Рецензии на книги — Денис Осокин

музыка унто мононена. слова сауво пухтилы. поёт эйно грöн

Да, Максим в то лето книги писал. Буквы он ещё в три года освоил, но читать не любил: утомляло его это дело. Брал тетрадку мою ненужную, выдирал из неё исписанные листы и большими корявыми буквами выводил по две строчки на каждой странице: «Кот и Катя играли вдаганялки. Кот вылес испат кравати и гаварит что это он спрятылся. А Катя ха-ха-ха засмиялас. Канец книги. Максим». Жаль, что эти тетрадки потом куда-то задевались. Наверно, сам же Максим их и уничтожил.

Валерий Алексеев «Игры на асфальте»

жизнь проста и нежна как топор, считает осокин. и читателя этим топором по маковке ударяет, легонько так, с любовью. экономя кавычки и прописные, ставит в тупик словами холуница и пеньба. ломай себе голову, топонимы это или загадочные местные…

Им овладело беспокойство, Охота к перемене мест (Весьма мучительное свойство, Немногих добровольный крест). А.С. Пушкин, «Евгений Онегин», 1831

Милая, очень душевная книга. Промискуитета много, но и он такой нестрастный, негрязный, тихий и домашний. Автор вроде бы ещё хотел шокировать нас своим синтаксисом, но как-то со мной в этом не преуспел, его отсутствие заглавных, запятых и других знаков смотрится симпатично и беззлобно.

Если бы не культурный бэкграунд автора, это было бы почти всё, что можно сказать о его прозе (но не стихах). К счастью, Осокин впитал в себя и сумел отразить (и очень много придумал сам, как пить дать) восхитительные языческие практики финно-угорских народов Поволжья. Звучит ужасно кондово, но по факту так и есть.

Да, этнография (воображаемая) – это его конёк. Он…

Не понравилось от слова "совсем". Личная лиричная проза, исключающая читателя из целевой аудитории. Отличный способ для автора выразить себя и не сказать при этом ничего миру. Лишнее доказательство того, что книгу сначала надо прочитать в бесплатной библиотеке, только потом оплатить, если она тебя обогатила чем-то. И да, это субъективная рыночная экономика. Никто не запрещает покупать то, что не понравилось другим.

Отсутствие заглавных букв и абзацев, на мой взгляд, это нежелание, чтобы тебя читали. Кому охота разбирать буквенную кашу? У меня ребёнок так в школьных тетрадях пишет - не проверяй и глазам больно не будет.

Смысл текста я не уловила. Думала, что там действительно будет какая-то марийская мифология, традиции, обычаи. Но даже если антимир, двойки, наркомы и море непонятных…

Это чорт знает что! Только это не ругательство, а попытка классифицировать прочитанный авторский сборник Осокина и хоть как-то структурировать свои впечатления и, соответственно, отзыв. Потому что чрезвычайно трудно структурировать и классифицировать хаос, и трудно до невозможности проделать всё это с хаосом метафорическим, поэтическим, диапазон которого простирается от были до несуразицы.

Первое, что пришло в голову — эту книгу, скорее всего, нужно читать вслух. Просто для того, чтобы напитать, насытить написанные буквы соответствующими звуками, интонированными и модулированными чтецом так, как видится и слышится именно ему, чтецу. И дело даже не в том, что часть текста воплощена в рифмованные строки с тем или иным смысловым содержанием — хотя, конечно же, довольно быстро бросилось в…

"на рдестах-водорослях и боках мертвых рыб я отстучал эту книгу"

Очень сложно мне писать об этом авторе и его творчестве. Я очень много читала и его произведений, и о нём, и фильм посмотрела, и всё-таки осталась для него "чуждой душой": он всех читателей на несколько групп делит: родственные души его принимают, чуждые не принимают, а совсем никакие спрашивают, почему он пишет без заглавных букв. Меня отсутствие заглавных букв и нетрадиционное выстраивание текста не раздражают, но всё же само творчество вызывает недоумение.

То ли я не слишком хорошо знакома с фольклором малых народов, то ли то, что «предложенная литература делится надвое – примитивизм и литература для мертвых» не устраивает, вроде я живая ещё, то ли эротизм автора очень уж неприятного свойства, а может быть, просто нет у…

И я свирел в свою свирель, И мир хотел в свою хотель

В. Хлебников

Стилизации под Осокина не будет. Пытаться поймать настроенчески верный тон, не будучи в кондиции, не хочется – я просто вас обману. Немного «Овсянок» есть в любом из нас, однако они стыдливо прячутся, если не создать им условия для вылупления. Каждый человек представляется мне фитилём от свечи – горение зависит от состава, пропитки и многих внешних факторов. От людной копоти, в конце концов. Прямая ассоциация с группой «Гражданская Оборона» – ты или любишь её с первой услышанной песни, или недоумённо пожимаешь плечами, вопрошая, как можно слушать странные тексты с зашкаливающим количеством мата и музыкой в отвратном качестве. «Воробьиная, истошная, пронзительная, хищная, неистовая стая голосит во мне…» Удивительная…

Знаете, наверное это очень умная книга, которую мне не удалось разгрызть, к сожалению. Я старалась, прикладывала усилия, не откладывала её в сторону, хотя, признаюсь, хотелось. Пыталась видеть образами, читать между строк и ловить ускользающую от меня авторскую мысль. В итоге, я сдаюсь. Может быть, кому-то роман отроется полностью, впустив его в свои недра, но для меня данная книга осталась наглухо закрытой на замок. И ключ к ней подобрать не удалось.

Могу сказать, что русская литература не перестает меня удивлять. Я не скажу, что я спец по ней или еще что-то, но могу сказать только то, что в последнее время я спасаю довольно много именно русской современки и составить своё мнение о ней я смогла. Конечно, никакого анализа я не проведу (да и не умею я его проводить) поэтому мои критерии основываются лишь на моем «нравится - не нравится». Что же, когда я открыла книгу Осокина (а покупала я её по интернету), то я закрыла её и подумала: «что я, черт возьми, такое купила». Потому что первая страница представляла собой слова в столбик и не сказать, чтобы во всем этом я углядела хотя бы толику смысла. Но делать нечего. Книга была уже у меня, и поэтому мне пришлось её читать. А вот когда я нала её читать, я многое поняла. Точнее смысла в…

По-настоящему странная русская литература появилась в начале двадцатого века. Конечно, до этого были Гоголь, князь Одоевский, Крылов со своей "Почтой духов", но лютая дичь началась с приходом 20 века. Олени и бобэоби Хлебникова, пахнущая цветами женская промежность Хармса, "капкан для ловли блох — Бог?" Асеева. Чего только тогда не было? И "танцы с коровами" и "флейта водосточных труб", после них пошли такие вещи, как "Котлован", "Мы՞, "Мим" опять же. Потом вроде немного улеглось все. Писали о колхозах, да о всякой серости. И вдруг появились тощие мокрые кошки в обнимку с шатунами Мамлеева, "Самшитовый лес" Анчарова, философско-алко-трэш Ерофеева, идиоты и грязный секс другого Ерофеева (Виктор который), очереди и фекалии Сорокина, оборотни и числа Пелевина. Господи, начал писать это все…

Долго думал о том что это: магический реализм или реалистический магизм. Эстонцы в таких случаях, впрочем, как и по многим другим, говорят: savi, suva, или ещё vahet pole, а те что более вульгарные или слишком долго жили с русскими бок о бок, говорят — pohhui. Мне тоже так кажется, что сави, что вахэт полэ, но никак не поххуи – этого вульгарного слова к такой книге применять нельзя, хоть она сама местами блистает похожими словами. Это и то и другое одновременно, потому что нельзя взять целую книгу и обозвать каким-то одним словом, когда книга столь неоднородна, многогранна и необычна. Мõнэд кохад совсем сюр.

Эмоции и ощущения такие: моё сознание разбилось на тысячу кусочков и пересобралось uuesti; после пересборки в нём пропали заглавные тäхэд и запятые. И я стал мыслить потоком, так что…

А на постскриптум – каплю немоты, Блюз из понятных только нам тире и точек…

Проза? Упаси, боже Поэзия? Боже, упаси Прозэзия, поэза…

Где-то между телеграммой и молитвой Застывший в текучести мысли Заянтаревший в плавности речи Потерявшийся в конкретности географии Заблудившийся в окрестности имени

Текст Зараженный ономастикой Ампутировавший гангренозную заглавность Иссекший воспаленность запятой Доведенный до просветленного истощения Окварцованный четкостью формы

Тайная азбука Морзе Свист тире Хлопки точек Овации слова Аплодисменты фраз

Но главное!

Это мужчина – о женщине Пишет так О ней, как никто и никогда не писал и не напишет, потому что пишет ДЛЯ нее Пишет душой Душа капает на бумагу буквами Душе плевать на правила и кляксы Душа - как повар - фарширует старые слова новыми смыслами Душа -…

Очень хочется написать эту рецензию капсом — вывалить сюда все те прописные буквы, которых не хватает в «Овсянках». Поставить тысячу запятых, смешать с легионом тире, двумя вишенками на торте положить двоеточие. Но нет, не надо, рецензии-стилизации заколебали — поразительно, сколько «креативных» текстов продолжает появляться в «Долгой прогулке», поэтому моя рецензия будет совсем не такая. Моя рецензия будет постраничным обзором книги, в котором я проведу стилистический разбор текста, подробно раскрою поэтику авторского языка и расскажу о биографии автора, приведя историческую и географическую справку.

Нет. Ну нахер. Расскажу лучше историю про овсянку.

Есть у меня один друг. Ну как друг — один знакомый хрен, с которым мы иногда виделись на каких-то студенческих пьянках. Проживал этот…

поймала себя на мысли, что меня совсем не расстраивало частичное отсутствие знаков препинания, которое, к слову, я и вовсе заметила не сразу. многие рассказы, и, в особенности, стихи получились у автора откровенно слабыми, на мой вкус. нет, я не могу сказать, что они плохи (безвкусны или не стихи вовсе). но ни один из них не попал в мой заветный блокнот с любимыми стихами (которые, к слову, я все знаю наизусть). а вот ни одно стихотворение Осокина мне даже просто перечитать не захотелось. увы. многие буквально через пару часов стирались из моей памяти (особенно когда читала без перерывов, что получалось в этот раз нечасто). но были и такие которые я нескоро забуду. так, меня, конечно же, впечатлила «главная» повесть сборника – «овсянки», экранизацию по мотивам которой я смотрела…

денис осокин задумал стать писателем. правду сказать, стать писателем ему очень-очень хотелось: книжки он любил, да и за сочинения в школе всегда получал хорошие отметки. для начала денис осокин решил отказаться от заглавных букв. так все поймут, что он писатель со своим особым видением мира, а не какое-нибудь там быдло. еще он полюбил знак препинания "тире". рассыпать побольше тире по тексту - и сразу видно - как он - на глазах - приобретает - литературность - и глубину. как следует изучил современные литературные журналы. и заготовил с полдюжины псевдонимов разной степени нелепости - на случай, если в писатели не возьмут и придется лезть в литературу окольными путями. но в писатели дениса осокина взяли - а как не взять того, кто не использует заглавных букв и так красиво складывает…

Первой мыслью было - шоэтозафигня; впрочем, она быстро ускользнула, книжка из ДП-заданий, пожалуй, и должна быть такой - не буквальной и совершенно понятной читателю с первых строк, а немного провокационной (да-да, это я про знаки препинания и заглавные буквы) и, быть может, слегка грубоватой и абсурдной, зато очень образной и даже немного певучей (квинтэссенцией последних двух эпитетов для меня стал кусочек под заглавием "курник с вином". «Овсянки» на первый взгляд - просто сборник бытовых зарисовочек, поток хаотичных мыслей и воспоминаний без особой возвышенности и пафоса, без явной сюжетной зависимости. Они слабо поддаются логическому анализу (по крайней мере в лице среднестатистического читателя), зато поражают точностью и неожиданностью сравнений. А ещё при последующем прочтении их…

Те "обряды и верования небольшого финского народа мери", о которых написано в аннотации к повести, крутятся почти исключительно вокруг интимной сферы. Вот один пример.

"на проходной комбината – милиционер зоя. нежная – как сестра. проходя я вложил ей мизинец в накрашенный рот. зоя его легонько погрызла – расстегнула замок у себя на брючках, метнула туда палец и достав мазнула мне нос. я кивнул ей – закрыв оба глаза. точно так же кивнула она. все это означало: как дела зоюшка? все хорошо? рад тебе! ты умница! будем жить!.. – здравствуй аист! доброе утро! ты хороший! береги себя!.."

Такие вот обычаи, понимаешь. Оно конечно, такие вещи словами не скажешь, только ритуальные жесты помогут. Кратко сюжет: два мужика везут в машине труп женщины, по пути один рассказывает другому кучу пикантных…

- И не стыдно поставить низкий балл надежде современной российской прозы, тонкому мастеру слова, жонглеру образами, властелину эпитетов, акробату метафор, силачу синтаксиса, "смыслообразующему кристаллу искусства"... - Ст-о-оп!!! Нет. Не стыдно. - Скажите хоть пару слов для нашего издания! - М-м-м... Э-э-э?.. - Спасибо! Достаточно... Ваши первые ощущения?.. - Анемоны... Первые абзацы - нокаут нежности. Анемоны. Анемоны. Анемоны. Я утонула в нежности. Она залила рот, нос, легкие, почки, мочевой пузырь... Анемоны. Я влюбилась в автора. Я влюбилась в тех, кто предложил эту книгу. Анемоны извинят всё. Неважно, что будет потом, если были анемоны. Анемоны пронзили эту книгу и прорастут через всё... - Очень интересно!.. Ну-ка, ну-ка... проросли?.. - Не проросли... Ну, не проросли - и все! Не…

Жизнь только слово. Есть лишь любовь и есть смерть. В. Цой "Легенда"

Мы встретились три недели назад, две недели назад расстались, а я никак не могу перестать о нем думать. О нашем знакомстве, таком непростом, когда мне искалечили глаза анемоны. Осокин бьет по глазам, а попадает в сердце и оставляет там кусочек атмосферы своего творчества. Из этой клоунской зимы сразу захотелось в прохладное лето севера России, неприменно в какую-нибудь сельскую местность с пугалом. Сколько лет я не видела пугало? Нет, надо паковать чемоданы и на Родину - водку пить, капусту есть, с клюквой, как положено. Отойдя от пунктуационного шока, сразу захотелось забыть к чертовой матери про заглавные буквы и писать, подражая Осокину. А потом мы поссорились. Не поняли друг друга. Я хотела все той же нежно-северной атмосферы, романтичной и грустной, а он мне "приоткрыл ноги -…

Ольга Балла-Гертман

Мир до будущего: Смыслы и предсмыслия

http://origin.svobodanews.ru/content/blog/24247280.html

Денис Осокин. Овсянки: Двадцать семь книг. – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2011. – (Уроки русского). – 624 с.

Что бы ни думал сам о себе казанский писатель, сценарист, фольклорист, этнограф Денис Осокин, - то, что он делает, – несомненно, культурный проект. Даже, рискну сказать – транскультурный. Вполне возможно, довольно продуманный ("умышленный"). Во всяком случае, несомненно тщательно прочувствованный.

Проект, значит? Применительно к Осокину, к его дышащей, прихотливой, капризно-живой, непредсказуемой прозе эдакая формулировка, в её рационалистичности и техничности, звучит, спору нет, изрядно диссонирующе. Но тем не менее. И нет, это не проект по "возрождению" и извлечению с…