Возвышенный облом

На втором курсе университета меня настигла и накрыла неразделённая, беспросветная, трагическая и необратимая любовь к преподавателю домашнего чтения Глебу Николаевичу. И это даже не выдуманные ИО, потому что я сильно сомневаюсь в том, что моя влюбленность могла остаться для кого-то тайной, стало быть, и скрывать нечего. Разве что глухой слепец мог не заметить, каким жесточайшим румянцем заливало мои щеки, как нещадно дрожали руки и предательски срывался голос в его присутствии. В любви моей было мало постыдного и противоестественного: юный преподаватель только-только сам выпустился из нашего же вуза, естественно, с красным дипломом, кучей медалей и наград, из лучшей группы за всё время существования факультета. К сожалению, "Джейн Эйр", которую мы читали в рамках курса, не давала в полной мере развернуться творческому преподавательскому потенциалу Г.Н. Он выкручивался, как мог: мы писали не просто словарные диктанты, но целые истории про неудачливого мистера Пэйна и его врага мистера Пэйнта (кстати, эту практику весёлых диктантов я использовала, когда сама стала преподавать в вузе), мы ставили сценки из книги, придумывали альтернативные продолжения глав и... переводили стихи.

Собственно, моя история как раз про стихотворение. Сейчас уже не помню, кто кому в книге пел романс, но у меня на компьютере сохранился так и не пригодившийся художественный перевод. Этот перевод занял у меня всю ночь. Не могла же я ударить в грязь лицом, когда мой во всех смыслах любимый преподаватель дал нам это творческое задание. Десять литров кофе, проигнорированные остальные предметы, нервное возбуждение, бьющее все рекорды - и вот он, перевод!

А на следующее утро я ползу в универ, дремлю на парах, вся в предвкушении и ожидании своего триумфа и его одобрения. Начинается пара, с переводом готовы только два-три человека. И на меня нападает дикий ступор, полнейшее оцепенение. Я говорю, что не сделала перевод, как и большинство одногруппников. Остаток пары молча сижу, уставившись в окно. В конце занятия Г.Н. говорит, что некоторым стоило бы быть чуть более активными на парах...

В общем... сплошной провал и безответность. Ниже привожу оригинал романса и мой перевод. Всем тонко чувствующим натурам, не переносящим плохую поэзию, читать не советую.

Дальше...

“The truest love that ever heart
Felt at its kindled core,
Did through each vein, in quickened start,
The tide of being pour.

Her coming was my hope each day,
Her parting was my pain;
The chance that did her steps delay
Was ice in every vein.

I dreamed it would be nameless bliss,
As I loved, loved to be;
And to this object did I press
As blind as eagerly.

But wide as pathless was the space
That lay our lives between,
And dangerous as the foamy race
Of ocean-surges green.

And haunted as a robber-path
Through wilderness or wood;
For Might and Right, and Woe and Wrath,
Between our spirits stood.

I dangers dared; I hindrance scorned;
I omens did defy:
Whatever menaced, harassed, warned,
I passed impetuous by.

On sped my rainbow, fast as light;
I flew as in a dream;
For glorious rose upon my sight
That child of Shower and Gleam.

Still bright on clouds of suffering dim
Shines that soft, solemn joy;
Nor care I now, how dense and grim
Disasters gather nigh.

I care not in this moment sweet,
Though all I have rushed o’er
Should come on pinion, strong and fleet,
Proclaiming vengeance sore:

Though haughty Hate should strike me down,
Right, bar approach to me,
And grinding Might, with furious frown,
Swear endless enmity.

My love has placed her little hand
With noble faith in mine,
And vowed that wedlock’s sacred band
Our nature shall entwine.

My love has sworn, with sealing kiss,
With me to live - to die;
I have at last my nameless bliss.
As I love - loved am I!”

Любовь, которой суждено
Лишь раз зажечь сердца,
Стремилась пламенной волной
По венам без конца.

И каждый день её приход
Надеждой был моей,
Но сердце обращалось в лёд,
Когда прощался с ней.

Я был слепцом в мечте найти
То счастие без слов:
Где я бы утопал в любви
И сам дарил любовь.

Но пропасть разделила нас,
Опасна и темна,
Как пенный вал в прилива час,
Как океан без дна,

Как сквозь непроходимый лес
Разбойничья тропа.
Нас разлучили
Ярость, скорбь и праздная толпа.

Я презирал тревоги дней,
Препятствий череду,
Я рвался всей душою к ней
Сквозь страх и темноту.

По радуге, как в ярком сне,
Я к ней стремился вновь;
Ребёнком света и дождя
Была моя любовь.

И разошлась страданий мгла
При свете радости.
Вновь разве нас беда могла
Жестоко развести?!

И в тот момент не думал я,
Что всё, чего достиг,
Могло развеяться, как дым,
В расплаты горький миг.

Пусть ненависть меня сразит,
Закон растопчет пусть,
И власть с издёвкою грозит,
Но я не отрекусь

От той, с которой поцелуй
Скрепил святой союз,
И чья рука – в моей руке
В знак неразрывных уз.

И я был рад с ней умереть
И возродиться вновь:
В её я утопал любви,
И сам дарил любовь…

P.S. Глеб Николаевич, привет вам, если вдруг вас какими-то ветрами занесло на ЛЛ. Мало ли...