Яблоко раздора

Ко мне в сад повадились воры. Яблок поспело полным-полно, так что их не жалко. Огорчало другое. Незадачливые яблокрады, срывая под покровом тьмы запретные плоды с дерева, затаптывали близлежащие грядки и ломали кусты крупноплодной сладкой смородины.

Пришлось вставать в караул. Ружья с солью, как в анекдотах, у меня нашлось. Зато в доме отыскался офицерский ремень моего отца, с такой угрожающей формы пряжкой, что у яблокрадов должен был быть нервический удар от одного только его вида. Если только воришкой не был дядя Ваныч, сосед слева, который прошёл (по его словам) Афганистан, Чечню и Вьетнам. Не знаю, как с ремнями во Вьетнаме, но вряд ли моё оружие повергло бы его в трепет.

Как только начали сгущаться сумерки, я затаился в тёмном углу возле крыльца и постарался превратиться в статую. Статуям живётся несладко. И очень холодно, если они забывают надеть вторую пару тёплых носков. Но раз уж дело начато, отступать было нельзя.

Ближе к одиннадцати появились яблокрады. Я сразу перестал клевать носом и встал поудобнее, чтобы явиться им, как гром среди ясного неба, потрясая зловещим ремнём уничтожения. Иначе на этой войне никак. Только сначала надо было убедиться, что это действительно те самые воришки, что топчут грядки. Вдруг, это была единичная вылазка аккуратных дегустаторов Папировки, на которых незаслуженно пала бы моя ременная кара?

Оказалось — давние "знакомые". Нежная смородина жалобно трещала под натиском их целеустремлённых и загребущих ручонок. Ох, не там её посадил деда Женя, не в правильном месте. Как раз на самом коротком отрезке пути от прогалины в заборе до яблони.

Я выскочил из своего укрытия, прекрасный и ужасный одновременно, как древнегреческий герой. Пряжка офицерского ремня искрилась лунным блеском, сам я крупно дрожал от холода, что несомненно придавало моему образу оттенок безумия и экспрессии. Тот, что повыше, первым оправился от шока и, сделав кульбит через смородинный куст, скрылся в заборе. Второй замешкался, не зная, как поступить с яблоками, да так и остался стоять на месте, потому что я уже подошёл и мог помешать его бегству.

К сожалению, восхищаясь силой офицерского ремня, я совсем позабыл подготовить пламенную нравоучительную речь для воришки. Ремень в моих руках поник, и неловкая тишина не сразу нарушилась моим: "Ну что же вы делаете-то? Грядки мне попортили..."

Тут лохматый парнишка, ростом мне по плечо, вскинул голову и дерзко заявил:
— Что вам, яблок что ли жалко? Вон их! Целое дерево!
— Не жалко, но грядки-то вы топчете.
— Больно нужны мне ваши грядки! И яблоки у вас невкусные! Зелёные ещё.

Я попытался достучаться до его логики вопросом, зачем же он тогда рвал неспелые яблоки, но мальчишка меня не слушал.

— Одни неприятности только от ваших яблок. Вчера куртку порвал, сегодня вы вон с ремнём! Да ещё с Мишкой тут... Яблоки раздора у вас, вот что!

Я был удивлён:
— Ты знаешь что-то про яблоко раздора? Что ты имеешь в виду?
— Ну как же! Набрали мы вчера с Мишкой яблок. Пошли к реке. Стали делить поровну, а одно яблоко осталось. Я говорю, Мишка, отдай мне, я куртку порвал, пока за ними лазил. А он говорит, что ему яблоко, потому что он старше и больше ест. Так и разодрались! Точно вам говорю — яблоки раздора!

И пока я стоял, впечатлённый его рассказом, он одним движением перекинул весь "улов" через забор, за которым пыхтел и копошился верный Мишка, а потом ужом скрылся в черноте прогалины. Надо бы её заделать уже.