Цитаты из книг — Григорий Ревзин

Есть такое понятие - моногород. Оно соответствует американскому company town, и, даже имея в виду степень участия американцев в программе советской индустриализации (один Альберт Кан, главный архитектор General Motors спроектировал более 500 заводов!), не просто соответствует, а является трансформацией американских…

Это след первоначального смысла жизни в микрорайоне - жизни для детей. За смысл пространства отвечают дети. От дошкольников до молодых людей возраста первой любви, от молодых родителей до алкоголиков на пенсии - все жители микрорайона проводят свой досуг в песочницах и на качелях. Тренируя, видимо, детскую способность…

Город начинает цениться за то, что предоставляет тебе способы оставаться в состоянии выбора. Утром ты теннисист, днем - юрист, ранним вечером - монгольский мистик, вечером - гитарист, по субботам учишься на летчика. В деревне так не поживешь.

Отсюда архитектура последних двадцати лет оказывается опытом отрицательного ответа на исторические вопросы. Опытом исторического поражения.

До этих величественных фигур русская архитектурная школа была так молода и наивна, что не выходила на столь высокий уровень обобщений. Но тут большая традиция: Альфред Лоос считал, что архитектуру убило украшение, Джон Рескин – разрыв с природой, Виолле ле Дюк – забвение готики, а Вазари считал, что она погибла еще…

В историю больше двадцати не пропихивается, и, кстати, это серьезный резон не становиться архитектором. В год в России появляется примерно две тысячи человек с дипломом архитектора, поколение — двадцать лет, около сорока тысяч человек, а в итоге — двадцать фигур. Шансы — один к двум тысячам, хуже только у поэтов.

Когда мы говорим, что архитектура умерла, это означает, что архитектор не отвечает на вопрос о смысле нашей жизни. Жить – живем, а смысла нет.

Человек – существо неуместное в физическом мире, потому что он обладает сознанием, а мир – нет. Человек фиксирует свое сознание в пространстве, и пространство в этом случае становится человеческим – это и есть архитектура как искусство; в строительной деятельности он создает место для своего тела, в архитектуре – для…

В этих очерках я описывал городскую жизнь как диалог четырех групп – власти, жрецов, бизнеса и рабочих. Они конкурируют между собой за повестку дня, за ценности, за доминирование, они блокируются друг с другом и расторгают союзы. Эта конкуренция и создает историю, иногда – и прогресс. Но в городе есть люди, которые не…

Город можно изучать исторически, и тогда перед нами – конкуренция людей за право сохраниться в истории. Можно экономически, и тогда это конкуренция капиталов, ресурсов и бизнес-процессов. Можно – с точки зрения культуры, и тогда это конкуренция ценностей. Можно – социально, и тогда это конкуренция сообществ.

Город – это пространство истории, ощущение, что люди здесь жили тысячу лет, а теперь твоя очередь. А у вас какая история? Были пятиэтажки, так и их сносят. Город – это когда все время появляется что-то новое: кто-то что-то увидел, узнал, выдумал, создал. И ты участник этого социального турнира, и тебя это заводит.

И для власти, и для жрецов, и даже для рабочих важной идеей является тождество самому себе. В самых разных системах воспитания, в особенности в Новое время, в эпоху царствования идеи прогресса, главной задачей воспитания является перевод ребенка из неопределенного в определенное состояние. Жизнь представлялась забегом на…

Касты меняются ценностями. Жрецы могут объявить метафизическими ценности торговцев - так возникают либералы. А могут - ценности рабочих, и так возникают коммунисты. А могут - власти, и так возникают тоталитарные идеологии.

Ниоткуда город не выглядит таким странным, как с железной дороги, по ее руслу вы можете пробраться буйной, больной окраиной до самого центра. Это разрешенное место контркультуры: граффити, мат, сортирные рисунки, маргинальные лозунги километрами покрывают какие-то заборы, склады и зады гаражей.

Стена. Это выражение деления мира на свое и чужое. Разделение «свой – чужой» – это первичное разделение для человека как стадного животного, но в городе этот навык становится занятием власти. И людей делят не один раз. Только ранние родовые крепости (как Тиринф или Микены) и крепости городов-республик имеют один пояс…

Памятники, общественные пространства, общественные учреждения, ландшафты — это и есть то, что делает город городом. Именно в них живет дух, составляющий ценности сообщества. И всему этому угрожает прогресс и собственность, то есть рынок. Но можно сказать и наоборот: все это угрожает рыночному обмену. Весь осененный…

У спального района нет оснований для существования в современной экономике. У спального района нет оснований для существования в индустриальной экономике, поскольку ее больше нет. У спального района нет идеологических [все равны] оснований, поскольку мировоззренческая модель, на которой он выстроен, ушла в прошлое. У нас…

Но метро - это ведь доказательство нашей неспособности заранее спланировать транспортную систему. Метро возникает в старых городах (Лондон, Париж) как результат их неспособности переваривать транспортные потоки. Это аппарат Илизарова, встроенной в плоть больного города. И он спасает от транспортного коллапса.

Зал ниже сценической коробки, а вход меньше зала, поэтому каждое театральное здание приходится снабжать огромным портиком, прикрывающим всю эту конструкцию. Портик всегда раздут, но всегда меньше, чем располагающаяся позади сценическая коробка,— это архитектурное выражение комплекса неполноценности, когда, как в детстве,…