Цитаты из книг — Дмитрий Перцов

. Донбасс – удивительный край. Горыныч не может здесь быть злобным драконом, не по-нашенски это. А вот троицей бандитов – пожалуйста

Зло… Я только в детстве верил в это слово, когда мама читала мне сказки. Со временем я научился понимать, что нет света и тьмы, есть только люди, которые живут в разных системах координат. И если система одних нарушает систему других, их начинают величать злом…

– Шубин – это собирательный образ всех шахтеров, которые пожертвовали жизнью, чтобы помочь другим шахтерам. И даже так: все погибшие шахтеры становятся Шубиным… И предупреждают живых товарищей об опасности.

– Донецк теперь – не только география. Он в тех, кто уехал, но держит его в своем сердце. Поэтому и Шубин такой разный. Мы-то ведь – тоже разные! И каждый решает, убить его, забыв навсегда, изгнать… или нести донецкий дух, хранить его до прихода Прекрасного далека, о котором ты мне однажды сказал. Донецк стал разменной…

– Я тоже там книги покупаю, – сказал я. – Правда, никогда ничего не перечитывал. – А зря. При каждом новом прочтении открываешь что-то новое… Как будто читаешь новый текст.

– Зло. Я видел зло… И я… Сам не ведаю, почему! Осознал, что в друге врага не разглядел. В том и есть наша кара.

Баба Я га — канатно-кресельная дорога в шахте. Названа так из-за позы, в которых шахтеры на ней сидят. О днажды кто-то пошутил, что очень похоже на Бабу Я гу в метле, оттуда и пошлопоехало-полетело.

Харцызск назван так в честь славного партизана по имени Харцыз, а Зуевка, что в нескольких километрах отсюда, – в честь его друга, Зуя? Они с малочисленными отрядами устраивали набеги на татар в Диком поле (так раньше наши земли называли), и в конце концов их перебили.

– Когда-то мне сказали, что именно здесь упал метеорит, от которого вымерли динозавры. – А мы тогда были? А? Я уж не помню. – Да не было нас. Шахт не было – значит, и нас не было. – А что, тиранозавры не копали шахты? – У них короткие лапы, друзья.

Из любой, понимаешь, из любой в мире ситуации есть выход. Г де бы ты ни оказался, в какой бы ловушке себя ни ощущал. В ыход – есть. Т

Что-то было не так. Что-то не сходилось. Я не верил в то, что говорил. Будто лишний я здесь, со своими выдумками. Я попробовал еще раз, сказал, что Темноглазье – это близнецы из Горловки, которые смотрели на мир широко раскрытыми глазами, и всякую подобную чепуху. Но ничего не вышло.

черепахами называют горноспасателей. Вместо панциря у них на спине дюралюминиевый ранец. Отсюда и сходство.

– Вы сказали Шубин? – Обернулся дед. – А я о нем знаю. Он был управляющим шахты, добрым и светлым. Однажды спустился в ствол и заблудился. С тех пор его призрак ходил и всячески охраняет шахтеров – помогает им, добряк, и выводит из опасных зон.

Р асскажи новую историю. Р асскажи, как все было! – Давай я лучше расскажу, что есть сейчас. Донецка больше нет. Я поднимался наверх. Э то не тот город, который я помню. – Э то не повод вычеркивать свое прошлое. Не повод забывать Донецк. Т ы должен помнить свой родной край! – Е го больше нет, Миша, – я ударил по стене…

Мы можем попасть в любой тоннель, любой штрек или отдельную комнату из любого отрезка времени и пространства, если таковая существовала в прошлом или будет существовать в будущем. Представляешь, как здорово? – Ух ты! А если я, допустим… – Не обольщайся, – Миша погладил хохолок птицы, усевшейся на его предплечье. – У…

Я услышал голос. Голос из Прекрасного далека. – Оно, правда, будет прекрасным? – В конце концов… Я уверен, что да. Но перед этим нас ждет то, чего и врагу не пожелаешь. – И что же нас ждет? – Мы покинем свои дома, Миша. Нас всех ждет жизнь без Шубина.