Лев Толстой хотел застрелить Тургенева на дуэли. Из ружья, чтоб наверняка!

В тульском поселке Чернь у автомагистрали Москва-Симферополь стоят два классика. Место для памятника выбрано не случайно. Неподалеку – знаменитая Ясная Поляна и родовое имение Толстых Никольское-Вяземское, отраженное в «Войне и мире», других произведениях Льва Николаевича. А до Бежина луга, села Тургенево – вообще рукой подать.

Классики дружили, что и символизирует памятник. Но однажды между ними пробежала черная кошка.

«Замолчите, или я Вам дам в рожу!»

– История эта малоизвестная, – рассказывает писатель, главный редактор журнала о природе «Муравейник» Николай Старченко, большой знаток жизни и творчества Тургенева. – В мае 1861 года Лев Николаевич приехал из Ясной Поляны погостить к Ивану Сергеевичу в Спасское-Лутовиново. Оттуда вместе поехали к поэту Афанасию Фету. Он жил в полсотни верст, в имении Степановка. Там-то 27 мая (по новому стилю – 8 июня) за завтраком и разгорелся скандал.

Тургенев стал восторженно рассказывать о своей дочери Полине. Вообще-то девушку звали Пелагея, и родила ее белошвейка, которую мать-помещица «прикрепила» к юноше Ивану, чтобы тот стал мужчиной. Писатель позже отправил дочку в Париж, на воспитание в семью Полины Виардо, дав ей благородное имя певицы. Там она под присмотром гувернантки-англичанки занималась благотворительностью. Собственноручно штопала худую одежду беднякам! «А я считаю, – возразил Толстой, – что разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья, играет неискреннюю, театральную сцену».

Слово за слово – и взбешенный Тургенев, что на него совершенно не было похоже, крикнул: «Замолчите, или я Вам дам в рожу!» И выскочил из комнаты.

– Эмоции понятны, отец обиделся за дочь.

– Вскоре писатель вернулся, извинился за свою горячность и укатил домой в Спасское-Лутовиново. Один. Толстой поехал к себе в Ясную Поляну. По пути остановился в Новоселках у общего приятеля Борисова. И отправил оттуда бывшему уже другу записку, требуя письменного извинения.

Тургенев тут же ответил.

«1861. Май 27. Спасское.

Милостивый государь Лев Николаевич! В ответ на Ваше письмо я могу повторить только то, что я сам почел своей обязанностью объявить Вам у Фета: увлеченный чувством невольной неприязни, в причины которой входить теперь не место, я оскорбил Вас безо всякого положительного повода с Вашей стороны и попросил у Вас извинения. Это же самое я готов повторить теперь письменно и вторично прошу у Вас извинения. Происшедшее сегодня поутру доказало ясно, что всякие попытки сближения между такими противоположными натурами, каковы Ваша и моя, не могут повести ни к чему хорошему; а потому я тем охотнее исполняю мой долг перед Вами, что настоящее письмо есть, вероятно, последнее проявление каких бы то ни было отношений между нами. От души желаю, чтобы оно Вас удовлетворило и заранее объявляю свое согласие на всякое употребление, которое Вам заблагорассудится сделать из него. С совершенным уважением имею честь остаться, милостивый государь, Ваш покорнейший слуга Ив. Тургенев.»

«Стреляться по-настоящему!»

– Но вот незадача: пока Тургенев готовил ответ, Толстой переехал из Новоселок в соседнее сельцо Богослово, где остановился на постоялом дворе, - продолжает рассказ Николай Старченко. – Поздно ночью Иван Сергеевич отправляет письменное извинение по новому адресу. Сделав приписку: «В 10 часов и полчаса ночи… Иван Петрович (Борисов, владелец Новоселок, – Ред.) сейчас привез мне мое письмо, которое мой человек по глупости отправил в Новоселки, вместо того, чтобы отослать его в Богослово. Покорнейше прошу Вас извинить эту неприятную оплошность. Надеюсь, что мой посыльный застанет Вас еще в Богослове».

Но нетерпеливый Толстой, не получив сразу ответ, посылает Тургеневу… вызов на дуэль. Не на пистолетах или шпагах, как было принято тогда в России. А на …охотничьих ружьях, «чтобы уже наверняка»! Дескать, он «не желает стреляться пошлым образом, т. е. что два литератора приехали с третьим литератором, с пистолетами, и дуэль бы кончилась шампанским, а желает стреляться по-настоящему и просит Тургенева приехать в Богослово к опушке с ружьями». Сам же послал в Ясную Поляну нарочного за своим любимым бельгийским ружьем и литыми пулями к нему. Он был настроен очень серьезно!

Я за многие годы своего паломничества по тургеневским местам дважды – зимой и летом – побывал в Богослово. Стоял в волнении примерно на том месте, где могла случиться трагедия, и оба раза нервный, колкий морозец пробирал спину… Это ведь было бы гибельно и для участников дуэли, и для самой русской литературы! Тургенев еще не дописал роман «Отцы и дети», а Толстой только через пару лет приступит к «Войне и миру»…

Ищите женщину

– Неужели кровавая драма между двумя гениями русской и мировой литературы могла разыграться из-за банальной перебранки за утренним кофием о благотворительности?

– Та ссора у Фета из-за внебрачной дочери Ивана Сергеевича была лишь поводом. Истинная же причина - прелестная особа женского пола на 12 лет моложе Тургенева. Звали ее Мария Николаевна Толстая. Единственная и любимая сестра Льва Николаевича. Прототип Любочки в его знаменитой автобиографической трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность». В 17 лет Маша вышла замуж за своего троюродного брата графа Валериана Петровича Толстого.

Тут надо отметить, маститый Тургенев первым разглядел в начинающем писателе Толстом гения. Прочитав в журнале «Современник» его «Детство» и «Отрочество». Он тогда находился в ссылке в родном Спасском-Лутовиново за некролог о Н.В.Гоголе, а по сути, за книгу «Записки охотника». Узнав, что по соседству, в селе Покровском, живет сестра талантливого автора, явился к ней со свежим журналом и тепло отозвался о Льве.

Этому визиту очень обрадовался молодой писатель, воевавший в то время в Крыму с англичанами, французами. В дневнике он записал: « Получил восхитительное письмо от Маши, в котором она описывает свое знакомство с Тургеневым. Милое, славное письмо, возвысившее меня в собственных глазах и побуждающее к деятельности». А какой огромной поддержкой ему оказалось письмо от самого Тургенева, уже тогда признанного мастера и авторитета в русской литературе. «Ваша сестра, вероятно, писала Вам, какого я высокого мнения о Вашем таланте и как много от Вас ожидаю… Ваше орудие – перо, а не сабля.»

Тургенев стал частым гостем в Покровском. Их отношения становились все ближе. В письме к литературному критику П.В.Анненкову признался, что Мария Толстая – «одно из привлекательнейших существ, какие мне только удавалось встретить. Мила, умна, проста – глаз бы не отвел. На старости лет (мне четвертого дня стукнуло 36 лет) - я едва не влюбился. Я давно не встречал столько грации, такого трогательного обаяния.»

Тогда же Тургенев написал прекрасную повесть «Фауст», где главной героине придал многие черты Марии Николаевны. В 1858 году мать троих детей развелась с мужем. Который, по словам Тургенева, был «своего рода деревенским Генрихом Восьмым, преотвратительным.»

– В чем же выражалась эта «преотвратительность»?

– Семейный деспот, держал в Покровском целый гарем из деревенских девок.

Конечно же, Толстой был в курсе их отношений. В дневнике записал: «Тургенев поступает с Машей дурно». Вряд ли это обвинение справедливо. «Поступать дурно» никак не вяжется с благородным поведением Ивана Сергеевича, со всем его обликом и образом чувств, мыслей.

– Но он же не женился на Марии после ее развода. Толстого понять можно.

– Увы, решимости на брак не хватило. Хотя чувства были искренние. Иван Сергеевич, красавец, богатырь ростом 192 см, всегда был не очень решителен с женщинами. Например, с влюбленной в него баронессой Юлией Вревской. Уклонился классик от близких отношений. Вревская с отчаяния уехала медсестрой на русско-турецкую войну, заразилась тифом и умерла в грязном сарае в разоренной болгарской деревушке. Последней его любовью была знаменитая актриса Александринского театра Мария Савина. Она гостила в Спасском. До сих пор один из прудов там зовется савинским. Но тоже не сложилось. Боялся, видно, классик жениться.

Лев Толстой почти три года после развода Марии таил неприязнь к старшему другу. За кофием у Афанасия Фета это прорвалось наружу. Так что дело не в показной благотворительности дочери Тургенева, а в тлевшем внутри Толстого желании призвать к ответу Ивана Сергеевича за любимую сестру, ее поломанную жизнь. Забывая при этом, что Тургенев тут – отнюдь не главный виновник. И виновен ли вообще? Замечу, что сама Мария Николаевна очень тепло вспоминала позже о писателе. И какой он был страстный охотник, и как часто заходил после охоты в Покровское – «и вечер проводили за чтением или беседой. Я помню, как он читал нам «Рудина». Мы были поражены небывалой тогда живописью рассказа и содержательностью его бесед».

Внебрачная дочь Тургенева Полина (Пелагея) стала формальной причиной ссоры.
Фото: RU.WIKIPEDIA.ORG

Напророчил поединок

– Толстому в момент ссоры было 33 года, – говорит писатель Николай Старченко. – Горячий, нетерпеливый. Тургеневу – 43, возраст уже явно не дуэлянтский. Любопытно, что в романе «Отцы и дети» Павел Петрович Кирсанов тоже в немалых по тем временам летах стреляется с молодым Базаровым. По схожей причине. Роман был завершен тем летом 1861-го. Я заинтересовался, когда ж Тургенев написал сцену дуэли, до или после ссоры с Толстым. Оказалось, до.

– Выходит, Иван Сергеевич мистически напророчил себе дуэль!

– Такое бывает в литературе. Написал же Николай Рубцов, что умрет в крещенские морозы. И через несколько лет именно в Крещенье его задушила сожительница! Тургенев тоже был не чужд мистике.

– В романе Базаров легко ранил Кирсанова из пистолета. А каким мог быть исход поединка Толстого с Тургеневым?

– Легкой раной не обошлось бы. Это был бы кровавый поединок, потому что бывалому охотнику из ружья невозможно промазать по противнику. Оба были заядлыми охотниками. Тот, кому выпал бы жребий стрелять первым, не промахнулся бы, убил соперника. Впрочем, полагаю, даже уверен, что Иван Сергеевич выстрелил бы в воздух. А как повел бы себя Лев Николаевич, неизвестно…

К счастью, Борисов, Фет, другие общие друзья в последний момент смогли предотвратить дуэль. Толстой долго еще не мог успокоиться.

Хотя многим был обязан Ивану Сергеевичу. Тот первым заметил его талант, и даже приютил прибывшего с Крымской войны молодого литератора в своей петербургской квартире, терпел его шумные возвращения с кутежей на рассвете. А за спиной Толстой еще и иронизировал: «Не могу видеть, как он ходит по кабинету, вертит своими демократическими ляжками и разглагольствует!»

Целых 17 лет классики не общались друг с другом!

Первым не выдержал Толстой. В апреле 1878 года отправил в Париж примирительное письмо.

«В последнее время, вспоминая о моих с вами отношениях, я, к удивлению своему и радости, почувствовал, что я к вам никакой вражды не имею. Дай бог, чтобы в вас было то же самое. По правде сказать, зная, как вы добры, я почти уверен, что ваше враждебное чувство ко мне прошло еще прежде моего. Если так, то, пожалуйста, подадимте друг другу руку, и, пожалуйста, совсем до конца простите мне все, чем я был виноват перед вами. Мне так естественно помнить о вас только одно хорошее, потому что этого хорошего было так много в отношении меня. Я помню, что вам я обязан своей литературной известностью, и помню, как вы любили и мое писание и меня. Может быть, и вы найдете такие воспоминания обо мне, потому что было время, когда я искренне любил вас. Искренно, если вы можете простить меня, предлагаю вам всю ту дружбу, на которую я способен. В наши года есть одно только благо – любовные отношения между людьми. И я буду очень рад, если между нами они установятся. Гр. Л. Толстой».

Иван Сергеевич плакал, читая это письмо, вспоминал позже критик Анненков. И сразу дал ответ: «С величайшей охотой готов возобновить нашу прежнюю дружбу и крепко жму протянутую мне Вами руку...»

Приехав из Франции на родину, Тургенев заглянул в Ясную Поляну. Обрадованный Толстой решил «угостить» его любимой вальдшнепиной охотой.

Отправились в лес. И тут между ними едва не случилась новая размолвка.

Птичка виновата

- Оба ж с ружьями!

- И с какими отличными ружьями! Толстой встал один, а Софья Андреевна увязалась с Тургеневым. И все донимала вопросами. Из-за чего Иван Сергеевич пропустил несколько вальдшнепов. А Толстой все стреляет, стреляет. « Счастливый человек Лев Николаевич, – вздохнул парижский гость. – И в семейной жизни, жена хорошая, и вальдшнепов метко бьет…» Софья Андреевна намек поняла, примолкла. Наконец, вальдшнеп на Тургенева «тянет». Стрелок он был отличный. Ба-бах! Птица падает. А уже стемнело. Подходит Толстой с собакой. Та ищет добычу вокруг, нет вальдшнепа…

– Но я же видел, он падал мертвым, – горячился Тургенев.

– Ну, если б упал, собака точно нашла бы, – неосторожно ответил Толстой.

Вечер был испорчен. Между классиками вновь возникло напряжение. Толстой это понял и «замял» охотничью тему. А рано утром, когда гость еще спал, отправил в лес сына. Оказалось, вальдшнеп упал в развилку березы в нескольких метрах от земли. Поэтому собака его не причуяла.

Напряжение, возникшее между великими писателями из-за птицы, было снято. Они вновь радовались друг другу.

Мария Толстая любила Тургенева. Но тот не ответил взаимностью.
Фото: RU.WIKIPEDIA.ORG

Приняла постриг

– Как сложилась судьба Марии Толстой, из-за которой едва не произошла кровавая дуэль?

– Мария Николаевна пережила обоих классиков. Так и не дождавшись после развода предложения от Тургенева, уехала в Швейцарию. Там познакомилась с виконтом, родила от него дочь. Виконт умер. Толстая приняла постриг в Шамординском монастыре близ Оптиной пустыни. Это сюда, к ней, любимой Маше, в ноябре 1910 года бежал из Ясной Поляны донельзя уставший, измученный старик, которого она называла «милый Левушка». Но не смог укрыться у сестры, погоня из Ясной Поляны настигала. И великий Лев Толстой продолжил побег, уже на поезде. Заболев в пути, умер на пыльной станции Астапово, носящей теперь его имя.

Через два года ушла в мир иной и схимомонахиня.

А легенда о дуэли классиков по-прежнему жива в их родных местах... – улыбается Николай Старченко. -– Как-то приехала в Спасское-Лутовиново большая группа ученых-тургеневедов из Москвы, Петербурга. После научных заседаний, как водится, повезли гостей на Бежин луг, а на обратном пути завернули в Богослово, где на опушке должны были стреляться великие писатели. Пока старательная девушка-экскурсовод помогала выйти из автобуса совсем уж ветхой ученой старушке, а гости переминались с ноги на ногу, не зная, куда двигаться, вперед выступил разухабистый, всезнающий шофер. И возгласил громко, с воодушевлением и гордостью: «Вот здесь наш Иван Сергеевич вызвал на дуэль Льва Толстого. И уби-ил его!»

Ученые люди так и замерли, открыв рты и выпучив глаза…