на него в детстве оказывала старшая сестра Генриетта, с которой он сохранял дружбу на всю жизнь. Мать Ренана, желая посвятить сына церкви, отдала его в местную духовную семинарию. Оттуда в 1838 он перешёл в парижскую семинарию св. Николая, блестящее учебное заведение, куда поступали избранные ученики из знатных фамилий. Здесь Ренан впервые познакомился со светской литературой, особенно сильное впечатление произвели Мишле, Гюго и Ламартин. Т.к. в семинарии не было философского класса, то в 1842 г.он перешел в отделение большой семинарии св. Сульпиция в Исси. Знакомство с немецкой философией нанесло поколебало его верования: с этих пор «вечное fieri», метаморфоза без конца стала казаться ему законом мира. Но он еще намеревался сделаться священником, утверждая, что для этого нет надобности веровать во всё то, чему будешь учить.
В 1843 году Ренан под руководством аббата Ле-Ира увлекся изучением еврейского языка. Вскоре ему было поручено преподавание еврейской грамматики в семинарии и позволено слушать в университете лекции археолога Катрмера. Аббат рассчитывал сделать из Ренана светило католической науки, но занятия еврейским языком привели его к окончательному разрыву с церковью. Историк, а не философ по натуре, после ближайшего ознакомления с библейской критикой Ренан окончательно признал невозможность для себя духовной карьеры. Он вышел из семинарии и не принял места преподавателя в духовной коллегии, только что основанной для сближения церковной науки со светской.
Чтобы материально устроиться, Ренан принял место репетитора сначала в иезуитской подготовительной школе св. Станислава, потом перешёл в пансион Крузэ. Несмотря на многочисленность занятий продолжал изучение восточных языков. В 1847 г. сдал все университетские экзамены, получил место профессора философии в Версальском лицее. В 1847 представил в академию надписей рукопись своего первого учёного труда — «Истории семитических языков», одну из первых попыток изучения народной психологии на основании языка. До 1848 г. Ренан мало интересовался политическими и социальными вопросами. Февральская революция произвела на него сильное впечатление, но не вызвала в нём симпатий к демократии. В книге «Будущее науки» (1849) он проводит мысль, что нельзя желать торжества народа при его теперешнем состоянии, т.к. оно было бы хуже победы франков и вандалов. Народ, однако, слишком силен, чтобы находиться в подчиненном положении,поэтому необходимо поднять и просветить его.
К этому же времени относится первая мысль Ренана о критической истории происхождения христианства. Восьмимесячное пребывание в командировке в Италии возбудило в нём любовь к искусству и дополнило его развитие в эстетическом отношении. Её научным результатом была докторская диссертация: «Averroës et l’Averroïsme» (1852). По возвращении в Париж он получил место при национальной библиотеке. В 1855 была издана его «История семитических языков»; в следующем году он был избран членом академии надписей.
За этот период времени Ренан опубликовал ряд статей по морали и истории религии в журнала, позже изданных в 2-х сборниках, создавших ему репутацию либерального философа. В 1857 умер Катрмер и в Collège de France освободилась кафедра еврейского языка и библейской экзегетики. Он был единственным возможным кандидатом на эту кафедру, но министерство не решалось предоставить её заведомому еретику. Наполеон III взамен кафедры поставил его во главе экспедиции, снаряженной для археологического исследования древней Финикии (1860). В Палестине под живым впечатлением он написал «Жизнь Иисуса», имея под руками только Новый Завет и сочинения Иосифа Флавия.
По возвращении в Париж Ренан был назначен профессором в Collège de France, но при условиях крайне для него невыгодных. Товарищи-специалисты считали его более литератором, нежели учёным, двор и церковь — еретиком, либералы — отступником, продавшимся Наполеону III. Его вступительная лекция (1862) окончилась шумной дружественной манифестацией слушателей, т.к. новый профессор решительно изложил свои воззрения на начало христианства. Однако курс был приостановлен после первой лекции, его протест остался без последствий. Министр Дюрюи предложил ему променять кафедру на видное место в национальной библиотеке, однако Ренан отказался и императорским декретом в 1864 был лишён кафедры. Вскоре он напечатал несколько работ по еврейской эпиграфике, а вышли три первых тома его «Histoire des origines du christianisme», доставившей ему всемирную известность.
В конце 1860-х годов Ренан сделал попытку вступить на политическое поприще: он написал книгу, посвященную текущей действительности («Questions contemporaires», П., 1868), и в 1869 выставил в департаменте Сены и Марны свою кандидатуру в законодательный корпус. Как политик Ренан был либеральным империалистом, в духе своего друга, принца Наполеона. Свою программу он резюмировал как «свобода, прогресс без революции и без войны». Избран он не был.
В это время, со смертью Мунка, снова освободилась кафедра еврейского языка в Collège de France, и Ренан во второй раз выставил свою кандидатуру на профессорскую кафедру, но безуспешно. Это не помешало ему за несколько месяцев до падения Наполеона издать книгу («Monarchie constitutionelle en France», П., 1870), в которой он решительно защищает конституционную империю. Война 1870, с её последствиями для Франции, нанесла тяжёлый удар Ренану, но не излечила его политического идеализма.
Воспитанный на немецкой философии Ренан считал возможным примирение с Германией и в открытом письме к Давиду Штраусу, протестуя против отнятия у Франции Эльзас-Лотарингии, настаивал на необходимости совместных действий против общего врага цивилизации — славян, преимущественно русских. Штраус, подобно многим представителям немецкой науки, проявил настроения, не оставлявшие надежд на примирение. Разочарованный, он радикально изменил свою точку зрения по отношению к немцам и русским. Исход войны однако не уничтожил его доверия к либеральному цезаризму, который якобы лучше всего мог излечить раны Франции. Самым подходящим для этого человеком ему казался принц Наполеон. Коммуна усилила в Р. глубокое недоверие к демократии. Свои политические впечатления Ренан изложил в книге «Réforme intellectuelle et morale» (П., 1871), самой характерной для Ренана, как политика.
Во время коммуны Ренан жил в Версале и там обдумал свои «Dialogues philosophiques», с их презрением к толпе и требованием господства избранных, с их верой в торжество идеала, который будет богом и в то же время результатом эволюции. Философия Ренана стоит не выше его политики. Отправившись в Рим, он написал здесь 4-й том своих «Origines» — «Antéchrist», за которым вскоре последовали и три остальных тома («Les Evangiles», «L'église chrétienne», «Marc-Aurèle»), в которых сильно заметно влияние на автора последних событий, заставивших его обратить особенное внимание на социально-политическую сторону истории христианства. Правительство национальной обороны назначило Ренана на кафедру в Collège de France, что заставило его интенсивнее заняться древней историей евреев. Плодом этих занятий были «Corpus inscriptions semiticarum, перевод Екклесиаста с введением и комментариями, и "История народа израильского", второе главное основание всемирной известности Ренана.
В 1883 г. появились его «Souvenirs d’enfance et de jeunesse», очень важные для его ранней биографии и весьма характерные для его настроения в старости. Такое же значение имеют его «Feuilles détachées». Между 1878 и 1886 гг. появились его «философские драмы» («Caliban», «L’Eau de Jouvence», «Le prêtre de Némi», «L’Abbesse de Jouarre»), в которых выразились его политические, религиозные и этические воззрения. Самые характерные черты этих драм — крайний скептицизм по отношению к некоторым нормам нравственности (в «L’Abbesse de Jouarre») и примирение с Калибаном, то есть с демократией. «По существу Калибан, — говорит Ренан, — оказывает нам более услуг, чем это сделал бы Просперо, реставрированный иезуитами и папскими зуавами». Как критик и исследователь Ренан значительно уступает немецким учёным, на которых он часто опирается.
