Между Адом и Раем или Отзыв, который я точно не собиралась писать...

Это правда, я не собиралась писать отзыв на «Потерянный Рай». Но меня зацепило настолько, что он всё-таки появился.

Итак, для начала низкий поклон всем, кто переводит произведения, которые писались авторами в рифму. Всем искусным переводчикам прошлого, настоящего и будущего. Потому что это сложно. Очень сложно. Разобраться в чужих мыслях, сохранить смысл и при этом не потерять ритм дорогого стоит. Я не представляю, как Вы с этим справляетесь. Спасибо за Ваш труд.

«Потерянный Рай» - поэма, написанная Джоном Мильтоном в 17-м веке, когда он был уже слеп. О его жизни и творчестве рассказывает вступительная статья. (Кажется, я наконец-то научилась ценить их по достоинству.) В поэме 12 Книг (глав), в начале каждой из них для удобства представлено краткое содержание, а в конце можно найти примечания и пояснения к непонятным и/или важным моментам и это как нельзя кстати.

В основе сюжета: грехопадение, изгнание из Рая. Но поэма не является прямым изложением этого библейского предания. Для себя лично выделяю несколько пунктов, по которым удобнее излагать свои размышления. Итак, приступим.

АВТОР

О том, кто такой Джон Мильтон (помимо того, что он классик английской литературы) становится ясно из вступительной статьи А. Аникста, которая была помещена в начале моего издания. В ней кратко, по хронологии, изложены взгляды поэта на жизнь, его позиции и убеждения: политические, социальные, религиозные. А также его судьба.

Из этой же статьи и постраничных концевых сносок видно, как много Джон Мильтон вложил в свою книгу. Здесь во всей красе и своём пугающем многообразии мы находим отсылки к Библии, Апокрифам, древней истории, греческим мифам, классикам античной драмы. Тут вам и политика, и мораль, и битвы в лучших традициях блокбастеров! А теперь вспомним о том, что перед нами ещё и поэма.

В данном случае, я рассматриваю «Потерянный Рай», как художественное произведение. Исключительно. Не касаясь религиозной, политической и социальной подоплёки (хотя и это, безусловно, интересно и важно). Во-первых, моих знаний в этих областях будет недостаточно для столь глубокого анализа, во-вторых, я всё-таки стараюсь писать с позиции просто читателя, которому книга пришлась по душе. В данном случае, я ещё и «случайный читатель», взявший книгу в библиотеке только потому, что она была упомянута в другой книге и никак не ожидавший такого эффекта. Но случилось так, как случилось и в итоге появился этот текст, который я смиренно отдаю на ваш суд.

В начале каждой «книги» (главы) есть вступления от лица Джона Мильтона. В них он обращается то к Богу, то к музам, то к богине Неба и т.д. Ещё он сетует на свою слепоту, но замечает, что это помогает ему видеть больше. Можно сказать, что сюжет поэмы со всеми его деталями, как бы вложен ему в голову, он видит его внутренним взором. И сам присутствует в истории, которую рассказывает. Голос автора звучит в поэме отчётливо и твёрдо. Он - часть её. И всё, что в ней происходит, так или иначе является отражением его собственных суждений и взглядов, духа его времени.

ПАДШИЙ

Начало этой истории — падение в Ад. Достаточно насмотревшись на картины Ада в разных интерпретациях, представить его можно без труда. Выбирай, что нравится, как съёмную квартиру. Но вот уж где не хотелось бы оказаться даже в качестве временного гостя, пусть и с Вергилием в проводниках. Мы, читатели, видим, как в этих ужасающих декорациях Падшие мятежники приходят в себя. Мы знаем, что с ними случилось. С этого момента понемногу рисуется портрет Сатаны, как одного из ключевых персонажей.

Будучи новым властителем Ада, появлению которого сам поспособствовал, он осознаёт свою вину, но вместо раскаяния выбирает отмщение, потому что «Лучше быть главным в Аду, чем в подчинении у кого-либо на Небе!» (Ничего не напоминает?) И, кстати, он приводит ряд любопытных доводов: всем ослушникам достались муки, но ему, как предводителю, достаётся вдвойне. Это значит, что никто не захочет занять его место и захватить власть в Аду из честолюбия, поэтому связь между демонами прочнее небесной (по мнению демонов, разумеется). Союзники всё ещё верны Вождю. Несмотря на то, что он, по сути, главный виновник их бед, они готовы идти за ним дальше. Как Ангелы за Богом. Очевидное противопоставление двух сил. Но будет ошибкой думать, что они здесь даны, как чёрное и белое, потому что в каждом есть толика правды и крупица лжи.

Сатана у Мильтона не признаёт себя божьим творением, называет себя самозародившимся, а значит равным Богу и поэтому не хочет подчиняться ему. По мнению Бога, Зло в нём заложено изначально и поэтому мятеж его был предрешён. А с учётом того, что праведной может быть только любовь без принуждения, что и указано в тексте поэмы, возникает вопрос об оценке поступка Падших, которые не смогли принудительно полюбить. В качестве демонов, кстати, древние языческие боги, к примеру, египетские. В каких только амплуа их не встретишь, что в книгах, что в фильмах, но такую трактовку я вижу впервые, а она появилась лет четыреста назад.

Отмечу, что как вождь Сатана выглядит, простите, неплохо. Он не решает всё сам (итак уже проштрафился), а созывает Совет, чтобы решить, как быть дальше. Тут обе стороны конфликта, - условно Тьма и Свет, - противопоставлены во всём. Даже в иерархии. В то время, как на Небе слово Бога — закон, в Аду решения принимаются коллегиально. Сатана также берёт на себя опасную развед-миссию — полёт в Эдем. В ходе неё он не раз колеблется, сомневаясь в своём выборе, но вспоминает о Павших по его вине и идёт дальше. О = Ответственность. Он не верит в прощение и облегчение своей участи, поэтому не просит об этом, а просит у Бога только признания, но просит с завистливым, горьким чувством. Всё это делает его, как персонажа, многогранным и сложным. Вроде бы и хочется посочувствовать и даже немного пожалеть, но в то же время, как будто бы и не за что, ведь выбор он сделал сам. Если, с учётом исконности Зла в нём, этот выбор вообще был возможен.

У Джона Мильтона персонажи неоднозначны. Они все, кем бы они ни были, ведут себя так... по-человечески. Когда Сатана попадается в Эдеме Архангелам, он упрекает Гавриила в том, что тот никогда не был полководцем, не нёс ответственности за своё войско и потому не в силах его понять! В ответ Херувим насмехается над ним. Эдакая встреча старых знакомых. Падший, кстати, честно выкладывает свой план отмщения, как и само намерение отомстить, после чего его изгоняют обратно. К сожалению или к счастью, старается он зря, потому что на Небесах об этом уже давно известно. И всё-таки отступать не в его характере, а значит остаётся только привести план в действие. Выполнять его он, кстати, также будет лично. В открытой битве шансов на выигрыш у Ада нет и Сатана это понимает, а потому месть его будет изощрённой и тонкой... Ни он, ни его последователи, возводя в Аду новую империю, не подозревают о том, что их шаги давно просчитаны и дальше будет краткий миг победы, за которым Ночь станет чернее и гуще. В пору где-то даже посочувствовать отступнику, но тут, как водится, не всё так просто.

Помимо всего, что было сказано выше, Сатана Мильтона временами ведёт себя, как подросток в худшем своём проявлении. Он возводит клевету на Бога, ругает его, жалуется на притеснение, выказывает свою ненависть. Но при этом всё-таки боится Его. И ощущая в себе этот страх и трепет только распаляется от злости. Увидев же людей он проникается к ним симпатией, потому что в них замечает черты Бога! Тогда он злится на себя за внутреннюю слабость и отсутствие стойкости. Он не решается сдаться, считая, что это только усугубит его муки и, в какой-то степени, прикрывается ответственностью перед «собратьями», чтобы идти дальше. Буквально толкает себя вперёд, вопреки здравому смыслу. Возможно он даже признаёт — в душе (если она у него есть) — поражение, но не произносит признания вслух, чтобы не сделать его подтвреждённым, оставив только мыслью. В этом плане у него действительно нет выхода, кроме как быть таким, каким мы его знаем. И мнимое (даже действительное) могущество только ещё больше унижает его. Он хочет, чтобы Бог признал его. Ищет равенства сперва, а превосходства после. У него идея-фикс: стать царём, обрести власть. Это - цель жизни. Мы знаем, что он проиграет, ведь он обречён, а выигрыш только вид наказания. Но как бы он чувствовал себя при ином раскладе? При тех вполне человеческих качествах, что достались ему от автора, добившись власти, посрамления Творца, своей конечной цели, насколько он мог бы быть счастлив и каким тогда он увидел бы своё будущее?..

БОГ

Фигура Бога в этом произведении заслуживает отдельного внимания. И понимания. Здесь Он, сколько бы упрёков в Его адрес ни посыпалось, предстаёт, как водится, Всемогущим. А Всемогущество может, представьте себе, угнетать. Бог у Мильтона дан в классической трактовке Судии и Вершителя и в конце Он побеждает, как и должно быть. Но вместе с тем, как образ, персонаж художественного произведения, здесь Бог имеет на себе печать вечного неутолимого одиночества (и отсюда, возможно, жажду творить, которую передаст человеку).

Бог одинок. Даже при том, что окружён Ангелами, которые поют Ему хвалы. Даже при том, что Сын любит и чтит Его. Никто в целом свете не может быть Ему равен. Не с кем и поговорить так, чтобы понять друг друга. Обречённый на вечное одиночество, Он, к тому же, не в силах отступиться от своего предназначения. Судя по Его словам, Бог не может не карать отступников, т.к. «всемогущество» налагает определённую ответственность, которой, даже будучи Богом, нельзя воспротивиться. Иначе его функция, суть — аннулируется. То есть, по факту, Он, вроде как перестанет существовать, либо станет чем-то иным и нет гарантий, что это «иное» будет для мира благом. Каково это, быть собой не в смысле свободы, а в смысле невозможности стать кем-то другим?

Со своего Престола Бог неотрывно и с печалью следит за деяниями Отступника. Он знает о грядущем грехопадении людей, своих творений, так же, как знал о предстоящей битве на Небесах. И Сам же говорит о том, что от предвидения мало толка, поскольку «предвидеть» не значит «предотвратить». Бог НЕ запрещает выбор, НО требует почтения. Он против любви фальшивой, не искренней, любви из страха, но Он карает тех, кто подвергает сомнению Его авторитет. Джон Мильтон в качестве эпитета для Бога использует слово «Монарх» и здесь (см. ст. Аникста) проступают современные ему реалии: мятеж против королевской власти. Восставшие, свергнутые с Небес были против Монарха, чьи действия кажутся им несправедливыми. Того Монарха, который всё решает единолично, не опираясь на мнения своего народа. Но всё-таки перед нами Бог, пусть и с человеческими чертами характера, Он априори знает и видит больше, чем любой из Его окружения, так что вопрос о справедливости Его решений спорный. В конце концов, Он, как минимум, выслушивает просьбы, если они есть и по возможности старается их исполнять, когда уверен, что это не повредит просителю.

В своей поэме Джон Мильтон также описывает Бога — Монарха — Самодержца — Правителя и момент его общения с Сыном, которого он ставит наравне с собой и поклонение отныне надлежит воздавать Ему (Сыну). Именно этот последний факт и породил конфликт среди Ангелов, результат которого и стал началом произведения. «Монарх» - символ непреложной и неоспоримой власти, непреложность и неоспоримость которой продиктована, как бы им самим. Незыблемость Бога — данность в рамках этого мира. Она может быть оспорена, но это никогда не приведёт ни к чему хорошему.

Решения Бога априори верны и остаётся только смириться с ними. Отсюда возникает «Проблема неоплатного долга», который, по мнению Падшего, «тяжко платить». Ему даруется всё: почёт, любовь, блаженство и так далее, но это не свобода, это тяжкий груз для него. Он не может (никогда не сможет в принципе) расплатиться за все эти дары. Возможно, он прав. Но, что, если это просто слабость? Если не тяжесть «неоплатного долга» сломила его, а трусость от того, что придётся его выплачивать и он не сможет этого сделать? Он ведь изначально не верил, что сможет. Его гложет зависть, а достаётся при этом людям, которые, по факту, вообще ни при чём. НО люди ещё могут быть прощены, так как сотворят зло не из-за природной злобности, но с подачи Зла. Однако кара страшна — смерть, которой они не должны были узнать никогда, если бы всё пошло иначе.

К слову, о Зле. Что понимать под «природным злом»? Не есть ли оно в данном случае такой же неизменный и неоспоримый функционал, как всемогущество и всеведение? И оба, поставленные на разные чаши весов ради сохранения мировой гармонии, будут лишь изредка колебать их, перевешивая то на одну, то на другую сторону. И при этом оба будут страдать, но только один любя, а другой ненавидя. Человека же на жизненном пути могут сжигать изнутри оба этих чувства... Также попеременно, пока он, наконец, не выберет свой собственный путь. Ведь у него, человека, в отличие от тех, кто здесь представлен, как Добро и Зло, противоборствующие друг с другом, всё-таки действительно есть выбор.

Сын Божий вступается за Человека, которому уготована погибель, доказывая тем правоту Отца, избравшего Его Царём Небес. И всё грядущее из зла обернётся в итоге Его славой! Они оба знают об этом. Они — одно целое. И Отец принимает жертву Сына, которым движет любовь к Нему. Он же допустил сражение, что кончится падением и дал противникам силы равные. А в нужный момент приумножил их для того, кто должен был победить. Весьма тонкое наказание: дать ощутить близость победы, а затем отправить проигравших в бездну Ада, сделав наглядной иллюстрацией «нельзя — можно». А ещё это была демонстрация силы, произведённая ловко и грамотно. Бог не останавливал Падшего, оставляя ему право выбора, которое потом дал и человеку. Было ли это порывом бессмысленной в данном случае надежды на то, что законы вселенной могут измениться хоть немного? Но, как было сказано выше, этот выбор очевидно, оказался невозможен.

В разговоре Отца и Сына словно проскальзывает намёк: Бог долго и подробно объясняет ситуацию, в конце замечая, что способ спасти человечество есть. Он как-будто ждёт от Сына этого широкого жеста и хочет пощадить грешников, но обязан быть непреклонным на своей «должности». Получив утвердительный ответ, Он понимает, что не ошибся. И кто докажет, что и этого тоже Всеведующий не знал? Только представьте, какого это, знать едва ли не всё на свете и не всегда иметь возможность предотвратить что-либо. Знать: кто, когда и что совершит, знать их мотивы и последствия этих поступков, предвидеть катастрофу, которую останется только принять и пытаться помочь, но тщетно, потому что никто не желает тебя услышать! Участь, на мой взгляд, не завидная. Знал бы Падший, сколь обременительными могут быть слава и мощь, которые он так жаждет заполучить, может, и передумал бы... Но фигуры уже расставлены на доске, остаётся только сделать первый ход и дальше следовать по нити своей судьбы к заранее предрешённому итогу.

После Падения Бог создаёт Новый Мир и человека, как замену утраченным Ангелам. Но создаёт по несколько иным правилам, дабы, по-возможности, избежать повтора бунта. Он создаёт Человека свободным, имея возможность и силы НЕ делать этого, но всё равно делает, веря в лучшее и не желая быть угнетателем. Он требует любви к себе, ибо так заведено. Он (через Ангела) укоряет Адама в том, что он предпочёл жену, Еву (плоть от плоти), Ему, т.е. вторичную первичному (Богу).

Рай создан так, чтобы никто не мог войти в него. По крайней мере, на первый взгляд. Он защищён, его охраняют. Но Бог всё-таки допускает наличие брешей в защите. Испытывая? Или всё-таки не желая быть «тираном», каким считает его Сатана? Или же идя путём непротивления своему предназначению? Кстати, Он, по крайней мере, честен со всеми, кто имеет возможность общаться с Ним. Он не скрывает даже устройства Вселенной в самом глобальном смысле. Но с оговоркой, что людям не все эти знания доступны и лучше разобраться в том, что ближе к нам, чем постигать смысл существования звёзд. Если задать вопрос, Бог ответит на него прямо и без увёрток, но вопрошающий далеко не всегда способен понять ответ.

Здесь, у Мильтона, Бог также неоднозначен, как и его оппонент. Он искренне любит своё окружение, искренне жалеет людей, но при этом Он требователен к ним и наказывает за непокорность. Даруя им то, чего не было у Него самого (как минимум, свободу воли) он просит об ответной любви и уважении почти повелительным тоном. Легко сказать, что люди, в общем-то не просили этих даров, но ведь никто из них не попытался от них отказаться, а утратив их, они готовы были на всё, чтобы их вернуть. И даже будучи отвергнутым, Бог всё равно оставляет человеку лазейку, позволяет тому раскаяться и готов принять его обратно, указывая, как именно тот может вернуться.

«Потерянный Рай» не столько история об условно «плохом» и условно «хорошем», сколько история о разных, часто противоположных, взглядах на одно и то же. У читателя есть право выбрать, чьи суждения ему ближе, он волен осуждать или жалеть, незаметно для себя реализуя то, о чём и написал Джон Мильтон, говоря о свободе человека.

БИТВА НА НЕБЕСАХ (МЯТЕЖ)

В книгах (главах) 5 и 6 изложена суть конфликта на Небесах. Возможно, читать поэтический слог будет сложно, но если удастся миновать сию препону, то история поведёт читателя сама. Поведёт на Битву Первого Мятежа. Неслыханная дерзость — восстать против самого Бога! Но Падший был недоволен тем, что Бог возвеличил Сына, а не его. Он, тот, кто был выше многих, не готов смириться и стать всего лишь «одним из...». Поэтому он собирает войска, готовясь к заведомо проигрышной битве, но искренне веря в свой успех.

Здесь у Мильтона появляется Абдиил, единственный противник в стане мятежников. Ангел, который сперва последовал за Сатаной, но, поняв, что его ввели в заблуждение, изменил своё мнение, оставшись верным Богу. И он должен был появиться, чтобы выступить вот так, одному против многих, против того, кто выше его по рангу. Он, тот, кто не смотря на хулу, издевательства и насмешки, не отступил от своей веры, не поступился принципами. Этот персонаж — доказательство того, что шанс на раскаяние у мятежников был. Может, не у зачинщика, но точно у его свиты. У них было время одуматься и шанс быть прощёнными, но они их не приняли. Отринули, не разглядели и проиграли ещё до того, как начали борьбу.

Найдётся ли в мире достаточно высококлассная команда для того, чтобы заснять нечто подобное? Вообще при чтении не раз ловила себя на том, что из поэмы вышел бы отличный сценарий для фильма. Да, временами кажется, что действие или пояснение слишком растянуто, но на деле оно попросту детализировано и если из описаний сделать реальную картинку останутся только события, разве нет? Но если уж делать, то делать на совесть, а в данном случае это довольно трудно. Что ж, читателя всегда выручало его воображение, так обратимся к нему снова. Битва на Небесах обещает быть жестокой и страшной. Здесь те, кто никогда не испытывал страданий от физических повреждений, впервые познают боль, от которой не спасает бессмертие. Воинства Ангелов здесь сродни римским легионам. Даже строй они держат похожий. Проливается кровь тех и других. Но Отступников это пугает и только ещё больше злит. Затем будут выкованы орудия, отлиты ядра («предложения мира») и Ангельское войско дрогнет под обстрелом...

Но краткий миг триумфа продлиться недолго, на то он и миг. Ангелы обернут против чудовищных машин — горы, вырывая их из земли и бросая в противников. Битва будет становиться всё невероятнее и жёстче. Пока, наконец, не настанет решающий момент: прибытие Мессии на поле боя. В Нём сила самого Бога, Он избран и благословен. Достаточно лёгкого жеста и одного слова, чтобы бой прекратился, разверзлась Бездна под ногами Восставших и, некогда овеянные славой, Ангелы, покорившиеся Злу, были низвергнуты в Ад. Вечные муки ожидают их впереди, вечная злоба и несогласие. И новые, обезображенные лица, как внешнее проявление их внутреннего уродства. Но вечная слава уготована Сыну Божию и его Отцу.

В случае с битвой Добро это, как раз, Добро и Свет это Свет, а Тьма является исключительно Тьмой, как и Зло остаётся Злом. Здесь две стороны, размытые ранее образы становятся чёткими и мир, сотканный из оттенков серого, превращается в сугубо чёрно-белый, контрастный, понятный и доступный. Однако, по завершении битвы, когда мятежники будут наказаны, и точки над «i» расставлены, цвета перемешаются вновь. И в этом новом «сером» мире снова будут свои тонкости и сложности и всё в очередной раз покажется не таким уж простым, как хотелось бы. Так, не подумав и возгордившись, не сумев правильно оценить ситуацию, Падший и его войско только более возвеличили тех, кого собирались унизить. Но ошибка, которая стала фатальной для них, обернулась трагичными последствиями и для людей, которые, в общем-то, были совсем не при чём. Их на момент Мятежа и вовсе не существовало на свете...

ЧЕЛОВЕК

Человек, божие творение, о возможности грехопадения был заранее предупреждён. Как и говорилось ранее, у него, человека, в отличие от того же Бога, есть выбор и своего рода свобода. Выбор между добром и злом — вот свобода человеческая. Выбирая, человек догадывается или знает о последствиях, а значит не должен роптать на выпавшее ему наказание. Вся ответственность за совершённый поступок лежит на нём одном, ибо никто ему не диктует, что делать. Он знает о запретах и знает о своих обязанностях, если захочет, он может нарушить первые и пренебречь вторыми, на то и дана ему воля, но он же должен будет понести наказание, о котором его уведомили заранее. Кого считать виновным в случившемся? Того, кто позволил человеку быть таким и совершить роковую ошибку или самого человека, обладающего небывалой для Высших роскошью — свободой принятия решений?

Если Бог и Сатана были выведены в поэме неоднозначными, то с человеком, как раз, всё более или менее ясно. Однако, сколь бы ни был прекрасен Эдем и в нём не всё так безмятежно, как хотелось бы верить. По крайней мере, таким он выходит из-под пера Джона Мильтона.

Итак, для начала, у нас есть «Проблема Древа Познания». Что это? Покажем наглядно: 1) Древо растёт в центре Эдема (то есть найти его проще простого); 2) Оно является самым высоким в Саду (то есть не замечать его не получится, даже если очень захочется); 3) Вдобавок, Древо Познания растёт рядом с Древом Жизни, с которого Адам и Ева регулярно срывают для себя плоды (то есть оно буквально бросается в глаза, а люди, ко всему прочему, неизбежно к нему возвращаются, видят его, могут беспрепятственно к нему прикасаться); 4) Вкушать плоды Древа Познания запрещено под страхом смерти (и это не шутки, Смерть здесь дитя Сатаны, демон, дух, как вам, читателю, будет угодно, а все существа изначально бессмертны и неувядающи).

Таким образом Древо Познания становится ключевым испытанием человеческой воли. Очень легко не нарушать запрета, когда предмет запрета находится далеко от тебя, но что делать, если он ежедневно попадается тебе на глаза и никаких препятствий, кроме твоей собственной совести и, может быть, обещания, никто тебе чинить не собирается? И человек в таких условиях должен был существовать вечность. Однако, вспомним о том, что Бог предвидел грядущие события. Что перед нами тогда: подчинение своей роли во вселенной, принятие собственной участи и участи любимых созданий, надежда или смирение с осознанием того, что спасение будет возможно? Чем бы ни пришлось руководствоваться Богу, случилось в итоге то, что случилось.

Вторая проблема Эдема, и Древа в частности, это «Горе от ума»: 1) Познание у всех на виду, вполне доступно, но под строжайшим запретом; 2) Запрещено, но возможно; 3) Нарушишь запрет = готовься к последствиям; 4) Нарушая, ты нарушаешь осознанно и беспрепятственно и вся ответственность в итоге ляжет на твои плечи; 5) О последствиях ты предупреждён, а в остальном никто не станет тебе мешать; 6) Это испытание воли и силы духа более, чем испытание послушания и верности; 7) Выбрав одно из двух, ты автоматически отказываешься от второго раз и навсегда и уже никогда не вернёшь утраченное (и выбирая, ты прекрасно знаешь об этом); 8) По сути, этот выбор — прыжок в неизвестность. Одновременно проявление слабости, но и храбрости. И глупости. И наивности. И доверчивости. И обманчивости мечтаний. Но в то же время проявление свободной воли, дарованной человеку свыше. (Так что жаловаться не на что и не на кого, если единственный виновник — ты сам); 10) Человек от природы любопытен; 11) Познание не то же самое, что знание, ибо познание скорее процесс, а знание его закономерный итог; 12) Познание и Знание, как таковые, судя по тексту поэмы, не запрещены, ибо запрет лежит на познании конкретно Добра и Зла, точнее их сути и различий; 13) Изначально зла не знающий человек даже не пытается его сотворить, но узнающий делает, а уже сделав понимает, что именно натворил; 14) То есть человек сотворён зла не знающим, априори добрым, блаженным, бесхитростным и оттого счастливым (Ведь не даром же существует поговорка: «Много будешь знать — скоро состаришься». Так вот, именно это здесь и произошло).

Возникает вопрос: познав Зло, человек стал несчастен от осознания того, что оно существует в принципе или в большей степени от осознания того, что творит Зло своими руками (совесть)? Но ведь он же может и прекратить это, как мы видим из дальнейших событий. Или не прекращать, если на то будет его собственная воля. Первое испытание с Древом было провалено, жизнь в мире раздираемом катаклизмами, в труде и войнах, в мире старящихся смертных людей, склонных одинаково к порокам и раскаянию, по сути, испытание номер два. Как для всего человечества, так и для каждого лично. И это как раз то самое последствие, результат проявления воли, один из аспектов дарованной Богом свободы.

Интересно, что Адам (Ева в беседе не участвует, желая услышать пересказ событий от мужа) задаёт вопросы Ангелу, который прилетел предупредить его об угрозе со стороны Падшего. Адам хочет знать. И Рафаил, с позволения Бога, отвечает ему. Утоляет жажду знаний человека, рассказывает о «предыстории» людской и мира вообще. То есть Адам и Ева не живут в неведении, ответы на свои вопросы они могут получать беспрепятственно. Но живущих в Эдеме начинают одолевать сомнения в непогрешимости Творца (кто виноват в этом нет нужды говорить) и правильности их жизни, правильности существующих там порядков и единственного табу. Сомнение — яд. С другой стороны, этот яд не возник на пустом месте, ведь Эдем окружён стеной и охраняется снаружи. В нём есть всё, что нужно для счастья, но из него в то же время нельзя выйти. А вот войти туда можно (хотя бы в облике змея). С одной стороны, это дом, где можно бесконечно блаженствовать и жить бессмертно, с другой стороны это выглядит, как роскошная тюрьма. Вопрос, между прочим, спорный: если не знать, что за стенами есть ещё мир, то и хотеться повидать его не будет. Как говориться, меньше знаешь, крепче спишь. Не утверждаю, что это истина, но к данному сюжету применимо вполне.

Итак, Сатана, вселившись в Змея искушает Еву. Среди людей равно виноваты оба, ведь оба были предупреждены. Во время «ссоры» Ева упрямилась и обижалась, Адам, в свою очередь, не настоял на своём, желая доверять ей и не желая обидеть. Однако, зная о том, что враг коварен и опасен, Ева всё равно послушала Змея. Сомнения, ласки и лесть погубили её. Но винить в произошедшем её одну было бы неверно, ведь, по сути, они с Адамом в какой-то степени одно целое, так что равно в ответе за проступки друг друга. Всё совершённое ими укладывается в одно единственное оправдание: «Это ради тебя!» Каждый пытается этим обелить себя, переложив свою ответственность на другого.

Проблема доверия, которая началась с сомнений в адрес Творца, затем плавно перетекла в сомнения относительно друг друга, в итоге обернулась катастрофой и разочарованием в себе самих для каждого из них. Ведь если бы Ева не проявила упрямства, упрекая Адама в недоверии к ней, если бы не старалась доказать, что она ничуть не хуже него и есть у неё своя стойкость, возможно, грехопадения удалось бы избежать. Но вспомним, что Адам должен был приглядывать за ней, если бы не он, не его просьба, её вообще могло бы не быть на свете, так что на нём лежало не меньше ответственности. Он был прав, когда доверился ей, ибо доверие это несомненно важно, но если бы он решил не отпускать её одну, рассудив, что она не справится, он был бы также прав. Трудно выбрать между двумя равными вариантами, не так ли?

За всякий проступок полагается наказание. Оно для первых людей будет суровым. Узнав о грядущем, которое назначил им Бог — уйти во прах, проживая жизнь в труде и муках, — Адам и Ева просят о смерти. Желают её, так как смерть сулит избавление, а жизнь безрадостна и болезненна, но грешникам в том отказано. И Рай — не место для грешников. Они покидают его, думая, что навсегда. Им предстоит тяжкая жизнь. Они узнают о бесчестье и жестокости своих потомков. Это усугубляет их опасения. Ослушанием они прокляли не только себя, но весь род человеческий. Однако Ангел и Сын Божий утешают их светлым будущим для праведных.

Отчего же у них с Богом такие сложные отношения? Любопытно, что они вполне иллюстрируют извечную проблему «отцов и детей». Судите сами, первый человек был создан «по образу и подобию» самим Богом, в него он вкладывает всё то, что недоступно ему самому. Он как тот родитель, который пытается в ребёнке реализовать свои несбывшиеся мечты, потому что искренне полагает, что так будет лучше, потому что хочет для него добра. Но у ребёнка нет его жизненного опыта, чтобы оценить всё это по достоинству, зато есть свой собственный и потребности, исходя из него, у ребёнка уже иные.

Так у Адама есть свобода воли, которой лишён сам Бог, выполняющий определённую функцию, от которой отступиться не в силах. При этом на Адаме лежит минимальная ответственность, поскольку в Эдеме нет проблем, регулярно требующих надзора и решения, а также он лишён понимания зла, а значит ничто не может его огорчить и расстроить. Кроме того, ему не приходится предвидеть, скорбеть, вершить. Он безмятежен, беспечен и счастлив, в отличие от своего «родителя». А теперь вспомним о том, что Бог одинок, нет равного ему во всей вселенной. Также одинок и Адам, созданный «по образу и подобию». Они могли бы беседовать время от времени, один задавал бы вопросы, бесконечное множество вопросов, а второй отвечал бы на них постепенно, помогая собеседнику постигать мир и быть может, однажды в вечности, они стали бы почти равны... Но одиночество тяготило Адама и он попросил о паре, попросил дать ему кого-то равного, кого-то, кто заполнит пустоту внутри и Бог тогда создал Еву. Он мог этого не делать, но он знает о том, каково это - быть одному и слишком любит своё дитя, чтобы суметь ему отказать. Он буквально даёт ему всё, чтобы быть счастливым, всё, чего не сможет иметь сам, даже зная, что это потворство обернётся против Него. В конце концов, человек от Него отвернётся, выберет свой собственный путь и Бог его отпустит, продолжая приглядывать исподволь, но не мешая совершать свои ошибки, справедливо полагая, что на них можно многому научиться. Ведь у Адама, к слову сказать, был выбор: он мог отречься от Евы, оплакать её, пожалеть и продолжить жить без неё, вернутся к состоянию до встречи с ней. Но он выбирает идти следом, выбирает между ею и Богом, выбирает равную себе, понятную и близкую вместо непостижимого. И опять же, сложно сказать, какой выбор считался бы более верным.

Через раскаяние грешники получают прощение, но по справедливости испытания им всё же придётся выдержать. Адам, испуганный ужасами, удручён и стыдится себя и своих потомков. Но Рай чета покидает с надеждой: то, что Ева видела во сне и то, что Ангел показал Адаму, утешает их. Никто не изгоняет их в неизвестность, никто не обрекает их на муки без веры в лучшее. Они точно знают, что их ждёт, что будет трудно и всё-таки есть спасение. И у них по-прежнему есть они сами, а также свобода воли и право выбора. Они знают, что Сын Божий искупит грехи человеческие своим страданием и будет при этом воплощён в человеке, том, кто зародится благодаря Адаму и Еве, их потомке. Веря в это, раскаявшись, ожидая прощения за благочестие, они уходят в мир, в котором обречены терпеть бедствия и проводить дни свои в постоянном труде, подчинившись суровому, но справедливому Богу. Их не выгоняли с позором и без объяснений, они точно знают за что наказаны и знают, что можно искупить грех, также, как знают способ это сделать. Им объяснили, что их ждёт и как это можно пережить. Задача первых людей растолковать это своим потомкам, а те уже принимают ответственность на себя.

Человек в поэме Джона Мильтона - самое свободное существо. Ему было дано всё, практически без ограничений: не ешь эти плоды с Древа Познания, а также почитай и люби Создателя, вот и все условия, малая плата за безграничную щедрость. А ещё в то время, как у Сатаны и Бога выбора не было и не будет, у человека он есть изначально и остаётся с ним навсегда. Есть о чём подумать, не правда ли? В какой-то степени «Потерянный Рай» это история об ответственности за себя и свои поступки, история о решениях и последствиях. А теперь, напоследок, вспомним о том, что здесь было опущено: обо всех политических, мифологических, религиозных и философских подтекстах, которые Мильтон вложил в этот труд. Если мой поверхностный взгляд на поэму, как на художественное произведение, породил такой объём размышлений, насколько глубже она может оказаться, начни читатель анализировать их?

Что же, здесь я вас оставляю. Каждого читателя, героически дошедшего до конца моего безумно огромного и (для меня) весьма неожиданного текста. Серьёзно, кто бы мог подумать! Но факт есть факт. И, опять же, я, кажется, не раз уже писала об этом, но если книга заставляет тебя анализировать, размышлять, задавать вопросы и, что самое главное, искать ответы на них, а потом создавать вот такие текстовые полотна... очевидно в ней что-то есть. И этого достаточно для того, чтобы считать время, отведённое на её прочтение, потраченным не зря.