Рецензии на книги — Виктор Гюго

Давно у меня не было такого, чтобы после прочтения художественного произведения мне не хотелось брать в руки другую книгу. "Собор парижской Богоматери" полностью отвлек меня от внешнего мира и заставил забыть, что есть и другие не менее увлекательные и восхитительные творения. Еще одно чудо искусства. И ведь правда: эта книга - это и книга, и симфония, и спектакль, и памятник одновременно. Моя душа билась в конвульсиях эстетической передозировки, мое сердце плакало каплями крови. Как можно равнодушно читать описания Собора, Парижа, его жестокости и бедности? Я не понимаю людей, которые не видят в этом красоты и читают вскользь, следя только за сюжетом. Сюжет....сюжет... да какой к черту сюжет! Есть только три человека, каждый со своим горем. И есть общество, которое их не любит. Есть…

Это была моя книжная фобия.

Да, вот так странно хочу начать свой отзыв по этой книге. "БЫЛА" и "ФОБИЯ" в одном предложении. Стала одной из любимых книг.

Классика - это мое все. Ее я люблю и понимаю (хочется верить), ею дышу. Гюго - классика классики. Из тех, чье имя я узнала еще до того, как начала читать. И, конечно же, после выхода на советские экраны французского мини-сериала режиссера Жана Кершброна "Человек, который смеется" я не могла не взять с полки одноименную книгу. Благо у нас был такой желанный по тем временам и довольно редкий экземпляр этой книги. Как сейчас помню, что взяла, дочитала до описаний ужасов, которые творили с детьми компрачикосы, разрыдалась, закрыла книгу на долгие 20 с лишним лет. С ума сойти, мне сложно представить, что такие промежутки есть в моей памяти!…

«Исцелить душу можно, изменить судьбу – никогда».

Ай да, Гюго, ай да, молодец! Это же каким писательским талантом надо обладать, чтобы повесть о жизни низов парижского общества превратить в трехтомный роман-эпопею?! Ведь даже самая малая деталь в книге получает свое пространное объяснение. Миллионы мельчайших обстоятельств, словно камешки в калейдоскопе, под умелым пером Гюго складываются в причудливой формы игры Провидения. И, главное, насколько органично в общую канву повествования вплетены философские зарисовки!

В «Отверженных» в полной мере раскрывается многогранный талант автора. Здесь можно встретить Гюго-философа и Гюго-историка, Гюго-филолога и Гюго-политолога… Скупые исторические факты перемежаются с собственной философией автора, и в такие моменты повествование становится все…

Неужели правда, что я умру до вечера? Я, вот этот самый я?.. И умереть должен я! Я, тот я, что находится здесь, живет, дышит, движется, сидит за столом..."

Великие писатели - что классики, что наши с вами современники - всегда, думается, были не только величайшими мастерами слова, слога, стиля и метафор. Они, несомненно, были и есть величайшие в мире гуманисты. Они любили жизнь и человека. Описывая в мельчайших деталях ужасы смерти, болезни, унижений и насилия, людских страданий, они тем не менее всегда взывают к жизни и воспевают в своих произведениях ее же. Прославленный французский классик Виктор Гюго исключением в этом длинному ряду отнюдь не является. И книга эта - тому яркий и наглядный пример.

Жутковатая, леденящая кровь история разворачивается на страницах небольшой по объему…

Гюго был, есть и будет великим писателем. В свое время Собор Парижской Богоматери потряс меня до глубины души. А учитывая тот нежный возраст, в котором я его прочла – осмысление и переживание романа заняло порядка двух-трех месяцев.

К стыду своему Отверженных я до конца не прочитала до сих пор. Застряла где-то на середине второго тома пару лет назад, а потом начался ремонт, книги запаковали и с концами. До сих пор не могу найти в каком пакете именно то, что мне так нужно.

Гюго – гений. Писатель с большой буквы. В его произведениях есть все, что делает книги классическими и великими на мой скромный взгляд: достойная осмысления главная идея, детально выписанный исторический фон, богатство и колоритность персонажей, философские дилеммы, возникающие по ходу сюжета и рассуждений, драматизм…

Я это сделала! Я дочитала "Отверженных". Почти побив свой личный рекорд. Дольше я читала только Франсуа Рабле - Гаргантюа и Пантагрюэль в шестом классе. За три славных месяца своей жизни изучить Францию вдоль и поперек не удалось и все же Гюго успел рассказать мне очень многое. Причем, максимально подробно. Достижения и изъяны девятнадцатого века (вернее, периода с 1815 до 1832 года ) глазами очевидца разворачивались перед моим мысленным взором неторопливым и бескрайним полотном, доставляя неизъяснимое удовольствие. Хорошо, что я не испугалась объема и не пожалела времени. Трибун революции снова восхитил меня и удивил. В основном, глубиной и обширностью своих знаний. И даже немного сюжетом. Конечно, благодаря персонажам.

Приз моих читательских симпатий уходит семье Тенардье за…

Ну "соборище", вот же класс.. Хотя я заранее знала, что мне понравится, в 14 лет я его уже читала, правда тогда все было иначе.

В 14 лет я думала, что Собор - это история Эсмеральды, теперь же он стал для меня историей Квазимодо.

Читая "Собор Парижской Богоматери", я стала другом лишь одному персонажу - Клоду Фролло. Несмотря на свой грех, он мне симпачтичнее чем Гренгуар (которого хотелось прихлопнуть словно муху), чем Феб и Эсмеральда (даже разделять их не хочу, пустышки оба, ничего из себя не представляющие), чем Квазимодо (необъяснимо, но все-таки симпатии у меня к нему нет).

Эсмеральда же, к концу истории, просто начала меня бесить - тупая киса, явно не обезображенная интеллектом, как заведенная игрушка, умеющая только повторять: "Феб, Феб". Капитан де Шатопер интеллектом тоже не…

Книга хорошая и была бы просто прекрасной, если бы не постоянные приступы словоблудия у автора и его героев. Я знаю, что про классические произведения такого лучше не говорить, ибо "истинными ценителями" такие комментарии воспринимаются в штыки, но не могу не заметить, что, несмотря на немалый интерес к произведению, на половине очередного монолога меня начинало неслабо клонить в сон. И все-таки "Человека, который смеется" однозначно надо читать. Потому что очень мало существует книг, способных вместить в себя столько правды о жизни. Здесь фактически разжевывается и подается на блюдечке то, до чего своими силами нам еще пилить и пилить... Да, эту книгу нужно читать. Продираться сквозь бесконечные завалы авторского красноречия, глотать получасовые перечислинения фамилий, владений и…

Я готова целовать перо, которое это записывало... Неизменно называю месье Виктора в ряду своих любимых писателей. Хотя прочитала у него до этого всего две книги (зато какие): "Собор парижской богоматери" и "Человек, который смеется". Я просто - готовилась, к встрече с прекрасным. Это не просто глыба - глыбища! Я совершенно не представляла, как ее читать - в ограниченное время, когда столько книг. А оказалось... Самую капельку пришлось расчитать - и в районе представления епископа, монсеньора Бьенвеню, я просто в книгу рухнула. С самой первой части стало понятно, что чтение меня ждет - восхитительное. Просто невероятное описание епископа: какой он кроткий, добрый, сердечный. Эта восхитительная сцена: "-Этот человек украл у вас столовое серебро? - Дорогой мой - а подсвечники? Я же…

Как же сильно отличаются вкусы у людей, думаю я, глядя на самый знаменитый роман Гюго. Глядя на толпу обожателей и на печально плачущую меня в сторонке. Уже третий раз за месяц все водят счастливые хороводы вокруг литературных шедевров, а я стою с краю и не понимаю, почему все эти люди пляшут. И остается впечатление, что меня обделили и недодали: будет здорово, сказали они; это шедевр, сказали они. И - нет. Я понимаю, что, наверное, оценивать классику смешно - как говорится, миллионы мух... А, с другой стороны, почему бы и нет. Нет людей заведомо великих, всех их из толпы выделяет только людское признание. Оценка же - вещь чисто субъективная, и говорит не столько о самом тексте, сколько о твоих читательских взаимоотношениях с ним.

Делать нечего, - сказал он, поудобнее устраиваясь на этом…

Бывают такие книги после прочтения которых кажется, что у тебя забрали кусочек сердца и появляется внутри пустота, вот эта эпопея вызвала у меня такое чувство. Роман способствует погружению, очень много описаний, рассуждений, та и вообще объем огромный, кого-то это отпугнет, но не меня, я в полнейшем восторге от того какую работу провел автор, каких героев создал и какое грандиозное произведение сумел создать. В романе множество лирических отступлений (часто не особо лирических, но отступлений точно). То автор рассказывает читателю о битве под Ватерлоо, рассказывает не поверхностно, а достаточно подробно, особенно это касается описаний территории и анализа происходящего, автор размышляет и дает читателю информацию для размышлений.

Основная линия повествования рассказывает о бывшем…

Протагонист сего романа не закуривает просто так. Сначала он расскажет историю кабака, в котором отыскал сигарету. Затем повествование шагнёт на иной уровень и речь пойдёт о нраве трактирщика, буднях дочери и пасынка с революционными устремлениями. Попутно вам расскажут, что любит курить сам владелец заведения и как его христианка супруга ворует у того сигареты. Здесь ты уже начинаешь путаться – кто же гг.? Теряешься ровно до той минуты, пока строки вновь не утыкаются в персонажа с сигаретой. Казалось бы, вот оно, мгновение и он поднесёт спичку… Нет, теперь самое время узнать, какой табак предпочитают в Париже, и что было принято курить тут десяток лет назад. В современной литературе сегодня так уже не пишут. Редактор вернёт этот кирпич с сочувствием, а как только дверь закроется,…

Гениальность.

Она захватывает с первых страниц и всецело перемещает читательское нутро во времени, забросив на несколько столетий обратно, где он настойчиво живёт несколько прожитых дней, пока не прочтёт её содержимое до последнего едкого слова. Книга не даёт вырваться из своих объятий будто покорная мать не отпускает ребёнка во время революционных переворотов, читая позицию политических взглядов на его субтильном лице. Зная, что выбранной стороне не суждено победить, а хрупкая жизнь ломается всего за секунду. Она смотрела бы под тенью раздумий... "Даже если бы и победили... Не ценой его жизни. Не за счёт его не прожитых лет. Пускай умирает кто-угодно, только не он. Не отпущу!" - вопрошала бы она глядя в глаза любимого чада.

"Опять? Хватит! Довольно!" - скажет читатель моих вычурных слов.…

Когда - то давно, в моем детстве, у меня были отдельно изданные книги для детей о Гавроше и Козетте. Они были прочитаны перечитаны, зачитаны. Сам роман, как я поняла только теперь, я читала в сокращенном (очень сокращенном) варианте. А сейчас наконец прочитала его полностью. Гюго можно называть как угодно, и графоманом в том числе (не забываем, что платили за количество слов, отсюда и широкие отступления, и многословность), но все же он гений! Сюжет романа, думаю, ни для кого не секрет. Если кто и не читал, то смотрел экранизации. Хотя лично я не видела ни одной. Жаном Вальжаном восхищалась на протяжении всего романа. Такой огромной души человек, которого каторга не сломала, а сделала лишь еще сильней и человечней. Или это все же заслуга епископа города Диня, который подарил ему…

«Откуда твоя коза?» - спросили Эсмеральду. «Из романа Гюго», - ответила коза, решившая, что обращаются к ней. Ожидаемые пытки гюговскими россказнями сработали не очень, так как эту душещипательную историю в настоящий момент знает каждый школьник. Одноимённый мюзикл хорошо отражает суть самого произведения – здесь тоже, в основном, пляшут и издают громкие звуки. Но, если оставить в стороне бесючих персонажей и дурацкую историю псевдолюбви, то не все так плохо. Атмосфера Парижа 15 века воссоздана хорошо и нас накрывает стенами, тенью Собора, звоном его колоколов, от которого лопаются барабанные перепонки по стопам Квазимодо.

О, прелестная Эсмеральда, у вас и грудь побольше, чем у моей предыдущей, да и вообще. Когда о нас узнают – все лопнут от зависти. Образ классической дуры…

Мне сложно рассказать что-либо об этом произведении кратко, т.к. у книги достаточно большой объем, но этот объем не просто растянутый текст, грубо говоря вода, а в каждом предложении автор либо рассказывает нам исторические события, на фоне которых происходили те или иные события книги, либо описывает настолько ярко персонажей, что ты просто думаешь, как бы ты вообще смог понять что-то если бы Гюго так длинно и красочно не расписал все это.

Я многократно видела у книжных блогеров видео о книгах, которые изменили их жизнь. И честно, всегда как-то скептически относилась к этому. Ведь если подумать, как вымышленная история может поменять мою жизнь, даже если эта история не лишена правды. Но сейчас смело признаюсь, что «Отверженные» можно сказать разделили мою жизнь на две части: до и после…

Фиолетовые книжки собрания сочинений Гюго стояли за стеклом в низеньком шкафу с полировкой. За соседней деревянной створкой висел дедушкин парадный пиджак весь в медалях, а где-то в глубине шкафа прятался кортик с гербом на рукоятке. Все это: и медали, и сутулые фотографии в серванте, бабушка c дедушкой, и запах стружки на верстаке, и фиолетовый Гюго – все это составляло простодушную московскую поэзию моего детства.

Вот тогда, когда времени еще не было, я водил пальцем по корешкам этих томиков, вдыхал их запах, но ни разу не открывал. Ни тогда, ни в школе, ни в университете. И вот почти тридцатилетним я взял в руки Гюго, «Собор Парижской Богоматери», Том 3… Ну если честно, не взял, конечно. Теперь это десятитомное собрание сослано на дачу, брошено в брюхо старого комода, и ждет, чтобы…

Отверженный! Ты, скипетром закона, Помеченный на правом растерзанье! Где ангелы под масками грифона Алкают кровью вверить назиданье! Приговоренный! Лезвием безликим Источен разум до безумия молчанья… Лишь взгляд кровавый утаит улики, Как человек принял Христа страданье. Blanche_Noir

Неровной поступью, тяжело влача бархатное бремя королевской мантии с горностаевой оторочкой, сжимая в руках рваный флаг Революции, низко сгибая стан под грозовыми вихрями эпох, безумная Франция с ликом мудрой Марианны, медленно восходила по устланному ковру золотых лилий к пьедесталу высшего уровня устройства цивилизации. Нечего греха таить, пренебрегая очевидным: исторический завиток мироздания позволил ей достичь желаемого воплощения притязаний. Но историческая память,…

Правда, они производили впечатление развращенных, безнравственных, грубых и даже омерзительных созданий, но редко бывает, чтобы, впав в нищету, человек не опустился; к тому же существует грань, за которой стирается различие между несчастными и нечестными людьми. И тех и других можно определить одним словом – роковым словом «отверженные». Кого же винить в этом? И разве милосердие не должно проявляться с особенной силой именно там, где особенно глубоко падение?

Почему-то на кирпичи мне нужен особый настрой, а на кирпичища порой и такой настрой, которого приходится ждать не один год, но обратила внимание, что по неизвестным мне самой причинам вот такие вот огромные долгострои лучше всего мне покоряются в самом начале лета и решила отдать в нынешнем году это золотое время "Отверженным". Давно…

Тут много страниц. Тут очень много страниц. И затронуто неимоверное количество важнейших проблем и острых вопросов. В общем, старикан гюго знатно умел растекаться мыслью по древу франции. Ну, и с чего можно начать.

Прежде всего это, безусловно, остросоциальное произведение. Осуждается порочное общество, в котором голодающего работягу отправляют на долгие годы на каторгу за украденный всего лишь кусок хлеба. Осуждается лицемерие общества, карающего совершенно бесправную женщину. Ежели нет у нее прав, пишет гюго, то всю ответственность за ее деяния несет ее мужчина, будь то отец, брат, муж, любой, распоряжающийся ее жизнью и свободой. Архиправильно, черт возьми. Или извольте наделить гражданскими правами наравне с мужчиной. Осуждается насилие и беспредел в отношении детей бедняков,…