Цитаты из книг — Анна Лерн

- Я стану великим полководцем! Как Кутузов! – Прохор прикрыл правый глаз ладошкой. – Мне через весь кабачок черную ленту протянут, на макушке затянут и скажут: «Иди-ка ты, Прохор, на врага! Нарубишь с них капусты полведра да кувшин соплей, а мы тебя за это маршалом назначим!». А с меня станется! Мигом армию в бой! Там –…

- Прошу вас, ничего не говорите Давиду! Умоляю! – взмолилась я, с надеждой глядя на друга Давида. – Не выдавайте меня! - Обещаю, - все еще находясь в растерянности, сказал Мамука. – Господи, дай силы Давиду выдержать эту женщину… - Он настоящий мужчина. Справится, - тихо засмеялась я и нырнула в окно.

Всю дорогу к замку мы молчали, но мне было хорошо. Я только сейчас увидела, какое волшебное ночью небо... На нем бриллиантами сверкали звезды, напоминая о том, что когда-то люди верили, что это души погибших людей. А почему нет? У нас нет ответов на все загадки вселенной, слишком многое она скрывает от нас, слишком многое…

*«Чтобы унизить неприятного мужчину, женщины на Руси могли назвать его "фуфлыга" что означало "невзрачный хилый мужичонка». Фуфлыгой также на Руси называли любителей жить за чужой счет. Сам глагол фуфлыжничать имел значение «шататься без дела, нахлебничать».

— ...И забор повыше! — Из чего ты его строить будешь? – я скептически взглянула на нее. – Из навоза и палок? Как раз этого добра у нас в избытке. И вообще, ты в курсе, что у домов зажиточных людей ограждения не применялись, чтобы не мешать созерцанию красот архитектуры... — Это как так? – Таня приподняла брови. – Совсем,…

- С вами все в порядке? – спросил незнакомец с легким акцентом, почему-то глядя на мои ноги. – Вы не ранены? Ранена. Тобой и прямо в сердце.

Осень же для нас была самым любимым временем года. Мы обожали ходить в лес, собирать грибы, а потом с удовольствием заниматься их переработкой. Что мы только с ними ни делали! Закатывали в банки, солили, сушили, а со свежими обязательно пекли «губник»*. Вот и сегодня, проснувшись ни свет ни заря, мы надели резиновые…

Через три года началось Пугачевское восстание. Он обещал освобождение от крепостного права, а казакам восстановление казачьего самоуправления. Люди верили ему и собирались в отряды повстанцев. Бунты прокатились волной по российским губерниям. Но наши крестьяне и слуги не поддались на сладкие речи. Это лишний раз убеждало…

- Как это за картошкой? - «Каком кверху», - подруга выпила кислого молока, вытерла белые усы, а потом грозно взглянула на девушку. – Рот закрой, ворона залетит.

Интересно, зачем он здесь? Матушка послала? Решила задействовать сынка, чтобы лакомый кусок не выскользнул из рук? Тогда она действительно о барышнях Засецких, тела которых мы сейчас занимали, невысокого мнения.

Так без паники. Что было до этого? До того как я увидела эту невменяемую? Что-то случилось… Но что? Приходил Махмуд, мы ругались… Он схватил меня, я отбивалась… Все. На этом воспоминания обрывались. Ладно… Он меня придушил? И что? Я в больнице? Я принялась щипать себя за тонкие ручки, но кроме естественной боли ничего…

В праздничный вечер стерлись все грани. За столом словно не было ни графа, ни князя, ни бывших крепостных. Наверняка, кто-то посчитал бы это ужасным, неприемлемым, но только не в нашем доме. И это было моим достижением. Возможно, даже самым главным из всех.

Откушать я хотела и чем больше, тем лучше. Возможно, со мной из другого мира перекочевал и отменный аппетит. Это тельце было очень уж худеньким. А какая из меня защитница семьи с такими ножками? Нет, положительно нужно откушать. - Я буду все, - сказала я мужчине, и тот удивленно уставился на меня. - Прошу прощения. Это…

Вот же засада! Я с Махмудом никогда не вела себя так… Мы даже могли подраться, когда выясняли отношения. А с Давидом мне не хотелось этого. Я вдруг поняла, что являюсь женщиной, и это было чудесное открытие. Мне хотелось дарить и принимать любовь. Я уже не хотела противостояний.

- Гулши чагикра*… - рука князя вдруг легла на мою шею, и его губы коснулись моих, подливая в бушующие костры бензин, масло, чачу и остальные легковоспламеняющиеся жидкости.

- Влюблен он в меня. А я словно бы и сама воспылала взаимностью… - она смущенно подняла глаза. – Руки моей просил… Поцелуями соблазнял. Ой, подстрелил лебедь белую! - Вот так дела… - сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. – Когда он влюбиться успел? - Наверное, когда я его кулаком приложила, – Минодора…

- Не примите за грубость, Елена Федоровна, но я просто сражен вашей красотой. Да что ты! Я и так вижу! Вон, слюна как у бешеного пса катится… Сражен он…

- Очень приятно! – барон вскочил с кресла и пошел на меня враскоряку. – Я так рад познакомиться с вами! О нет, дружок, так не пойдет. Мне еще твоих ухаживаний не хватало!

И вот тут началось… Кавказские комплименты выплескивались, будто из рога изобилия. Причем их креативность зашкаливала. «Сэрдцэ в осколки, инфаркт от тебя принял!», «Нэ-эт, ты не чудо, а чудэса на виражах!», «Нефертити с конкрэтной такой буквы», «Афродита рядом с тобой кальян не нюхала!». Он не выпрашивал моего внимания,…

Единственное, что могло стать проблемой, так это настойчивость Давида. Кавказские мужчины горячие, они не приемлют отказа, стараясь добиться своего различными способами. Махмуд тому доказательство. Это Дракула в исполнении Герри Олдмана! Уверенный в себе, настойчивый, а как он мог себя подать! Закачаешься! Вот тот самый…