Цитаты из книг — Жорж Колюмбов

— …Скоро вернемся на Землю, и тогда… Эйс, отставивший свою звездную миску, официально откашлялся. Обычно это предвещало неприятное объявление, и команда насторожилась. Пилот помолчал, а потом тихо, но веско произнес: — Не факт. Этого хватило. Все дружно перестали есть. Три пары внимательных глаз уставились на него, ожидая…

«Я — девочка, мне можно». Эта фраза часто помогала ей, особенно в трудные времена. Когда она развивала свой голос, тренировалась в риторике, пробуя и чередуя тончайшие интонации. Или когда осваивала не очередной язык программирования, а кисть, обычную кисть, какой художники рисуют картины. Это было лишним, совершенно…

Сатори был для нее всем. Неутомимым на выдумки компаньоном и преданным другом, смешливым и серьезным. Верным мужем, мудрым отцом и любящим сыном одновременно. Ее несокрушимым маяком в море долгой и такой изолированной жизни на самом краю. А потом его не стало. И Станция, это чудо техники и их маленькая вселенная,…

Ануш только что закончила этюд и теперь отстраненно разглядывала картину. Всполохи и разноцветные огоньки падающих кленовых листьев получились замечательно, натура на заднем плане — тоже неплохо. А вот над оттенками неба надо будет еще поработать. Небу не хватало глубины. Безмолвного крика осенней пронзительности. Или,…

Про хомяков и говорить нечего — семья потеряла им счет: зверьки плодились, как хотели, а когда кто-то из них умирал от старости, Чуха считала своим святым кошачьим долгом вынести тушку на улицу до того, как Денис ее найдет.

— Я согласна! — выпалила Ликста, пока здравый смысл и наработанная за десятилетия предусмотрительность не взяли над ней верх.

«Я — девочка, мне можно». Эта фраза часто помогала ей, особенно в трудные времена. Когда она развивала свой голос, тренировалась в риторике, пробуя и чередуя тончайшие интонации. Или когда осваивала не очередной язык программирования, а кисть, обычную кисть, какой художники рисуют картины. Это было лишним, совершенно…

Сатори был для нее всем. Неутомимым на выдумки компаньоном и преданным другом, смешливым и серьезным. Верным мужем, мудрым отцом и любящим сыном одновременно. Ее несокрушимым маяком в море долгой и такой изолированной жизни на самом краю. А потом его не стало. И Станция, это чудо техники и их маленькая вселенная,…

— ...Скоро вернемся на Землю, и тогда… Эйс, отставивший свою звездную миску, официально откашлялся. Обычно это предвещало неприятное объявление, и команда насторожилась. Пилот помолчал, а потом тихо, но веско произнес: — Не факт. Этого хватило. Все дружно перестали есть. Три пары внимательных глаз уставились на него,…

— Да нет, я прям не знаю… Ты совсем не помнишь, что ли, офис? Новый год? Корпоратив? — начала было Лена, но слова на этом гортанном языке почему-то получались совсем другие. Денниливис услышал от нее вот что: — Я не уверена, нет-нет, мне это незнакомо. Ты позабыл о храме науки? День полного обновления жизни. Наш праздник,…

Настроение тихо сникает увядшим тюльпаном. Пожалуй, хватит ей на сегодня тостов. Пора припудрить носик. А там… может, незаметно улизнуть домой?

Гадалка творит магические пассы, бормочет заклинания, что-то невидимое бросает в пламя, отчего огонь опасно потрескивает и вдруг вскрикивает всполохом дикого цвета. А старуха, пророк тайного знания с седьмого этажа, заглядывает в ветхие карты и чему-то удивляется. Затем кивает своим мыслям, зачерпывает узловатым пальцем…

...об этом пока никто в мире не догадывается, даже специалисты! Но знаешь, что самое смешное в этой ситуации? Да, они молодцы, они сделали удивительные открытия. Но они так разобщены, Дина! Их разделяют не стены — континенты! Они не обсуждают свои работы, они сидят, молчат и пишут. И никто, ни одна душа, не догадывается…

В причудливом и неверном свете фигуры спорщиков выглядели гротескными. Впрочем, на яростный накал дискуссии это никак не влияло.

Сонный-Кудесник понял, что пора выбирать: бесславная гибель на месте или призрачный шанс не попасться монстрам. Хотя… разве у него был выбор? Загнанной птицей он метнулся в сторону и рванул поперек Границы. Преследователи, оставшиеся позади, яростно затянули песню несправедливого разочарования. Грязь их мысленных…

Павел перемахнул на ту сторону и оглядел пострадавшую внимательней. Тонкие черты лица, нос с горбинкой. Такая милая, такая нежная до изысканности, и такая мертвая. Джинсы чем-то испачканы, майка порвана, изящные руки беспомощно раскинуты, словно она в последний миг пыталась взлететь, да так и не смогла.

...Зеленые прутья подернулись текстурой, напоминавшей змеиную кожу. Чешуйки плавно наполнялись темным и мгновенно светлели, как пикселы монитора, узор странно менялся, оставаясь непостижимым и завораживающим.

Разогретая сковорода летней улицы вынуждала меня выбирать теневые стороны. А вот Варюха словно и не замечала ни жары, ни городского смога, носилась и подпрыгивала, как щенок. Неужели и я когда-то был таким?

...Именно мне тогда повезло найти пропажу под крышей, на техническом этаже нашей многоэтажки. Варя не потерялась. Она отыскала в крыше дырочку и пыталась днем разглядеть звезды. И все из-за того, что мама читала ей книжку про древних узбекских астрономов!

Субира провозилась до вечера. Учитывая ее фантастическую трудоспособность и невероятную скорость работы, оставалось лишь догадываться, сколько данных ей пришлось перелопатить, сколько отбросить старых подходов и придумать новых. Но гордая белозубая улыбка не оставляла сомнений: удалось найти что-то важное.