Клод Эстебан — об авторе

СесараВальехо, португальца ФернандоПессоа. Писал охудожниках — итальянцах, французах, отдельную книгу эссе посвятил выдающемусяамериканскому художнику Эдварду Хопперу. Возглавлял журнал "Argil" («Глина», 1974-1981), руководил серией поэтическихкниг издательства «Фламарион» (1984-1993), долгиегоды преподавал испанскую литературу в Сорбонне; в начале 1999 года унаследовалот Мишеля Деги должность Президента Дома писателей,который возглавлял до 2004 года. И при этом публичным человеком не стал — егоуделом была кабинетная работа над словом.

Сын испанца и француженки (родители его бежали воФранцию в середине 30-х), Эстебан делил своипристрастия между двумя языками и, по его собственным словам, острее всегоощущал разного рода «межъязыковые перегородки». Это господствовавшее чувствораздела стало главным источником его поэтического предназначения; всю жизнь онстарался «соединять языки» — испанский и французский, язык живописи и языкпоэзии, язык собственной души и мира чувственного. «Ссыльный языка» многоеощущает ярче и глубже.

Имя Эстебана неотъемлемо отего поэтического поколения. Его упоминают рядом с Андре дюБуше, который умел минималистскими средствамивоссоздавать утерянные связи в целостной картине мира. Рядом с ИвомБонфуа, создавшим особыйлингвистический образ реальности; рядом с мудрым и хрупким Филиппом Жакоте и математически выверенным Жаком Рубо.Наконец, рядом с Мишелем Деги, занимающим почетное иобщепризнанное место поэта-философа. В этом поколении, для которого язык кактаковой был сутью работы, Эстебан представляетсятонким исследователем культуры, подвергающим анализу «критику поэтическогоразума» (так назывался один из его теоретических сборников), а на практикестарающимся дешифровать поэтическую речь, которая «избегает порядка и законовлогоса».

В современной французской поэзии действуют довольномощные центростремительные силы: ее язык уплотняется, сгущается; востребованыэкономия средств, лаконизм. Эстебан в центре этогодвижения — он поэт-минималист, он стремится выразить поэтическое высказывание внаиболее краткой форме. При этом он отклоняет «тиранию афоризма», свойственнуюфранцузской рациональной поэзии, для него куда важнее краткая музыкальнаяфраза; намек сильнее высказывания; этюд глубже завершенной картины. Молчаниедля него — лучший спутник на избранной дороге. Если вспомнить о втором егопристрастии — изучении и исследовании живописи, — то Эстебанаможно назвать пуантилистом, создающим пространство поэзии мелкими звуковымимазками, между которыми остается достаточно воздуха, чтобы включались в работуподтекст и подсознание.