Цитаты из книг — Мишель Фуко

- Слово кризис наводит Вас на какие-то мысли? - Это лишь словечко, которое знаменует неспособность интеллектуалов уловить их настоящее или вскарабкаться на него! Только и всего! - Так Вас смущает не само слово? - Безусловно, нет! Меня даже смешит, что ещё находятся люди, которые его употребляют. Необходимо отдавать себе…

Преступление, не имеющее последствий, не требует наказания; так же как (по другой версии того же аполога) общество, находящееся на грани распада и исчезновения, не имеет права возводить эшафоты.

гуманитарные науки появились в тот момент, когда в западной культуре появился человек — как то, что следует помыслить, и одновременно как то, что надлежит познать

<...> психиатрическая власть есть та дополнительная власть, посредством которой реальное предписывается безумию в качестве истины, раз и навсегда подкрепленной этой властью, дающей психиатрии статус медицинской науки.

Итак, следует говорить об ансамбле, три элемента которого (полиция, тюрьма, делинквентность) поддерживают друг друга и образуют непрерывное круговращение. Полицейский надзор поставляет тюрьме право-; нарушителей, тюрьма преобразует их в делинквентов, которые являются предметом и помощниками полицейского надзора, регулярно…

Перестать быть безумцем — значит покориться, согласиться зарабатывать на свою жизнь, отождествиться с предложенной вам биографической идентичностью, прекратить наслаждаться своей болезнью.

Часто говорится, что истерия исчезла или что она была болезнью XI X века. Но это была не болезнь XIX века, это был, если прибегнуть к медицинской терминологии, характерно больничный синдром — синдром, коррелятивный больничной власти, медицинской власти. Мне кажется неподходящим даже слово «синдром». Истерия была…

Что же все-таки делает заблуждение безумца таковым? Не столько экстравагантность, побочное следствие заблуждения, сколько то, каким образом это заблуждение можно победить, рассеять. Безумец — это человек, чье заблуждение не может быть рассеяно путем доказательства. Доказательство не является для него источником истины.…

<...> детство становится центром, мишенью психиатрического вмешательства косвенно, поскольку взрослого безумца расспрашивают именно о его детских годах: предайтесь воспоминаниям детства, в их содержании найдется повод для вашей психиатризации.

Знание и власть точно соответствовали друг другу, были взаимосвязаны, налагались друг на друга. Невозможно было обрести знание, не обладая властью. И невозможно было иметь политическую власть, не храня определенное социальное знание.

И пускай эта тропа не приведет к какой бы то ни было конечной мудрости, пускай даже обещанная ею твердыня - не более чем мираж и новое безумие, все равно тропа эта сама по себе будет тропой мудрости, если идти по ней, зная наверное, что идешь по тропе глупости и безумия. Все то, из-за чего мир навеки пребудет миром миром…

Ведь что такое «инстинкт»? Это некая анархическая форма воли, заключающаяся в отказе согласоваться с волей других; это воля, не желающая повиноваться схеме монархической воли индивида и, как следствие, отвергающая всякий порядок и всякую интеграцию в какую угодно систему. Инстинкт — это воля, которая «хочет не хотеть» и…

В свою очередь психоанализ можно интерпретировать как первое значительное поражение психиатрии, как момент, когда вопрос об истине того, что выражено в симптомах, или во всяком случае присущая симптому игра истины и лжи оказались предписаны психиатрической власти силой.

Быть буржуазным интеллектуалом, профессором, журналистом, писателем или кем-то ещё в подобном мире было невыносимо. На то общество (французское довоенное), которое допустило нацизм, склонилось перед ним, а затем полностью перешло на сторону де Голля, единственной реакцией большинства французской молодежи было отвращение.

<...> наркотик — это сон, пропущенный в бодрствование, это бодрствование, в некотором смысле зараженное сном.

В общем и целом психиатрическая власть говорит, вопрос об истине никогда между мной и безумием подниматься не будет, просто потому что я, психиатрия, уже являюсь наукой. Если я как наука вправе спрашивать саму себя о том, что я говорю, если я даже могу ошибаться, все равно, мне и только мне — как науке — решать, верно ли…

Психиатр — это тот, кто призван придать реальному принудительную силу, с помощью которой оно сможет овладеть безумием, пронизать его насквозь и уничтожить как таковое. Психиатр должен снабдить реальность — именно так определяется отныне его задача — дополнительной властью, необходимой ей, чтобы предписать себя безумию, и,…