёта, я услышал голос с контрольно-диспетчерского пункта: "Тебе придётся подождать пару часов. Больше никаких привилегий. Ты бросил Ferrari, ты – ублюдок". Я ответил: "Вы что там, с ума посходили? Давайте разрешение на вылет, а то ведь я могу остаться и в Италии!"

Я прошу Пьеро перевести Старику, что без меня Ferrari никогда не стала бы чемпионом мира. – Я не могу этого перевести, я этого не сделаю! – Не дрейфь, переведи спокойно и быстро. Пьеро собирается и начинает, краснея, говорить. И Старик снова начинает кричать. И это продолжается в течение часа, пока он снова не спрашивает,…